Русский бунт. Шапка Мономаха
Шрифт:
— Увы, там не только простые люди. Там еще масса тех самых яростных дворян, с которыми трудно договориться.
Вздохнул я и подумал: «А ведь Англия может оказать мне огромную пользу в этом вопросе».
— Дорогой Джордж, а как у вас обстоят дела с североамериканскими колониями?
Посол удивился такой резкой перемене темы.
— Никаких особых проблем нет.
— Вы так думаете? — усмехнулся я. — А я считаю, что там в данный момент назревает огромная неприятность для короля Георга. Скоро будет созван «Континентальный конгресс», на котором колонии объявят о фактической самостоятельности. Процесс формировании собственной мятежной армии у них уже идет.
— Откуда вам это известно? — удивился посол.
Я пожал плечами и состроил загадочное выражение лица.
— Вы наверняка собирали сведения обо мне и знаете, что я порой делюсь с окружающими тайными и точными знаниями. Но я никогда не раскрываю их источник. И вам тоже его не раскрою. Но готов поклясться на Библии, что политика сэра Норта приведёт к войне в колониях. В которую постепенно на стороне колонистов втянутся Франция и Испания. В итоге на американском континенте появится новое государство. Не сразу. Лет восемь на это уйдет. И крови прольется немало. Если, конечно, не купировать проблему до того, как это станет неприемлемо дорого.
Я взглянул на посла и убедился, что он меня внимательно слушает.
— Вы знаете, что свой путь к власти я начинал с иррегулярами и крестьянским ополчением. И этими силами разгромил гвардию Екатерины. Так что мое мнение о возможностях хорошо мотивированной народной армии сильно отличается от мнения вашего короля и господина премьера. В нужный момент вам всегда будет не хватать войск, и самое главное — хорошо обученных и инициативных офицеров. И вот в этом моменте мы можем друг другу помочь.
— Вы хотите предложить нам свою армию?
— Не свою. А Екатерины, — улыбнулся я посланнику.
Тот недоуменно посмотрел на меня.
— Я очень рассчитываю, что до грандиозной бойни с армией Румянцева дело не дойдет. Как вы верно отметили, с простым народом, в том числе и солдатами, я общий язык найти могу. А вот господам офицерам я готов предоставить «золотой мост». И король Георг мог бы при этом не только помочь мне, но и себе. В тринадцати американских колониях найдется в вдоволь места для того, чтобы поселить там несколько тысяч русских дворянских семей. Они прикупят себе черных рабов и будут вести привычный образ жизни. А в случае местной смуты эти дворяне станут несгибаемым хребтом королевских вооруженных сил. Ведь все эти офицеры закалены в огне войны с турками. У них масса боевого опыта и неприязнь ко всякого рода бунтовщикам. Их лояльность королю Георгу будет абсолютна.
Посол долго шел рядом и молчал, обдумывая. Я же рассматривал церкви и домики села Алексеевского, а самое главное — остатки путевого дворца Алексея Михайловича. Это была первая остановка всех русских царей на пути в Троицу, и упомянутый царь велел отстроить тут деревянный путевой дворец, который ему очень понравился. Он подолгу жил в нем и даже пытался привить на наших почвах виноград. Ничего из этой затеи, разумеется, не вышло, и вместо винограда царевы делянки засадили крыжовником. Так сказать, наш суровый ответ их капризной ягоде.
С того времени дворец был заброшен, начал разваливался и был окончательно разобран накануне Наполеоновского нашествия. Сейчас он еще худо-бедно стоял, и я намерен был его сохранить для потомков.
— Это очень интересное предложение, — наконец отморозился Маккартни, — но решение об этом может принять только король. Это очень небыстрое дело, а ваша схватка с армией Румянцева уже близка.
Я согласно кивнул.
— Это так, но вы могли бы отправиться в эту армию прямо сейчас и неформально пообщаться с офицерами. Без конкретных обещаний от лица сюзерена. Пусть они знают, что у них есть альтернатива карнифексу. Со своей стороны я распространю в тех же кругах гарантию безопасности для дворян, выбирающих эмиграцию, обещаю воссоединение их семей и даже некоторую денежную компенсацию. На этом фоне ваши слова могут дать плоды. Ведь королю Георгу будет легче принять решение, если многочисленные русские дворяне коллективно попросят его о предоставлении убежища. А такой акции всегда нужен организатор. И такому человеку я буду очень-очень благодарен.
Посланник снова погрузился в размышления, приправленные перспективой оказаться в моем фаворе. Личная выгода хороший стимул.
Далее разговор пошел о делах практических. Обсудили таможенный тариф 1766 года, и я парировал любые попытки его еще более либерализировать. Он и так был выгоден Англии больше, чем России. Обсудили перспективы Архангельского порта. Я закинул удочку насчет прокладки водного пути, известного в мое время как Северо-Двинский канал. Перспективы ускорения и удешевления товарооборота англичанина, конечно, привлекли, но не особо сильно. Все-таки они привыкли, что проблемы внутренних перевозок их не касаются. Но упоминание об ускорении движения товаров в Персию интерес посла подогрело. Так что поговорили и торговле с южными странами, в том числе и с Индией. Я снова заказал селитру. На случай, если голландцы не выполнят своих обязательств.
Достигнув мызы Раиево, сделали запланированную остановку. На свежескошенной опушке леса был накрыт стол под натянутым тентом. Там мы с англичанином и оттрапезничали. За едой разговор зашел о моих новинках. Англичанина интересовали гильотина, воздушный шар, керосиновая лампа. Я рассказал о принципах, которые двигают шаром, и обещал ему все показать и даже прокатить на шаре в день коронации.
После обеда, к удивлению англичанина, я стал собираться к дороге на Мытищи.
— Я теперь понимаю причину ваших побед, ваше величество, — заявил он.
Я вопросительно взглянул на него.
— Вы не теряете время, как это делали царицы до вас. Вы же наверняка знаете, как Елизавета Петровна ходила на богомолье в Троице-Сергиеву Лавру. Она, конечно, делала это пешком, правда, весьма оригинальным способом. В день она проходила всего две-три версты, после чего садилась в карету и возвращалась во дворец. На следующий день или даже через несколько дней карета привозила её к тому же месту, и Елизавета шла дальше ещё пару вёрст. Путь растягивался на месяцы, но зато был не утомительным.
Я усмехнулся.
— Для меня это непозволительная роскошь. Время — это деньги.
— Превосходно сказано, — воскликнул Маккартни.
В Малых Мытищах можно было свернуть к Тайницкому путевому дворцу. Всего-то крюк в полторы версты. Он служил местом отдыха коронованным паломникам весь послепетровский период. И его состояние было вполне соответствующим. Изначально я планировал туда наведаться с ознакомительными целями. Но теперь, после пафосного заявления про ценность времени, не стал портить впечатление в глазах английского посланника. Осмотрю этот дворец на обратном пути.