Русские патриархи 1589–1700 гг
Шрифт:
Патриарх явно не желал понимать, что современное искусство русских военачальников возникло не на пустом месте. Массовое приглашение иноземных военных специалистов для строительства новой регулярной армии шло еще при Михаиле Федоровиче и Алексее Михайловиче. Печальный опыт поражений, связанных с изменами наемников, был учтен. Царь Федор, широко распахнув границы для западноевропейских мастеров, четко поставил задачу использовать новейший опыт во всех областях, где Россия еще отставала, в первую очередь в науке, промышленности и военном деле, для постепенной замены иноземцев русскими учениками и ликвидации в конечном счете зависимости страны от поставок западных товаров и услуг [335] .
335
Строгие
В регулярных полках армии, выступившей летом 1677 г. против Ибрагим–паши, уже менее половины командиров составляли иностранцы. При этом главными действующими лицами на полях сражении, помимо широкообразованных «больших воевод» (вроде бояр Г. Г. Ромодановского, В. В. Голицына, В. Д. Долгорукова), стали прошедшие полную выучку и всю лестницу регулярных чинов русские полковые, дивизионные и корпусные командиры, такие, как Г. И. Косагов, В. А. Змеев, М. О. Кровков, А. А. Шепелев (ставшие при царе Федоре генералами и даже думными генералами).
Что касается веры, то принявший православие комендант Чигирина Трауэрнихт сумел высоко поднять боевой дух гарнизона и при подходе турок «сел насмерть». Русские, казаки и иноземцы противостояли «злодейскому устремлению» и богатому городоемному опыту турок с таким умением и отвагой, что Ибрагим–паше «Чигиринская крепость костью в горле стала». Несмотря на мощь новейших осадных пушек и мортир, невероятную сноровку в земляных работах и новейшие знания французских советников, турки не смогли превозмочь силу огня тульского оружия (в особенности досаждали врагу только что рассекреченные ручные гранаты), выучку русских солдат и искусство командиров.
Ибрагим–паше не удалось даже полностью блокировать Чигирин, а Ромодановский уже вел в наступление примерно вдвое меньшую по численности отборную армию, располагающую подавляющим превосходством в полевой артиллерии. Когда русские с боем форсировали Днепр и по ходу дела положили на расстоянии пяти верст от реки до 20 тысяч ожесточенно дравшихся неприятелей (включая сыновей крымского хана и самого паши), войска Блистательной Порты и Крыма были не просто потрясены. Убежденный очевидным превосходством русского оружия неприятель стремительно бежал с Украины, даже не пытаясь спасти тяжелое вооружение и снаряжение.
Такой поворот дела был неожиданным не только для врага. Православные по всей России, к коим патриарх взывал о необходимости молитвы и поста в специально изданном поучении «Во время нахождения супостатов» (М., 1677), оставили предписанное в той же брошюре «последование молебного пения» и вопрошали друг друга: где же обещанный ужасный враг? Супостатов и близко к границам России не было (Правобережье оставалось спорной землей). Вместо молитв о спасении Иоакиму вскоре пришлось совершать торжественные службы в честь «победы и одоления», в которой, как на грех, помимо православных, отличились «зловерные» полковники Гордон (награжденный чином генерал–майора), Грант, Верст, Россворм и иные еретики, не считая сомнительно благочестивых казаков.
Самыми злыми словами патриарх поносил турок и крымских татар, особенно часто норовя уподобить их ненавистным для мусульман «сеяниям». Иоакима можно было понять: неприятель потерпел поражение, но не был разбит и готовился к реваншу, создавая реальную угрозу если не территории, то благосостоянию России, в частности — церковным доходам и имуществам. Ведь патриарху, как и всему царскому двору, были известны основные данные о приходных и расходных статьях
336
Многие из этих материалов были обобщены затем в фундаментальном исследовании одного из близких к патриарху историков, посвященном многовековой борьбе народов Восточной и Центральной Европы с мусульманскими завоевателями: Андрей Лызлов. Скифская история // Богданов А. П., Чистякова Е. В. М., 1990.
По резервам «золотых солдат» (денег, ставших к XVII в. подлинной «кровью войны») турки значительно превосходили россиян, которых недавняя война с Польшей и Швецией едва не довела до полного экономического краха. Данные дипломатической и военной разведки подтверждали тот очевидный факт, что, не имея иного противника в Европе, Османская империя сосредоточит против России все силы, но не допустит урона престижу непобедимого завоевателя, потеряв часть своей (по договорам с поляками и Дорошенко) территории. Психологически султану легче было еще несколько раз понести потери, подобные разгрому Ибрагим–паши (коему, впрочем, послали черный шнурок), а военно–экономический потенциал позволял выдержать больше кампаний на Украине, чем мог себе позволить царь Федор Алексеевич.
Западные страны, занятые междоусобицей, будут только довольны таким развитием событий, избавляющим их от турецкой угрозы (поскольку Порта традиционно уклонялась от войны на нескольких фронтах). Польша готовилась урвать кусок Российского государства, когда оно обессилеет в войне с турками и татарами. Швеция имела полное право расширить свои владения на севере России после того, как по договору о взаимопомощи с Германской империей царь Федор провел на северной границе угрожающую военную демонстрацию (после чего Вена нагло дезавуировала свои обязательства).
В общем, при внимательном рассмотрении, нерасположение Иоакима к этой войне вполне объяснимо. Когда летом 1677 г. врага при дворе все–таки добили Матвеева многими клеветами и бывший канцлер (вкупе со своими сторонниками Нарышкиными) был сослан, патриарх счел себя вправе проигнорировать три его отчаянных письма с призывами о помощи. Иоакима гораздо более занимало, как теперь выбираться из ужасной ситуации, в которую его друг и покровитель вовлек страну.
К чести Иоакима как политика следует отметить, что далеко не все, особенно военные, понимали тупиковость противоборства один на один с Османской империей и ее вассалом Крымским ханством.
Конец 1677 г. и начало 1678 г. ознаменовались двумя параллельными процессами: энергичной подготовкой к решающим битвам на Украине и хитроумными поисками малейшей дипломатической возможности вывести страну из положения одного дерущегося в большой компании смеющихся. Патриарх в новом году все еще пугал народ вторжением варваров [337] , но полностью поддержал установление царем Федором экстренных налогов и повинностей для содержания армии [338] . Возможно, он повел себя несколько панически на мирных переговорах с Речью Посполитой, предлагая во всем уступить неверному союзнику, торговавшему возможностью присоединиться к врагам (от которых Россия и спасала Польшу, ввязываясь в войну).
337
Согласно богомольной грамоте от 26 августа 1678 г.: ААЭ. Т. IV. № 226; ДАИ. Т. 8 № 33.
338
АИ. Т. V. № 23.29 (ср. № 33.37.39); ДАИ. Т. 8. № 28. I, VI— VIII, XI. № 40; ПСЗ–1. Т. 2. № 735:756:806.