Русский ад. На пути к преисподней
Шрифт:
Есть такая особенность у дорогих магазинов: когда тряпки не подходят, а выясняется это не сразу, допустим, через день-два, магазины возвращают деньги.
Как Игорь узнал, а? Часть подарочков – себе, любимой, остальные – в кеш и кеш – тоже себе! Мужики, если честно, умные стали! Сейчас только дикие папуасы с севера клюют на фразочки, типа «я тебя люблю и хочу ребенка»! Но папуасы (север есть север) всегда окольцованы, там народ друг за друга хватается, так теплее, наверное, выбор-то не велик!..
Ева лежала на кушетке, подтянув к себе телефон:
Как же хреново в этой стране! Особенно по утрам.
Алька – жопка, конечно: развела мужика на десять косарей, потом, без его санкции (хотя деньги, разумеется, из того же кошелька) украсила себя второй прической – выстригла на лобке кобру.
Девочка… милая… узнай сначала, вдруг твой мужик животных не любит, тем более – змей! Каково ему, бл, на кобру пялиться? После трудового дня? Ты там еще профиль Бориса Николаевича нарисуй! Или – генерального прокурора, во веселуха будет!..
До Альки (прошлый год) магнат Игорь, владелец разных автосалонов и какого-то большого завода в Хакасии, катался по Волге в компании других девушек из «Мадемуазели», Сонечки и Вероники, причем Вероника, что приятно, девочка не рабочая, чистая, из богатой семьи, в «Эскорт» явилась от скуки, чтобы – развеяться и интеллектуально обогатиться.
Вика сразу заметила, что в пиджаке Хозяина (так девушки окрестили Игоря) толстые пачки долларов.
Вот как можно кочегарить там, где кочегарить нельзя? Вот как?! Сидеть с лимонкой в ж… и ждать, когда она взорвется?
Пока Игорь спал, упившись коньяком, Вика быстро скручивала зеленую массу: обе пачки пусть с трудом, но все-таки уместились у девушки там, откуда обычно появляются дети.
Нашпигованная «зеленью», как утка – яблоками, Вика «подала» себя к завтраку, причем дискомфорта – не чувствовала.
Там же, за завтраком, Игорь хватился денег. Яхту перебардачили вверх дном, девочек раздели догола, но до сейфа естественного происхождения руки не дотянулись.
Атам двадцать тысяч! Но Игорь, надо сказать, в долгу не остался: яхту отогнали подальше от всех берегов, а девочек, Вику и Соньку, скинули в воду.
Разумеется, в чем мать родила.
Вика предполагала, что купюры выпадут во время прыжка. Или промокнут.
Плывут они к берегу, вода теплая, лето, Вика переживает:
– Слышь, подруга, а водичка… заходит… в место общего пользования… в кормилицу нашу… ты не в курсе?..
Вылезли на берег возле старой рощи. Вытерлись газеткой «Труд», найденной под осиной.
Перво-наперво Сонька с размаха врезала Вике по роже.
Вика обиделась:
– Мне – «Понтиак», тебе… – «Жигули», для всех, бл, борзуюсь…
Тихо, машин нет, только птицы поют. Сонька быстро смастерила себе юбочку из лопухов.
– Круто! – похвалила Вика. – Маугли, блин!
Хорошо, дед какой-то на телеге в райцентр катил, молоко вез.
– Дедуля, подбрось, заплачу…
Дед обмер: голая девка запускает пальцы промеж ног и вытаскивает
– Ну копилка у тебя, доченька…
– Не влынди, трупач, настоящие… Вот только подсохнут немного.
– Да, девки… вам в цирке выступать!
– А у нас и так цирк, – хмыкнула Сонька. – Водная феерия!..
…Получилось, короче, что Алька огребла по совокупности – за всех. Игорь исчез, Игоря сменил Сергей Иннокентьевич… причем Альке было – нельзя, не те стояли дни, но она ж жадная, Алька, обменструячила его по полной, как говорится, хотя Сергей Иннокентьевич – сдержался. И опять ерунда: если Сергей Иннокентьевич прочухает «разводку», Альке – конец, у коммунистов – хорошие связи в прокуратуре, Ева уже «играла» с одним из них, с Илюхиным, он в прокуратуру дверь ногой открывал… звонил, командовал, запросы писал, это у них, у депутатов, видно, бизнес такой!..
Сергей Иннокентьевич, было дело, уже ловил Альку на «потусторонних связях».
– Милый, с презервативом – это не измена… – доказывала Алька.
– Ну тогда с глушителем – это не убийство, – резал Сергей Иннокентьевич.
Серьезный мужчина!
Да, Альку воротит от запаха изо рта, от Сергея Иннокентьевича – прет, это верно, но в России старики вообще какие-то неухоженные, чухлые, все выглядят, как правило, старше своих лет, даже богатые старики, такая вот особенность. А Альке действительно приходилось очень тяжело, особенно в постели: копье Сергея Иннокентьевича было категорически не готово к серьезной и длительной работе! Алька из кожи вон лезла, что только не делала, долбила его как механический воробей, но от кинжала – никакой отдачи, хоть ты убейся! А Альке (по сценарию) полагается, блин, еще и страсть изображать… – вот как, спрашивается, можно любить то, что хочется просто откусить?
Ева взяла телефон, быстро набрала номер.
– Маленький… ты где?
– Выезжаю, – зевнула Алька.
Спит, блядва! Знает, что ее ждут, но спит…
Алька понимала, что она никогда не вернется в Вологду. Проехали! Есть результаты, которыми не стыдно гордиться. Город – Москва – взят! Как быстро все-таки у них сносит крышу. – Алька (самое невероятное) теперь даже не тряслась за фигуру, ела в обе щеки, за троих, да еще на ночь!
– Смотри, малышка, скоро за тебя только любители сумо заплатят!..
Девочки ненавидели уроки «очищения», но быстро и правильно «очищаться» Ева все-таки их научила. Спецкурс «диеты» в «Мадемуазели» – три урока, спецкурс «унитаз» – почти две недели.
Рестораны, еда дорогая, эксклюзивная, то есть жрешь не понятно что, но если правильно тошнить, иногда – и пирожные можно, плюс – тренировка глубокого минета.
– А тренировка на хрена? – удивлялась Алька.
– Вот овцы! Чтоб усталости не было. Плюс – контролируешь позывы к тошноте. Если вот так до пяти утра в постели барахтаться… – слушай, все ведь может быть… Прямо в кровати! И еще: самое главное, чтобы ты не храпела. Тогда ты вообще стоишь два доллара!