Русские оружейники
Шрифт:
Весной 1882 года, когда Федору шел одиннадцатый год, семья Токаревых переехала из Мечетинской в родную станицу отца – Егорлыкскую.
Там Василий Токарев пользовался всеми казачьими правами и должен был получить земельный надел и участок для двора. Ему давно хотелось покончить со своим бесправным положением в Мечетинской.
Егорлыкская, старая и богатая станица, лежала на большой ростовской дороге, называемой казаками «шляхом».
Токаревым как раз и отвели место для двора рядом со шляхом, на краю станицы. Там, по обеим сторонам шляха, были раскиданы
С постройкой не торопились, так как первым делом следовало «обсеяться». Когда было покончено с севом, отец нанял двух плотников, и они быстро собрали флигель. Семья переехала в свой дом.
Федор тотчас же пошел навестить соседа-кузнеца. Поскольку кузница находилась на их участке, он надеялся на самый радушный прием. Однако стоявший у наковальни кузнец сердито окликнул:
– Зачем пришел? Делать тут нечего вашему брату. Проваливай!
Федор направился в другие кузницы, но и там его встретили не особенно ласково.
Лишь в конце лета он познакомился с веселым кузнецом, которого все в станице называли Васька-цыган.
Кузнец этот, красивый статный детина, был женат на русской женщине и давно уже вел оседлый образ жизни, слывя замечательным мастером. От отнесся к Феде радушно, похвалил сделанные им кольца и, узнав о желании мальчугана, ласково хлопнул его по плечу:
– Приходи, Федька, ко мне, когда хочешь. Учись, работай, денег с тебя не возьму!
Федя стал ходить в кузницу: делать кольца и серьги.
Занимаясь своим делом, Федя внимательно присматривался к Василию.
Однажды он по неловкости упустил в горн кусочек меди, который расплавился и помешал сварке железной шины, над которой трудился кузнец. Федя очень испугался, но, растерявшись, не сказал о своей оплошности.
Василий, взглянув на раскаленную шину, сразу догадался, в чем дело. Погрозив Феде кулаком, он незлобно выругался и тут же забыл об этом…
Как-то, придя в кузницу, юный Токарев увидел там незнакомого человека. Он сидел на скамейке и, посасывая трубку, тер озябшие руки. Незнакомец был небольшого роста, рыжеватый, с маленькой редкой бородкой, окаймлявшей худое, изможденное лицо.
Василий ловко и проворно ковал подкову, покряхтывая и разговаривая с незнакомцем.
Федя, поздоровавшись, стал в сторонке и начал прислушиваться.
– Славно ты работаешь, Василий, – говорил незнакомец простуженным голосом, – удали в тебе много и проворства. И мастер ты, видать по всему, первостатейный. А только вижу я, негде тебе проявить свое мастерство. Подкову сковать или шину сварить – небольшая наука!
– А чего же ты хочешь, – улыбнулся Василий, – чтобы я булатные мечи ковал?.. Может, и сковал бы, да заказчиков нет…
Незнакомец был тульским оружейником. Его выслали из родного города с «волчьим» билетом, за участие в революционных сходках. Поэтому он и не торопился рассказывать о себе. Закурив и пристально посмотрев на Василия, незнакомец продолжал:
– В этом и штука! Вот тебе бы к нам в Тулу, Василий. Там бы ты своим рукам применение нашел!
– На заводе спину гнуть – спасибо. Здесь я вольный орел. Хочу работаю, хочу нет! Я лошадей люблю, простор, волю. Там бы я зачах.
– Погоди, погоди! – неторопливо продолжал незнакомец. – Ты ведь не наездник теперь, а кузнец, мастер. А всякий мастер должен в глубь мастерства вникать, до высшей точки его доходить. У тебя тут какие дела? Оси для телег сваривать научился, вот и мастер! А в Туле, брат, такие мастера, что и рассказать нельзя…
– А ты чего же к нам забрел?
– Это уж другая статья. Наши тульские мастера испокон веков на Дон ходят. А почему – сам догадаться можешь… Живется нам, мастеровым, в Туле не больно сладко, а у вас народ богатый и все при оружии. Вот и подаемся к вам на заработки. А мастера у нас такие, что поглядеть, так одно удивление!
Разузнав, где остановился приезжий, Федя на другой же день отправился к нему.
Волков сидел у окна на лавке и просверливал зажатый в тисках, короткий железный стержень. Просверливал дрелью, которая была укреплена несложным приспособлением.
– Что это вы делаете, дяденька? – спросил Федя.
– Ре-воль-вер… Подходи, не бойся. Вот сейчас сверлю ствол. Их будет четыре. Вон, гляди, на окне готовые.
Федя осмотрел три железные трубки длиной с карандаш и спросил:
– Почему так много?
– Револьвер будет четырехствольный. Один торговец заказал, – и мастер опять приналег на дрель. – Приходи ко мне эти дни, посмотришь, как буду делать замок, курок, пружину, рукоятку, – поучишься.
Федя поблагодарил и залюбовался множеством инструментов, аккуратно разложенных в небольшом деревянном сундучке.
– Это все ваши?
– Мои, – ответил Волков. – Мастеру без инструмента нельзя, особливо если он делает тонкие вещи.
– А можно мне поглядеть?
– Отчего же нельзя, гляди, а я пока покурю, – и стал набивать трубку.
А Федя, показывая мастеру то один, то другой предмет, расспрашивал, как он называется и для чего нужен.
Волков оказался добрым и словоохотливым человеком. Он объяснил Федору назначение всех инструментов, расспросил, почему паренек интересуется мастерством, и разрешил попросту заходить к нему.
Федя вернулся от Волкова взволнованный, ходил, думал… Потом собрал свои немудреные инструменты и приступил к изготовлению дрели, точнее, коловорота.
Ему казалось, что как только будет готов коловорот, он сможет приступить к более сложной работе, чем изготовление украшений.
В первый день Феде удалось сделать немногое, но потом, посоветовавшись с Волковым и получив от него в подарок два сверла и кое-какие инструменты, он довел свое дело до конца.
Самодельный коловорот работал. Отыскав на кухне расколотую сковородку, Федя просверлил ее и, скрепив заклепками, принес матери.