Русские поэты 20 века. Люди и судьбы
Шрифт:
Завершая свою жизнь, Ахматова «царственно парила» над эпохой. Л.Чуковская зафиксировала в своих «Записках…»:
«В 1960 году к поэту пришла сотрудница литмузея и стала спрашивать о художниках 1910-х годов: Она не знает ровным счетом ничего. Все имена ей были в новинку. Девушка бормочет что-то об экспозиции, которую они развернут. (Ответ Ахматовой: – В.Б.) – Конечно, ничего этого не будет. Если меня развернуть в экспозицию – я пропала. Вы подумайте только: Николай Степанович, Лева, Николай Николаевич, два постановления ЦК! Это не то что какая-нибудь там буржуазная слава: ландо или автомобиль, старая дама, брильянты в ушах.
В конце жизни улучшились жилищные условия Ахматовой: она поселилась в выделенной ей трехкомнатной квартире, которую делила с семьей погибшего в Гулаге Н.Пунина – его дочерью и внучкой.
«Относились они к Ахматовой, – вспоминает А.Найман, – разумеется, уважительно, но с оттенком легкого недовольства. Бывали периоды б'oльшей близости, бывали периоды ссор, но некоторое недовольство, как и некоторая интимность – не подвергались колебаниям. К возвращению Ахматовой из Москвы зимой «дом» старался достать путевку в Дом творчества в Комарове; по возвращении из Будки (дачи в Комарове) ее часто через считанные дни собирали и отправляли в Москву». (26)
В ленинградской комнате Ахматовой над кроватью висел подлинный рисунок А.Модильяни с ее портретом (остальные подаренные ей этим художником авторские работы погибли в гумилевской усадьбе Слепнево, разграбленной в 1918 году). В сундуке хранилась часть судейкинской коллекции икон. Столик, овальное зеркало, немного книг, читаемых постоянно: Библия, Данте, Пушкин и Шекспир. К последнему она обращалась с молодости и до конца дней («Макбет» был изучен досконально): по-английски читала, почти не пользуясь словарем, хотя говорила с затруднениями.
Читала и понимала А.Эйнштейна, в то же время была бесконечно далека от всего, связанного с техникой, в том числе в быту (например, боялась пользоваться лифтом).
Любила классическую музыку.
Получала множество писем от читателей, благодаривших ее просто за то, что она есть на свете…
Лето она проводила обычно в Комарове – на выделенной ей Литфондом крохотной даче («Будке»). Здесь она принимала и гостей.
Курить давно бросила (хотя до этого тридцать лет отдала увлечению «табачным зельем»). Считала, что «для укрепления сосудов» полезно выпить немного водки…
Царственная строгость и благородное великолепие – определяющие черты облика Ахматовой в последние годы. Ее гордыня и неукротимость, помогавшие ей противостоять власти, иногда оборачивались деспотичностью, пустыми капризами. Но всегда она оставалась человеком щедрым, приветливым, остроумным. В любви и дружбе была ужасно ревнива. Как свидетельствовала Н.Мандельштам: «Такой ревнивицы как Анна Андреевна свет не видывал. Она ревновала всех ко всем, мучительно отдавая себя этому грозному чувству. Меньше всего, по-моему, она ревновала своих мужей, хотя им тоже доставалось: перехваченное письмо, не тот взгляд брошенный не туда – все это выводилось на чистую воду без промедления. Удержу она не знала… Но при разлуке или готовясь к ней Анна Андреевна их просто растаптывала… Основная сила ее удара падала на жен поэтов и отчасти писателей всех времен и народов. (…) Самой актуальной соперницей Анны Андреевны все же была Наталья Гончарова: «Мы все влюблены в Пушкина», – признавалась она и уступать Пушкина «такой женщине» не собиралась».
К эмиграции Ахматова относилась настороженно: там для нее находились источники постоянного раздражения. Некоторые эмигранты (Г.Иванов, С.Маковский и другие) публиковали мемуары, откуда западные слависты черпали факты (нередко сомнительные) для своих исследований в области русской литературы. Ахматова не имела возможности очно опровергнуть возникавшие при этом ошибки, сплетни, а то и элементарную ложь. Поэтому она наговаривала своим близко знакомым так называемые «пластинки» – устойчивые сюжетные рассказы о прошлом, чтобы зафиксировать и сохранить собственную версию тех или иных событий.
Интересны ее воспоминания об А.Блоке, А.Модильяни, О.Мандельштаме… При встречах с иностранцами (молодыми филологами), она исправляла и уточняла многое в их работах. И это нередко оказывалось весьма полезным, например, для исследований А.Хайт.
В «самиздате» широко распространился ее антисталинский «Реквием». Он был издан и на Западе (без разрешения автора), но, как ни странно, официальных «последствий» это не возымело…
Более того, в 1964 году Ахматовой дозволили лично получить итальянскую литературную премию «Этна-Таормина» – «за выдающиеся заслуги в поэзии», а спустя полгода в Англии она была удостоена мантии почетного доктора филологии Оксфордского университета. Но эти зарубежные поездки отложились в ее душе как «визит старой дамы»: все, что на Западе было живо в годы ее молодости, спустя полвека уже «окаменело».
В 1965 году вышел наиболее полный и последний прижизненный сборник Ахматовой – «Бег времени» (М.-Л., 1965. – 470 с. – 50.000 экз.), где, помимо ранних классических книг, довольно широко представлена и поздняя ее поэзия – с 1930-х годов. На обложке – рисунок А.Модильяни (портрет автора). На форзаце – знаки Зодиака. Художник хотел поставить в книгу обложки ее книг стихов – с самой первой. А.А. не дала (ей сказали, что это плохая примета для автора – скоро умрет), потом пожалела.
Естественно, цензура не допустила и в этот сборник ничего «сомнительного». Но все же это был новый прорыв поэта к массовому читателю. И в этой, не так искалеченной как прочие, книге она стилизована под поэта любви, а не отречения.
Самый большой подцензурный советский том стихов Ахматовой вышел уже после ее кончины – «Стихотворения и поэмы» (большая серия «Библиотеки поэта», Л., 1976. – 558 с.). Это – превосходно подготовленное и откомментированное академиком В.Жирмунским издание, но из-за цензуры и оно не может считаться полным. Вдобавок составительским даром, например Харджиева, Жирмунский явно не обладал.
Тайны времени – вот о чем размышляла Ахматова на закате своих лет:
Что войны, что чума? – конец им виден скорый,
Им приговор почти произнесен.
Но как нам быть с тем ужасом, который
Был бегом времени когда-то наречен?
1961
В 1964 году умирает последний человек из юности Ахматовой, с кем она была «на ты», – гимназическая подруга В.Срезневская…
О себе Анна Андреевна говорила, что «умирала от любви пять раз». Но завершила она свой земной путь 5 марта 1966 года: в подмосковном санатории (Домодедово) в возрасте 76 лет ее настиг очередной и на сей раз смертельный инфаркт. По завещанию, отпевали ее в Ленинградском соборе, а похоронили на кладбище в любимом Комарове… (27)