Русские женщины (47 рассказов о женщинах)
Шрифт:
Да не стесняйся, выпячивай подбородок, если тебе так легче. Если хочешь знать, самую лучшую дикцию я слышала вообще не у профессионала, а у секретарши ветклиники, когда Фильку своего туда привезла. Выдали мне Фильку, в одеяло замотанного, ничего, говорят, не могли поделать, почки, это у сиамцев не редкость, особенно если корм плохой — сиамцам надо натуральное, а откуда у меня тогда натуральному взяться, с работой плохо, у мужа с заказами не лучше — вот и…
Ну вот, а секретарша та и говорит: мол, какое вам ещё захоронение, есть мусорка неподалёку, вот туда и вываливайте свою помершую тварь. И главное, так она это сказала, у меня аж мурашки
Я ей и сказала тогда… сейчас уже повторить не смогу, но наговорила всякого: мол, ты маму свою в мусорный бак выброси, льдина бездушная, тебе не то что с человеком разговаривать, тебе и животину доверить нельзя, куда ж в тебе человеческое-то подевалось… Выдала ей по полной — часть сама, часть из репертуара, это у нас профессиональное, уже и не поймёшь, где играешь, а где правда жизни. Выбежала в коридор, а там уборщик мне тихо говорит: мол, есть на другом берегу судмедэкспертиза, там у них маленький крематорий, вот с ними и договорись, там люди понимающие — хоть и неофициально всё будет, конечно.
В общем, получилось тогда всё — и правда, никто не удивился, даже чаю предложили, успокоили, пообещали тут же, во дворике, прах захоронить, а дворик у них зелёный, просторный — приходите, говорят, у нас тут красиво, и в одиночестве не будете, у нас и дети приходят — кто к своим, кто просто так, тут же вокруг одни новостройки, сплошной бетон, а у нас островок природы остался…
Дело было в конце весны, а к лету мы уже перебрались с мужем в тёплые края. Кто ж тогда знал, что с теми землями всё так будет, — мы же о будущем ребёнке заботились, хотели, чтобы… А вышло — как в самых страшных снах не бывает: гнали меня по улице, простоволосую, плётками, а мужа прямо там забили, а за что — не сказали, просто враг он для них был, а что он такого сделал, рисовал себе картины, детишек учил, храм расписывал — только храм тот недолго простоял, это я уж потом узнала…
В чём я была, в том и вышла на вокзале в родном городе — хорошо, в дороге люди помогли, кто чем мог: кто в платок тёплый укутал, кто покормил, — так мы втроём и доехали, я и двое чижиков моих в мамкином пузе. Это я уж потом узнала, что их двое, а тогда не до подсчётов было, не до УЗИ и прочего — первым делом приют надо было найти да с жизнью определиться — нужна ли она мне теперь, после всего-то, что натерпелась. Ну, чижики и спасли меня от думок грешных — раньше срока народились, а дальше мы уж как-то выплыли, справились — зиму в дачном домике перекантовались, пустили люди добрые, а там и весна пришла, всё повеселее и потеплее…
Вот весной-то я и обнаружила, пока с чижиками гуляла, что неподалёку то самое сооружение находится. Сначала морщилась, как и все местные, — крематорий, это же смерть и огонь, это даже с кладбищем привычным не сравнишь. А потом, как про зарплаты тамошние услышала, — призадумалась. Ну и решилась однажды, пришла, а там отбор, будто в Гнесинку какую, запись за неделю вперёд — и это только на пробную речь. Но как до речи дошло — на меня поглядели иначе, чем на других: я и сыграла, как на каких-нибудь московских подмостках, бывали мы там с гастролями, — и речь сама написала, никакими рекомендациями не пользовалась, зачитала
Через неделю мне позвонили и предложили на испытательный срок устроиться — там уже приглядимся друг к другу. Сначала обучали нас: рассказывали об истории, крематорской культуре, обычаях — вроде бы и незачем, но интересно знать, даже просто так, для себя самой. А там уже и тонкости работы пошли. На том этапе многие не выдерживали, уходили: попробуй законспектируй условия горения тел — мужского, женского, детского… А ещё есть по онкологии отличия: здоровый человек будет гореть час, а больной — полтора без малого. Ну и техника безопасности: металлические предметы требуется убирать, алюминий, например, вовсе запрещён, а мягкие сплавы — те на выбор заказчика, никто золото не будет специально удалять, это уже мифы погребальные.
Про мифы у нас на обучении отдельная тема была — там и про одежду рассказывали, которую якобы в комиссионки сдавали из крематория, и про золотые зубы, и про многое другое. Но того, кто в мифы верит, — его не переубедить даже объяснением про разрезанные на спине у покойников костюмы — иначе не приодеть. Ну и так далее, много у нас накручено вокруг погребальных дел, а писатели только потворствуют, потому, кстати, «упокойных» дел профессионалы не любят Веллера — врун, говорят, только людей запугивал.
Потом уже и практика пошла. Сначала страшно, потом обвыкаешь, хоть и не по себе всё равно. А кто себя хорошо показал — тем доверяют самое ответственное: церемонии с детьми. Там тяжелее всего даже не тот момент, когда в зале все плачут. Тяжелее, когда идёшь потом впереди процессии, а за тобой двое помощников катят большой лафет с крошечным гробиком, — все внезапно смолкают за спиной, и слышно, как колёсики поскрипывают. Я, когда меня в первый раз на такое поставили, совсем голову потеряла и вышла из коридора на улицу, там у нас небольшой поминальный парк, — и все за мной вышли, думая, что так полагается. Мне потом от начальства попало, но процедуру решили повторять и дальше — теперь перед окончанием всего процесса можно посидеть в парке. За деньги, конечно.
Про деньги разговор особый. С одной стороны, для родственников крематорий гораздо дешевле традиционного погребения. Ты попробуй купи землю где-нибудь на кладбище — не просто так это, да и возьмут с тебя не меньше тысячи, а то и двух — и это не нашими! Плюс на месте каждому раздай, плюс за морозную землю и за всё остальное, — в общем, столько тебе насчитают, что лучше бы не помирал.
В крематории всё в разы дешевле и понятнее при подсчёте: есть прейскурант — и никто с тебя лишнего не возьмёт.
Но… Как бы тебе сказать… Ты тамошний прейскурант видел? Вот и я в первый раз удивилась «кремации с просмотром» и «кремации без просмотра» — первое дороже второго. Да нет, всё понятно, ничего особенного — но как-то удивительно, что ли…
А ещё — за всякие штучки берут понемногу. Полочку к склепу привинтить — плати. Колечко металлическое для сухих цветов или кувшинчик к дверце ячейки приделать — изволь. И ведь платят. А на полках в коридоре ещё и очередь скопилась, из тех, кто с ячейкой не определился: вазы, вазочки, колбы с прахом, кто во что горазд. Одна ваза мне запомнилась: сколько я там работала, столько та ваза стояла и ждала чего-то. На вазе были выбиты только даты — с разницей между ними лет в пять — и два слова, позолотой: «Не верю!» И инвентарный номер нашлёпнут где-то сбоку — пожелтевший уже.