Русские патриархи 1589–1700 гг

Богданов Андрей Петрович

В последней четверти XVII в. исторические сочинения составляли, редактировали и переписывали во многих дворянских домах, от знати (Волконские, Дашковы и др.) до городовых служилых, на посаде, среди приходского духовенства и даже крестьян. Крупные скриптории действовали по всей стране в приказных избах воевод, при монастырях (например, Спасо–Ярославском, Спасо–Прилуцком, Макарьевском Желтоводском) и архиерейских домах (Тобольском, Холмогорском, Вологодском, даже новом Тамбовском и др.) [322] . Тот факт, что на фоне почти повального увлечения местной, городской и провинциальной, а то и фамильной историей наиболее плодотворно общерусское летописание развивалось при Иоакиме (даже новгородский Софийский скриптории после его отъезда

постепенно уклонился в местную проблематику), свидетельствует, что чудовские книжники трудились не просто по благословению патриарха, но выполняли его заказ.

322

Подробно см.: Богданов А. П. Типологические признаки и группы в русском летописании конца XVII века // Методы изучения источников по истории русской общественной мысли периода феодализма. М., 1989. С. 197–220.

Разумеется, вникать во все детали Иоаким не мог и в затруднительных случаях, например, при характеристике политических событий 1680–х г., в которых сам патриарх занимал, мягко говоря, неоднозначную позицию, попросту вводил мораторий на летописание. В результате почти во всех иоакимовских сочинениях (кроме одного, созданного с политической целью) современная история «прекратила течение свое». Исторический изоляционизм был нарушен только после смерти Иоакима: зато как дружно и энергично летописцы бросились заполнять образовавшиеся временные лакуны!

Еще в меньшей степени позволительно предположить, чтобы летописцы без ведома патриарха, самовольством, отважились на исправление распространенных ошибок в библейской хронологии. Между тем Чудовский и,ерковно–исторический справочник, в составлении которого принимал участие Исидор Сназин [323] , выявил множество противоречии между хронологическими показаниями Ветхого и Нового заветов, церковных летописей и хроник. Преодолеть их можно было лишь путем исторической критики, на которой основывались уже не только авторы первых русских ученых монографии, но все чаще и летописцы, делавшие ссылки на источники и замечания об их сравнительной достоверности, проводившие сопоставление текстов и вычисления дат, наконец, старавшиеся восстановить причинные связи событии.

323

ГИМ. Музейное собр. 1499. О нем см.: Богданов А. П. Летописец и историк… С. 52—55.

Например, один источник показывал, что после Самсона судьей в Израиле был Емегар. А «в иных летописцах и в Библии, — писали составители Справочника, — пишется в Бытии, что после Самсона не было судьи в Израиле лет 40:и были в самовластии, никем не водимы, как овцы без пастыря». Решая это противоречие, Сназин и его товарищи заключили, что после Самсона сначала судил Емегар, а затем уже настал период безвластия (Л. 2; так отмечено и в современной нам русской Библии (Суд.16:31; ср. 21:25).

Особенностью ранней летописной работы Сназина была презумпция достоверности каждого текста, от кратких летописцев до солидных сводов, вполне справедливая, если учесть недостаточные (часто до сего времени) знания о происхождении и истории текстов источников. В Справочнике даже Библия используется наравне с другими памятниками, ее данные также уточняются и исправляются (Л. 3—3 об., 6 об., 12 об. — 13 и др.).

Работа над Справочником сопровождалась рассуждениями о причинах хронологических ошибок и неточностей. Так, по летописи было «от Моисеева умертвия до Самуила лет 520. А по Библии 540 лет. Говорится же в Деяниях апостольских (Зачало 32): от Моисеева умертвия до Самуила 450 лет, — находим излишек по сему летописцу лет 70:а по Библии (Ветхому завету. — А. Б.) лет 90. Это не апостольское писание прегреши, — заключают составители Справочника, но видно переписчика прегрешение было: долгого ради времени письмена стираются и не знаемы бывают» (Л. 2 об.).

Но на этом Сназин и его коллеги не остановились. Они выявили и показали читателю массовость хронологических противоречий, когда одно событие по–разному датировалось в разных местах

Священного писания, в различных летописях. Становилось ясно, что простым сопоставлением источников задачу установления достоверных дат не решить. Патриаршие летописцы сделали отсюда правильный вывод, обратившись к реконструкции хронологической сетки на основе ряда бесспорно датированных событий, соотношение которых было известно. Полученные ими вычисления лет от Адама до Рождества Христова в отдельных деталях отличались и от Библии, и от «старых перечней» и летописей.

Опираясь на реконструкцию хронологии, составители Справочника получили возможность оценивать уже не сравнительную, а в пределах их знаний абсолютную достоверность приведенных в источнике датировок. Например: «А от начала царства Августова до Рождества Христова 42 лета — то прямо, а от Александра лет 270 — и то разногласие в числах летописных от переписчиков случилось, как прежде говорилось от Моисея до Самуила» (Л. 13 об.). Анализ всего комплекса дат позволял опровергать датировку, встречающуюся разом в нескольких солидных летописях, и безусловно признавать превосходство одних сообщений перед другими: «В лето 6023–е вновь Зинон царствовал лет 16 и месяца 2; другие же авторы Василисково царство в Зиноньево написали» (Л. 28).

Подобная критическая работа не могла пройти мимо Иоакима, который даже на старости лет, незадолго перед смертью, весьма сурово отозвался о своем предместнике, последовавшем при благословении книги Иннокентия Гизеля «Мир с Богом» за чужим мнением, без собственного рассмотрения. «Глаголем вам по всякой правде, — писал Иоаким митрополиту Киевскому Гедеону, — что брат наш Иоасаф, блаженной памяти Московский и всея России патриарх, будучи уже тогда в глубочайшей старости и недугах повседневных, не только читать и рассматривать подробно той книги, но даже с одра отлучиться весьма не мог!» [324]

324

Горский А. В., Невоструев К. И. Описание славянских рукописей Московской Синодальной библиотеки. М., 1856. Кн. 2. Ч. III. № 310. С. 509.

Сам Иоаким, по достоверным известиям, помимо упомянутого выше исправления чина Литургии Василия Великого и Иоанна Златоуста, благословил к печати, после тщательного критического редактирования «в нужных местах» и самоличного рассмотрения, Пролог (1677:с подробным алфавитным указателем содержания), Шестоднев (1678), Требник (1680), Псалтирь (1680), Минею общую (1681), Октоих (1683) и Часослов (1688). Методика исправления богослужебных книг обыкновенно остается скрытой, однако в двух случаях счастливая сохранность источников и внимание к ним отца П. Смирнова ясно показывают нам, что понимал под редактированием и «благословением» книг Иоаким [325] .

325

Смирнов П. Иоаким патриарх Московский. Конец раздела III (номера страниц в издании перепутаны).

Правка знаменитого Апостола началась патриаршим указом справщикам Печатного двора от 18 ноября 1679 г. сличить книгу 1671 года издания «с древними Апостолами рукописными и пергаменными, славянскими, киевскими, кутеинскими, виленскими, с беседами Апостольскими и с иными переводами», и московский печатный текст «в нужнейших местах» исправить. Маргиналии следовало, «по рассуждению», оставить на полях или внести в текст; ссылки на источники велено было оставить на полях [326] . К маю справщики представили патриарху отредактированный экземпляр Апостола и выписку важнейших разночтений, имеющихся в отдельных изданиях и рукописях.

326

Полная публикация пространной записи XVII в. об исправлении Апостола: Православное обозрение. 1861. Т. IV. С. 295—299. На с. 300— 304 см. подготовленный справщиками список разночтений.