Русские в Кабуле
Шрифт:
Иван в это время поднимался по лестнице в свою квартиру. При входе в подъезд он увидел голубой свет в окне большой комнаты. «Смотрят телевизор, – подумал он, – это хорошо, меньше будет расспросов». Дверь ему открыла Алла и, посторонясь, пропустила в квартиру.
– А мы без спросу включили телевизор, – сообщила она.
– И правильно сделали, – ответил Иван и прошел к себе в комнату. Он решил принять душ, если еще была вода. Переодевшись в домашнее, он прошел в ванную. Открыл кран горячей воды и с радостью обнаружил, что воду еще не отключили. После душа, снявшего с него все симптомы праздничного опьянения, он зашел в большую комнату и спросил, что идет по телевизоры.
«Семнадцать мгновений весны, – ответил Анатолий, улыбнувшись в усы, – на афганском
Иван присел на диван и прислушался к Штирлицу. Действительно, тот говорил на афганском языке. Более того, появившийся на экране Броневой в роли Мюллера, тоже заговорил на дари. Он приветствовал Штирлица стандартным приветствием, которое обычно используется в Кабуле. Приблизительно, это звучало так: «Хубасти, чатурасти, Штирлиц», что означало, скорее всего: «Здравствуйте, как дела». Штирлиц, в свою очередь, ответил Мюллеру также, добавив еще несколько слов. При этом выражение лиц, что у Мюллера, что у Штирлица было серьезным, и это нельзя было смотреть без улыбки.
– Ну, это уж слишком, – громко возмутился Иван, – давайте лучше еще раз отметим наш праздник.
Он прошел на кухню, открыл бутылку сухого вина, купленного не так давно в «нашем» магазине, взял три стакана и с этим вернулся в комнату. Поставил все это на стол, перед телевизором, включил свет и разлил содержимое бутылки по стаканам.
– Давайте теперь на посошок. С Праздником еще раз.
Иван и Анатолий выпили сразу по полному стакану, а Алла, надпив немного, стала размышлять о своем. Она, прихлебывая кислое вино, думала над тем, что могло быть там, в квартире Ольги, когда они оказались вдвоем. Ей рисовались картины одна ярче другой, и страстные объятия и горячие поцелуи и даже постельные сцены. Она думала о том, могла бы она оказаться на месте Ольги, и как бы она реагировала на ласки Ивана. Алла перевела взгляд с экрана телевизора и увидела профиль Ивана, спокойно наблюдавшего сцену беседы Штирлица и Миллера. Иван повернулся к ней лицом и хотел задать какой-то вопрос, но в это время Анатолий встал, потянулся с хрустом в суставах и объявил, что он идет спать. Алла пересела на диван поближе к Ивану, погасив в комнате свет.
– Я волновалась за тебя. Боялась, что ты не успеешь вернуться до комендантского часа, – вполголоса сказала она.
– Напрасны были твои волнения. Мы мирно беседовали про нашу родную Украину. Оказывается, мы были в одном и том же городе, Полтаве, и купались в одной и той же речке, Ворскле, но только в разное время, представляешь. Я ведь старше ее лет на пятнадцать или больше.
– Но это не мешало вам обниматься во время танцев.
– Ведь это был праздник для всех нас. Было хорошо и весело. Правда? Мы и с тобой танцевали и обнимались немного, ведь так? Но ведь это ничего не значит.
Да, к сожалению, – прошептала Алла, склонив голову и взяв Ивана за руку. Она положила его руку к себе на бедро и сильно прижала ее. Она знала, что Анатолий не мог видеть их из своей комнату, потому смело потянулась к Ивану и поцеловала его в губы. Иван нежно сдержал ее порыв.
– Пойдем спать, уже поздно.
Засыпая, Иван услышал грохот канонады где-то там, в горах. Минометные выстрелы и взрывы мин настойчиво приближались. Казалось, что все это происходит уже в микрорайоне, на футбольном поле стадиона. Что делать в такой ситуации? Бежать или идти некуда, остается уповать на Бога и счастливый случай. А все же интересно знать, где все это происходит? С этой мыслью сон сморил Ивана.
Утром над Кабулом было синее небо, тишина и покой нарушало только пение птиц, ароматы цветущих деревьев наполняли чистый горный воздух. Жизнь хороша! В ожидании своих коллег и машины с Дастагиром, Иван увидел выходящую из подъезда Ольгу. На ней было скромное темное платье, светлые волосы собраны в пучок. В руках была небольшая сумка. Она приветливо посмотрела на Ивана, как и на остальных коллег, собравшихся здесь. Всем сразу кивнула головой. В это время к торцу дома подъехала синяя «Волга» и из нее вышла Валентина Ивановна, гинеколог контракта, соседка Ольги
«Значит, Ольга всю ночь спала одна в квартире, – заключил Иван, – жаль, можно было остаться на ночь». И тут же поправил себя. «Да, а сейчас на виду у всех мы бы вышли с Олей вместе как влюбленная парочка, ха-ха». Подъехал Дастагир и вся группа погрузилась в старенький джип.
Глава 4. Весенние настроения
По понедельникам приходила почта. Это вообще-то была непростая система, или как ее здесь называли, хитрая система. Со всех концов страны письма писали на единственный адрес в туркменский военный округ и далее контракт номер 1012. Это был номер контракта, где работал Иван и его коллеги-врачи. Письма запечатывали в обыкновенные конверты без почтовой марки, словом, как солдатские письма, но обязательно с указанием фамилии адресата и адреса отправителя. Что бы письмо прилетело в Кабул к понедельнику, оно должно попасть в почтовый ящик в Союзе не позже среды предыдущей недели. Здесь письма раскладывали по контрактам, и дежурный приносил их к месту сбора специалистов, то есть к углу блока, в котором жила большая часть врачей контракта. Обратные письма в Союз следовало отправлять также до среды и в этом случае они приходили в Москву к выходным. В другие города они приходили в разные сроки. Вот такая была конспирация. В письмах также не рекомендовалось писать о всякого рода происшествиях, обстрелах и иных подробностях быта, поэтому наши, проживавшие в Кабуле, нередко подменяли такого рода события условными словами. Например, интенсивные обстрелы заменяли щебетанием птиц, а взрывы – растущими фруктовыми плодами, чаще всего гранатами. Все остальное писать разрешалось.
Сегодня был понедельник, и была пора идти за письмами. Иван считал, что ему еще рано получать письма, так как прошло чуть меньше двух недель, как он прилетел в Кабул. Тем ни менее, Иван пошел к месту сбора, хотя бы для того, чтобы просто увидеть всех коллег вместе. Стояли группками, переговаривались в ожидании почтальона. Иван поглядывал на Олю, как она? Ему хотелось подойти к ней, поговорить о чем-нибудь, но он не решался сделать это при всех. Юрий пришел вместе с Валентиной, своей супругой. Принялся знакомить ее с отдельными специалистами. Ранее такой возможности не было. Валентина, будучи по своей природе женщиной общительной, с удовольствием принимала новые знакомства. К тому же все рабочие дни, когда Юрий был на своем объекте, она оставалась дома и никуда не выходила. Не рекомендовалось женщинами без сопровождения мужчин появляться где-либо среди афганцев, включая и маркет. Самое большее, что она могла себе позволить, это зайти в наш магазин, благо он находился метрах в пятидесяти от их блока. Подойдя к Ивану, Валентина присела в реверансе, улыбаясь во весь рот, и схватила его за руку для рукопожатия. Эта шутливая выходка не осталась не замеченной некоторыми из их контракта.
– Между прочим, я очень соскучилась по тебе, Иван, – с упреком сказала Валентина, – мог бы зайти к нам вечерком на чашку чая или пригласить нас к себе. Кажется, у тебя появился телевизор?
– Да, очень интересное зрелище. Тут первого мая показывали «Семнадцать мгновений весны», так там Штирлиц и Мюллер разговаривали на дари. Слышать это было невыносимо смешно. Да, часто показывают музыкальные передачи с национальными песнями. Впрочем, приходите как-нибудь, если вам интересно.
– У меня появилась идея, Иван, – вмешался в разговор Юрий, – как ты смотришь на то, чтобы изучать язык.
– Какой, дари?
– Да, бытовой. Это облегчит общение с подопечными сотрудниками, в магазинах, на маркете. И вообще, я считаю, что жить в этой стране и не знать ни слова на их языке, это неуважение к местному населению.
– Что ж, идея хорошая. Все равно делать нечего. А кто будет преподавателем?
– Любой из переводчиков. Но я думаю, что было бы лучше, если бы согласилась Шахида.
Перспектива иметь возможность более тесного контакта с этой приятной женщиной привлекала Ивана, и он поддержал эту идею.