Русские: коммуникативное поведение
Шрифт:
Русские люди, общаясь с китайцами, нередко бывают весьма озадачены, когда китайские друзья на обращенное к ним слово спасибо реагируют весьма странно: «Зачем благодарить – мы же друзья!». У китайцев не принято благодарить близких друзей. Немцы часто удивляются, когда русские говорят спасибо, уходя из гостей. «За что спасибо?» – недоумевают они.
Американцы удивляются и порой негодуют на затягивание русскими общения, русские же обижаются на чересчур краткое общение, которое зачастую демонстрируют американцы. Вместе с тем русские действуют в данном случае как представители коллективистской культуры, в которой общение – важнейшее средство установления
Коммуникативный шок возможен и в сфере невербального коммуникативного поведения, и в сфере социального символизма народа.
Иейл Ричмонд писал, что русские актеры, публичные деятели начинают аплодировать вместе с аплодисментами аудитории – это крайне озадачивает американцев: они считают, что русские нескромно аплодируют себе. Но, по национальной коммуникативной традиции, русские актеры и политики аплодируют не себе, они благодарят своими аплодисментами за аплодисменты зрителей.
Американцы искренне удивляются, что у русских свист на концерте не знак одобрения, а знак неодобрения (как в большинстве стран Европы). И. Ричмонд отмечает, что на русских улицах «все время спрашивают то спичку, то время». Американский волонтер из Корпуса Мира поражается, что во время его разговора с Америкой из города Камышина в разговор бесцеремонно врывается телефонистка: «Ваше время истекло».
Русских поражает академическая традиция в университетах Германии стучать по столу в знак одобрения прослушанной лекции – в России стук по дереву в ряде ситуаций означает «тупой, неразвитый»; удивляет россиян американская традиция свистом выражать одобрение и финская привычка – слушать преподавателя с вежливой улыбкой, не реагируя внешне на его слова. Немцев поражает русский детский жест «фига», который в немецком коммуникативном поведении означает грубое мужское сексуальное предложение, – а в России в детском саду дети бегают и показывают друг другу фиги.
Русская студентка шокировала французскую подругу, принеся той на свадьбу букет белых хризантем – во Франции такие цветы приносят на похороны. К немецким студенткам в общежитие пришли без приглашения русские молодые люди и очень обидели хозяек тем, что не стали раздеваться, а потом, посидев немного, спросили разрешения снять верхнюю одежду. Немки не поняли, что русские этим хотели сначала показать, что надолго не задержатся. И т. д., и т. п.
Последствия коммуникативного шока могут быть самыми разными, но в основном – неприятными. Кое-что в ходе дальнейшего общения может разъясниться, но во многих случаях коммуникативный шок негативно сказывается на общении, он может привести к взаимным недоразумениям и конфликту. Коммуникативный шок может привести к формированию представления о том или ином народе как некультурном (близко подходят, много говорят, дотрагиваются при разговоре, вмешиваются в твои дела, задают слишком личные вопросы и т. д.), непонятном в своем поведении, когда неясны мотивы тех или иных коммуникативных действий (за что говорить спасибо, уходя из гостей, почему не надо говорить спасибо друзьям), а нередко способствует формированию чувства национального превосходства и высокомерия в отношении народа с иной, «непонятной» коммуникативной культурой. Коммуникативный шок надо предвидеть и предупредить его.
В связи со сказанным изучение, описание и «упреждающее разъяснение» контрастных и эндемических (т. е. присущих только одной из изучаемых) черт коммуникативных культур становится особенно важным и актуальным. Наличие явления коммуникативного шока в практике межкультурного общения – важный аргумент в пользу необходимости системного описания национальных особенностей общения одного народа для представителей другого народа. Необходима культурная и дидактическая «профилактика» коммуникативного шока. Отметим также, что, кроме коммуникативного шока, существует много случаев не таких резких, но тем не менее заметных расхождений в коммуникативном поведении разных народов, что также требует описания и разъяснения.
Интерес к национальным особенностям общения стимулирует попытки многих исследователей описать эти особенности. Подобными описаниями занимаются путешественники, журналисты, послы, миссионеры и даже туристы. Однако имеющиеся описания страдают рядом существенных недостатков. Во-первых, они не носят специального характера, описание особенностей общения – обычно лишь незначительная часть таких работ. Во-вторых, авторы их описывают преимущественно экзотические, необычные, резко бросающиеся в глаза особенности общения других народов, большинство же менее ярких особенностей остается в тени. И, в-третьих, все такие описания не системны, фрагментарны.
В последнее время появилось множество пособий по деловому общению, в которых есть разделы и даже главы типа «Как вести переговоры с русскими», «Как договориться со скандинавами», «Как убеждать итальянцев» и т. д., и т. п. Интерес к таким публикациям высок, эти книги обычно написаны популярно, и люди их охотно покупают. Однако и они страдают всеми упомянутыми недостатками. Написанные, как правило, непрофессионалами в области общения (если не сказать – дилетантами), эти книги, хотя и содержат нередко ценные и остроумные наблюдения над отдельными особенностями общения тех или иных народов, забавные факты, все же крайне неполны, часто совершенно бессистемны, а также содержат много противоречий, устаревших сведений, некритически переписанных положений из книг предшественников, иногда же – просто грубые ошибки, поскольку основаны на чисто субъективном опыте автора (получается коммуникативная клюква, нередко вызывающая смех у носителей описываемой культуры).
Приведем некоторые примеры довольно грубых ошибок в описании коммуникативного поведения русских в ряде изданий такого типа.
В работе (1987) «Сравнительно-культурный анализ московского бытового поведения, языка и значений» (Ertelt-Fieth A. Kulturvergleichende Analyse von verhalten, Sprache und Bedeutungen in Moskauer Alltag / Frankfurt am Mein, 1987) автор А. Эртельт-Фиит указывает, что русские недовольны, когда в компании, в которую они приглашены, появляются новые люди. Она также отмечает, что в отношениях русских со сферой обслуживания чаевые – не оплата за хорошее обслуживание, а предпосылка пропуска куда-либо.
Некоторые характеристики в работе А. Эртельт-Фиит просто уже устарели, например, описанная ею традиция, когда прохожие спрашивают выходящего из магазина «Что там дают?», или традицию русских автоматически становиться в очередь, еще не зная, что «дают».
Э. Роберте в книге «Русские: справочник ксенофоба» (Roberts Elisabeth. Xenophobe's Guide to the Russians. London, 1993) пишет, что «посиделки» – это у русских значит сидеть на кухне, пить чай и разговаривать заполночь о фундаментальных вещах; что близкие друзья у русских целуются три раза, потому что три – счастливое число; что у русских развит язык жестов, потому что они привыкли к секретности из-за того, что их все время подслушивало КГБ.
Б. Монахан в «Словаре русских жестов» (Monahan В. A Dictionary of Russian Gesture…) описывает многочисленные жесты, отсутствующие в русском общении, – оскорбительный жест средним пальцем (он заимствован русскими недавно и отчетливо воспринимается как иностранный), задирание сзади юбки женщинами для оскорбления собеседника и мн. др.
Американский волонтер Корпуса Мира отмечал, что в России надо знать телефонисток в своем городе по именам, тогда они будут тебя хорошо соединять.