Русская жизнь. Захолустье (ноябрь 2007)
Шрифт:
Поэтому никогда не победит прозрачная, гламурная, «светлая» поэтическая студия - ведь она априори предназначена для здоровых плохих стихов. А вот в теплой, старомодной, даже затхлой - еще можно на что-то надеяться.
Дмитрий Данилов
Мэйн стрит
Тихая жизнь знаменитого поселка
Прямая,
Есть, конечно, и другие улицы, отходящие в обе стороны от главной. Но они больше напоминают просто проходы и проезды между домами, чем улицы.
Тротуар (полоса утоптанной земли) - только с одной стороны главной улицы. С другой стороны тротуара нет, вдоль асфальтовой дороги лежат комья глины. Вообще, здесь много глины. Она валяется тут и там здоровенными комьями. Сейчас сильный мороз, и глина замерзла, а вот осенью и весной, наверное, грязь непролазная.
Главная улица по сторонам уставлена некоторым количеством жилых домов, учреждений и зданий неясного производственного назначения. Зданий выше трехэтажных я не заметил. Две церкви: одна поменьше, действующая, другая - большая, видно отовсюду, недействующая. В ней находится музей Ивана Сусанина. Трогательный стадиончик - кочковатое футбольное поле с остатками пожухлой травы, неровное, с заметным уклоном, деревянные скамейки по бокам, полуразрушенная деревянная раздевалка. На ограде стадиона висит таблица розыгрыша первенства Костромской области по футболу. Из таблицы следует, что команда «Сусанино» заняла в чемпионате второе место, лишь на несколько очков отстав от победителя - «Костромы».
Ни на одном доме нет таблички с названием главной улицы. Может быть, она вовсе никак не называется, просто Главная улица, Main Street, как в небольших американских городках.
Маленький, тихий, ультрапровинциальный райцентр. При этом Сусанино - поселок знаменитый. И не только уроженцем здешних мест Сусаниным, но еще шапками, грачами и, отчасти, сыром.
Сусанин Я прошел всю главную улицу и пришел к церкви, вернее, к музею Сусанина. У музея главная улица заканчивается, и вообще поселок заканчивается, дальше дороги нет. Дальше природа: леса, болота. Что в какой-то степени символично. Куда завел ты нас, Сусанин?
В музее, кроме смотрительницы и охранника, никого не было. Смотрительница сказала, что она не экскурсовод, но все же постарается что-нибудь рассказать. После чего провела высокопрофессиональную экскурсию по музею, бегло называя даты, имена, географические названия и исторические подробности. Видно было, что человек знает материал назубок. Если таковы смотрительницы, то каковы же тогда экскурсоводы?
Сказать, что музей Ивана Сусанина поражает воображение посетителя, было бы преувеличением. Довольно-таки обычный музей. Предметы старины, документы. Оружие, кольчуги. Боевые топорики. Это все, спрашиваю, аутентичное? XVII век? Да нет, что вы, какой там семнадцатый век. Новодел, конечно. Летописная книга о Смутном времени - муляж. Но есть и не новодел и не муляж. Сабля польского воина сусанинских времен - подлинная. Найдена при разборе какой-то печи. Одно из доказательств исторической достоверности подвига Сусанина.
Крестьянская одежда того времени - бедная, убогая. Жалованная грамота царя Михаила Феодоровича зятю Ивана Сусанина Богдану Сабинину и его потомкам на освобождение от податей. Судя по всему, копия. Фотографии потомков
Отдельный стенд посвящен Осипу Ивановичу Комиссарову, уроженцу села Молвитино (так раньше назывался поселок Сусанино), крестьянину, шившему шапки и торговавшему ими в Петербурге. В 1866 году Комиссаров, торговавший шапками в Петербурге, спас от покушения Александра II. Он ударил под руку террориста Каракозова, целившегося в монарха. В результате Каракозов промахнулся и вскоре был повешен, а Комиссарову были дарованы потомственное дворянство и имение в Полтавской губернии.
Целых два спасителя русских монархов на одно костромское село. Высокая, однако, плотность.
В завершение экспозиции - большой бюст Ивана Сусанина работы скульптора Лавинского. Сусанин изображен в виде величественного дядьки с огромной бородой, довольно сильно похожего на Льва Толстого.
Вот, собственно, и все. Небольшой совсем музей.
А ведь есть довольно распространенное мнение, что на самом деле никакого Ивана Сусанина не было. А если был, то никакого подвига не совершал. И никаких поляков в этих краях не было. Ничего, ничего не было. Забудьте.
Осмотрев экспозицию музея Сусанина, я как-то особенно остро почувствовал, насколько омерзительно вот это «восстановление исторической правды» в сторону ее, правды, ухудшения. Когда доказывается, что нечто великое, во что верили люди, на самом деле просто выдумка, пшик, пустой звук. Не было достижения, не было подвига, не было изобретения, не было путешествия, не было открытия, не было мужества и высоты духа, а были и будут лишь человеческая низость, эгоизм и прагматизм.
Собственно, какая разница, был в истории подвиг Ивана Сусанина или не был? Если даже это и миф, то миф правильный и полезный для национального сознания, а это гораздо важнее, чем «историческая достоверность». Если подвига Сусанина не было, то его нужно было придумать, и очень хорошо, что придумали (если придумали).
Смотрительница сказала, что если есть транспорт, можно съездить на гигантское болото (очень много сотен гектаров), куда Иван Сусанин завел поляков. Транспорта у меня, увы, не было.
Шапки Рядом с церковью-музеем - флигелек, где располагается краеведческий мини-музей. Экспозиция совсем крошечная - небольшая комнатка. Экскурсию проводит другая женщина, тоже не экскурсовод, а смотритель.
Центральное место в экспозиции занимают шапки. Молвитино было крупным центром шапочного производства, известным по всей России. Стенд с шапками. Круглые такие, довольно странные по нынешним временам. Некоторые - меховые, некоторые - непонятно из какого материала. Фотография А. И. Чичагова, главного молвитинского шапочного промышленника. Аскетичное, худое лицо, большая борода, горящие фанатическим огнем глаза. Рядом - нарисованная от руки схема географического распространения чичаговских шапок. В центре - красный кружок, изображающий село Молвитино, и во все стороны стрелки - Петербург, Варшава, Москва, Нижний Новгород, Кавказ, Турция. На Чичагова работало 12 мастеров, 6 мастериц и 50 надомников. Опытный мастер зарабатывал до 160 рублей в год, то есть чуть больше тринадцати в месяц. Негусто. Эксплуатация человека человеком. Шапки стоили от 5 до 25 рублей, картузы - от 15 копеек до 1 рубля.