Чтение онлайн

на главную

Жанры

Русские поэты 20 века. Люди и судьбы
Шрифт:

Все, что в данный час на этом столе оказывалось лишним, отодвигала в стороны, освобождая, уже машинальным движением, место для тетради и для локтей. Лбом упиралась в ладонь, пальцы запускала в волосы, сосредоточивалась мгновенно.

Глохла и слепла ко всему, что не рукопись, в которую буквально впивалась – острием мысли и пера. На отдельных листах не писала – только в тетрадях, любых – от школьных до гроссбухов, лишь бы не расплывались чернила. В годы революции шила тетради сама.

Писала простой деревянной ручкой с тонким (школьным) пером. Самопишущими ручками не пользовалась никогда. Временами прикуривала

от огонька зажигалки, делала глоток кофе. Бормотала, пробуя слова на звук.

Не вскакивала, не расхаживала по комнате в поисках ускользающего – сидела за столом, как пригвожденная». (3)

В 1911-м, 1913-м, 1915-м и 1917 годах Цветаева подолгу гостит в Коктебеле – у М.Волошина. Последний стал на протяжении многих лет близким другом-наставником для этой причудливо-странной женщины. Коктебель же нее – лучшее место отдыха в жизни.

Именно здесь весной 1911 года она встретилась с Сергеем Эфроном – круглым сиротой и выходцем из народнических кругов (отец – обрусевший еврей, мать – из старинного дворянского рода Дурново). Он моложе Марины на год, болен чахоткой и нуждается в опеке. В январе 1912 года молодожены обвенчались, а в сентябре родилась дочь – Ариадна (Аля).

В том же году вышел второй цветаевский сборник – «Волшебный фонарь» (М., 1912. – 148 с. – 500 экз.), повторявший мотивы первой книги – и тематически, и метрически. В целом же оба первых сборника – это книги на уровне ученичества.

Критические отклики на сей раз неблагосклонны к автору. Гиперболизм чувств, поэтические преувеличения Цветаевой воспринимаются мужчинами-читателями скорее как истерика, нежели как художественный прием.

Она по-прежнему не входит ни в одну эстетическую группировку. «Литературных влияний не знаю, – высокомерно заявляет она позднее, – знаю человеческие». (4)

Маленькое частное издательство «Оле-Лукойе» выпустило и первую книгу рассказов С.Эфрона – «Детство». Но, конечно, и по таланту и по характеру этот «нежный юноша» намного уступает своей жене…

Предреволюционный период (до 1917 года) – самый счастливый в жизни Цветаевой (даже при том, что в 1913 году скончался ее отец): семья, любовь, творческий подъем, новые люди, вращение в кругу литературы и искусства…

В 1913 году выходит ее новый, небольшой по объему сборник – «Из двух книг» (М., 1913. – 58 с. – 1.000 экз.), в который она включила любимые свои стихи из первых книг.

Набирает силу и ее «роман с собственной душой». С 1914 года в судьбу Цветаевой вторгается поэтесса и переводчица София Парнок (цикл стихов «Подруги»), романтические отношения с которой длились до 1916 года, после чего возобновилась семейная жизнь с С.Эфроном.

1916 год ознаменован и встречей с О.Мандельштамом, замечательными (хотя и явно «проахматовскими») стихами, адресованными этому «божественному мальчику», чьими «ресницами в пол-лица» тогда восхищались многие:

Ты запрокидываешь голову

Затем, что ты гордец и враль.

Какого спутника веселого

Привел мне нынешний февраль!..

Позвякивая карбованцами

И медленно пуская дым,

Торжественными чужестранцами

Проходим городом родным.

Чьи руки бережные трогали

Твои ресницы, красота,

Когда, и как, и кем, и много ли

Целованы твои уста –

Не спрашиваю. Дух мой алчущий

Переборол сию мечту.

В тебе божественного мальчика

Десятилетнего я чту…

18 февраля 1916

Романы Цветаевой искренни и разнообразны. Ее бисексуальность – тема сложная и заметно отразившаяся в творчестве. Впрочем, за почти тридцать лет официального замужества у нее было такое множество любовных увлечений и связей, что личная жизнь поэта явно не соответствовала (а часто и противоречила) заявляемым ею в стихах идеалам. Хотя, заметим, она в этом смысле не так уж и выделялась среди своего богемного окружения 1910-х – начала 1920-х годов. Нравы здесь были весьма и весьма «свободные»…

Но в ее увлечении не только стихами, но поэтами – много истинного бескорыстия. После «Сестры моей жизни» Б.Л. она смогла выстроить по-новому свой собственный голос. Внешне тогда – это человек абсолютно естественный и сногсшибательно своенравный – с легкой мальчишеской походкой и стриженой головой. Везде и во всем она искала упоения и полноты чувств: в любви, заброшенности, неудаче… За такую свободу платят великую цену. И страшнее судьбы М.И. – не найти!

Лето 1916 года Цветаева проводит в семье сестры Анастасии – в городе Александрове (ныне Владимирская область). С этого времени (особенно после зимней поездки в Петроград) ее поэтический язык преображается: в стихах появляются сила, широта, мелодика народной песни, частушки, загов'oра… Она искренне (пусть и высокопарно, и риторично) славословит А.Блока и А.Ахматову, но все-таки чувствует себя именно «московским поэтом», ибо только в Москве – все дорогое, родное и близкое ей:

У меня в Москве – купола горят,

У меня в Москве – колокола звонят,

И гробницы, в ряд, у меня стоят, -

В них царицы спят и цари.

И не знаешь ты, что зарей в Кремле

Легче дышится – чем на всей земле!

И не знаешь ты, что зарей в Кремле

Я молюсь тебе – до зари…

Стихи к Блоку

7 мая 1916

В великом поэтическом квартете ХХ века, если прибегать к некоему «географическому» измерению, «москвичи» (Б.Пастернак и М.Цветаева) как бы противостоят «петербуржцам» (О.Мандельштаму и А.Ахматовой). Последняя для Цветаевой – и предмет обожания, и объект соперничества – как «старшая сестра», получившая уже всю возможную славу («Анна всея Руси»), но ничего не оставившая из нее «сестре младшей»…

У нее (в отличие от той же А.Ахматовой) нет еще ни всероссийского имени, ни прочного признания в литературных кругах, поэтому она и «самоутверждается славословя». Неслучайно ее книга «Версты» посвящается А.Ахматовой, а название сборника «Лебединый стан» перекликается с ахматовской «Белой птицей». Лишь в начале 1920-х годов эта «проахматовская» зависимость была ею окончательно преодолена.

1917 год, обрушивший всю Россию, ворвался и в личную жизнь Цветаевой, в тот мир, которым она только и хотела жить, подчеркивая свою аполитичность. Но ей приходится сосуществовать с «шумом и гулом улицы»:

Поделиться:
Популярные книги

Новый Рал 3

Северный Лис
3. Рал!
Фантастика:
попаданцы
5.88
рейтинг книги
Новый Рал 3

Покоритель Звездных врат

Карелин Сергей Витальевич
1. Повелитель звездных врат
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Покоритель Звездных врат

Темный Лекарь 5

Токсик Саша
5. Темный Лекарь
Фантастика:
фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Темный Лекарь 5

Идеальный мир для Лекаря 5

Сапфир Олег
5. Лекарь
Фантастика:
фэнтези
юмористическая фантастика
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 5

Под маской, или Страшилка в академии магии

Цвик Катерина Александровна
Фантастика:
юмористическая фантастика
7.78
рейтинг книги
Под маской, или Страшилка в академии магии

Архонт

Прокофьев Роман Юрьевич
5. Стеллар
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
7.80
рейтинг книги
Архонт

Прометей: Неандерталец

Рави Ивар
4. Прометей
Фантастика:
героическая фантастика
альтернативная история
7.88
рейтинг книги
Прометей: Неандерталец

Беглец. Второй пояс

Игнатов Михаил Павлович
8. Путь
Фантастика:
фэнтези
героическая фантастика
боевая фантастика
5.67
рейтинг книги
Беглец. Второй пояс

Не грози Дубровскому! Том III

Панарин Антон
3. РОС: Не грози Дубровскому!
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Не грози Дубровскому! Том III

Идеальный мир для Социопата 5

Сапфир Олег
5. Социопат
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
5.50
рейтинг книги
Идеальный мир для Социопата 5

Краш-тест для майора

Рам Янка
3. Серьёзные мальчики в форме
Любовные романы:
современные любовные романы
эро литература
6.25
рейтинг книги
Краш-тест для майора

Жена моего брата

Рам Янка
1. Черкасовы-Ольховские
Любовные романы:
современные любовные романы
6.25
рейтинг книги
Жена моего брата

Энфис 4

Кронос Александр
4. Эрра
Фантастика:
городское фэнтези
рпг
аниме
5.00
рейтинг книги
Энфис 4

Протокол "Наследник"

Лисина Александра
1. Гибрид
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Протокол Наследник