Русский ад. На пути к преисподней

Караулов Андрей Викторович

– Конечно присоединится! – согласился Грачев. – Куда он денется?

– Но… – Ельцин помедлил, – все, шта… говорит маршал Шапошников, он говорит… правильно. Мы же видим, шта… в Прибалтике происходит.

– А если Россия посыплется, Борис Николаевич, русские будут заложниками и в Татарии, и в Якутии, и в Калмыкии – везде! – вскочил

Грачев. – Нет, товарищи, план Бориса Николаевича – хороший план, извините меня! Раньше надо было, я так считаю, – раньше!

Грачев посмотрел на Баранникова. Тот согласно кивал головой.

– Я, конечно, не политик, – воодушевился Грачев, – я даже… не министр… я простой солдат, десантник, генерал… но армия, я уверен, все сделает в лучшем, так сказать, виде… и все как надо поймет!

– Прибалтика – другое государство, – Баранников смахнул с носа капельку дождя, – а мы, славяне, обязательно разберемся между собой…

– Где разберетесь? – не понял Ельцин.

– Ну в смысле дружбы, Борис Николаевич, – уточнил Грачев. – Виктор Павлович в смысле дружбы говорит…

Коржаков хмыкнул, причем громко, но Коржакова сейчас никто не слышал.

– …И колебаться не надо, – продолжал Баранников. – Кремль для Горбачева – это ловушка. Как у Наполеона… А мы с Борисом Николаевичем… с Суворовым нашим… – до победы!

Ельцин, закутанный в полурваные тряпки, больше напоминал больную старуху, но аналогия прозвучала внушительно.

– А то Горбачев выдавит всех из Кремля, – закончил Баранников.

– Как? – не понял Грачев. – Зачем выдавит?

– А ты у министра поинтересуйся, какие у него планы! – вскочил Баранников. – И вообще: Ельцин – Президент и Горбачев – Президент. На хрена нам с тобой два Президента, Павел?

– На фиг не нужно, – согласился Грачев.

С Ельцина сполз тулуп, но Коржаков тут же подошел, заботливо его поправил.

– Ну, Евгений Иванович, – Ельцин повернулся к Шапошникову, – убедили они… как?

– А я «за»,

Борис Николаевич. Чего ж меня убеждать?

– Нет, вы спорьте, если… нужно, спорьте…

Шапошников промолчал.

– Операцию, я считаю, назовем «Колесо», – вдруг предложил Баранников. – Лучше не придумаешь!..

– Почему «Колесо»? – удивился Ельцин.

– Мы ж на колесе сидим, Борис Николаевич!

Все засмеялись.

– Я выслушал, – сказал Ельцин, – спасибо. Окончательно, значит, я пока не решил. Но решу. Впереди – плановая встреча в Минске. Будет Леонид Макарович, буду я, конечно, и… третий… этот… Он что за человек, кстати, кто-нибудь знает? Шушкевич… – Президент вспомнил фамилию.

Генералы переглянулись. Шушкевича толком никто не знал.

– Ну и пусть определяется, понимашь… – закончил Ельцин. – Што-о лучше – в разбивку… или, значит, единый кулак!

Ельцин облокотился на руку Коржакова, но встал легко.

– Хорошо посидели! – сказал Ельцин. – Быстро управились. И с пользой. Для всех… – он опять обвел генералов взглядом. – Спасибо…

Генералы были совершенно мокрые.

– Товарищ Президент, какие указания? – спросил Баранников.

– Зачем еще… указания?.. – пожал плечами Ельцин. – Указание одно: м-можно… в баню, шоб… по-русски… – как, Евгений Иванович?

– В баню – это здорово, – широко улыбнулся Шапошников. – В баню, это по-нашему, Борис Николаевич!

Ельцин быстро пошел к корпусам.

Гулять вместе с Ельциным было сущим наказанием – за ним никто не успевал! Коржаков окрестил шаг Ельцина «поступью Петра Великого»: так же, вприпрыжку, бояре носились, наверное, за могучим русским самодержцем.

Шапошников и Грачев побежали следом.

– А летчику – хана, – Коржаков ткнул Баранникова в бок. – Ты это понял, Виктор?..

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ