Русский двор в Хорсенсе
Шрифт:
Говорят, что жизнь фантастичнее любого приключенческого романа. Об этом свидетельствует и одна история, которая началась два с половиной столетия назад в России, а закончилась в Дании.
История запутанная, фантасмагорическая – и чрезвычайно трагическая. История, к которой – так уж получилось – волею судеб я имею самое непосредственное отношение.
Так уж случилось, что в прелестном датском городке Хорсенсе, где в 1807 году жило 5 тысяч человек, завершился последний акт драмы, которую можно назвать "трагедия Брауншвейгского семейства". А началось все в октябре 1740 года.
Итак, мы возвращаемся в Россию, на 264 года назад. Главное действующее лицо первого акта трагедии – императрица Анна Иоанновна, племянница Петра I и родная дочь его
Эта племянница родилась в Ростоке 7 декабря 1718 года от герцога Мекленбург-Шверинского Карла-Леопольда и супруги его Екатерины Иоанновны (старшей сестры императрицы Анны, также дочери Ивана V). Их брачный союз был заключен в 1716 г. и полностью соответствовал взаимным желаниям как Петра I, так и герцога. Царь в ходе Северной войны хотел иметь плацдарм в северной Европе. Герцог, конфликтовавший со своим дворянством и желавший отнять у него ряд привилегий, хотел заручиться мощной военной поддержкой, а кроме того, получить в приданое от царя при разделе отвоеванных у шведов земель город Висмар (потерянный Мекленбургом по Вестфальскому договору 1648 г.). С этой целью герцог в январе 1716 г. попросил у Петра I вначале руки вдовствующей Анны Ивановны, а затем предложил царю самому назначить невесту из двух других его племянниц. Царь объявил невестой герцога царевну Екатерину Ивановну.
Свадьба состоялась 8 апреля 1716 г. в Данциге. Однако брак для обоих супругов оказался неудачным. И неудивительно – ни один биограф не сказал о характере герцога доброго слова. По многим сохранившимся источникам разбросаны определения: «невоспитанный и бессовестный властитель», «непредсказуемый характер» и т. п. Екатерина Ивановна была уже третьей женой герцога (с двумя предыдущими он развелся).
По иронии судьбы, положение герцога после брака не улучшилось, а стало еще менее прочным. Висмар был отбит у шведов, но русские войска в этом участия не принимали и, соответственно, Петр не смог выполнить своего обязательства передать его Карлу Леопольду. Содержание русского экспедиционного корпуса (10 полков) легло тяжкой обязанностью на мекленбургское дворянство, окончательно возненавидевшее Карла Леопольда; ему пришлось бежать за пределы герцогства.
Во время всех этих волнений 7 декабря 1718 г. в Ростоке герцогиня Екатерина Ивановна родила девочку, которую окрестили по лютеранскому обряду и назвали Елизаветой Екатериной Христиной. Через четыре года, летом 1722 г., герцогиня с дочерью приехала в Россию. Поводом для приезда было приглашение матери – царицы Прасковьи Федоровны, давно желавшей увидеть свою «единственную внучку". Однако прежде всего это было ее собственное бегство от деспотичного и неуравновешенного герцога – к мужу из России она больше не вернулась, поселившись в подмосковном селе Измайлове.
Неизвестно, как сложилась бы судьба юной принцессы, внучки русского царя и дочери мекленбургского герцога, если бы не события зимы 1730 г., когда на трон взошла Анна Ивановна. Надо отметить, что ее старшая сестра Екатерина Ивановна в те январские дни как могла старалась помочь сестре разрушить планы «верховников» и стать самодержавной императрицей. Именно она своей решимостью подтолкнула сестру Анну к этому. Когда собравшиеся в Москве дворяне, недовольные замыслами "верховников" по ограничению власти Анны, обратились к не коронованной еще Анне Ивановне с просьбой пересмотреть подписанные ею в Митаве «кондиции», и все замерли в ожидании действий Анны Ивановны, Екатерина Ивановна принесла младшей сестре чернильницу и перо и просто заставила ее наложить резолюцию: «Быть по сему».
Надев корону, Анна Ивановна не забыла сестру и племянницу, которую очень любила. Еще живя в Курляндии и посылая сестре короткие письма, она часто делала собственноручные приписки. «Дорогая
Как я уже писала выше, Анна Иоанновна, все еще надеясь сама родить наследника, неустанно приглашала в Санкт-Петербург лучших иностранных докторов по этой части, рассчитывая, что они и ее возлюбленный Бирон сотворят это чудо. Но, поскольку время шло, а зачать она никак не могла (несмотря на то, что жена самого Бирона Бенигна исправно приносила тому то дочь, то сына), она решила подстраховаться. Ведь ее главным желанием было в любом случае оставить на троне представителей своей, "Иоанновской", ветви, и не подпустить к нему представителей "Петровской" ветви, и прежде всего его дочь Елизавету Петровну.
В этой связи, она и продумала вместе со своими ближайшими советниками комбинацию, по которой ее преемником мог быть стать кто-то из будущих детей ее племянницы.
Для этого племянницу требовалось прежде всего выдать замуж. Поиски жениха шли по-русски неторопливо, поскольку все причастные к этому делу лица осознавали, что осуществляют всего лишь подстраховочную схему. Первый претендент на руку и сердце принцессы, которого привезли в Петербург – брат португальского короля принц Эммануил – напугал ее так, что она плакала и объявила, что «если предложения принца будут продолжаться, она уйдет в монастырь».
Затем посланник Анны, обер-шталмейстер ее двора граф Карл Левенвольде направился в Берлин, где среди прочих возможных избранников находились наследный принц прусский Фридрих, его младший брат принц Август Вильгельм, и принц Бранденбург-Байрейтский Карл. В Мекленбурге, со своей стороны, возник встречный брачный (и инженерный) проект. Некто Якоб Писториус предложил дяде принцессы герцогу Христиану Людвигу соединить брачным союзом его сына Фридриха с русской принцессой, а Балтийское и Северное моря – каналом. Благодаря тому и другому, по мнению автора проекта, возвысится значение Мекленбургского герцогства и значительно облегчится прохождение русских судов в западноевропейские порты «с большей выгодою, нежели через пролив Зунд». Венский двор предложил Анне Ивановне кандидатуру принца Карла, брата герцога Лотарингского.
В конце концов, посланные Анной для разведки в Европу посланники привезли ей следующие вести: наиболее привлекательными им показались два кандидата в женихи. Один из них был принц Бранденбург-Байрейтский Карл. Имя же другого не встречалось до этого в дипломатической переписке ни разу – принц Брауншвейг-Бевернский Антон Ульрих. Почему он возник? Как обьяснял в своих мемуарах обер-шталмейстер российского двора граф Левенвольде, мать этого принца, герцогиня Антуанетта Амалия за 20 лет родила 14 детей. Это обстоятельство и сыграло роль при выборе потенциального отца наследника российского престола: брауншвейг-бевернская ветвь действительно казалась плодоносной.
В поданном императрице «Мнении о вызове в Санкт-Петербург принцев Прусского и Бевернского для выбора из них супруга принцессе Анне» детально рассматривается возможность устроить принцам «смотрины», дабы императрица «сама того выбрать могла, который счастия ее императорскому величеству наиболее достоин явится». Но в тот момент Анна Иоанновна страдала "острой женской немочью", и заниматься какими-либо смотринами, встречаться для этого с группой иностранных принцев ей совсем не хотелось. Поэтому на Государственном тайном совете в конце концов решили так: любые немецкие принцы со своими матримональными предложениями могут приезжать в Россию когда хотят, и с ними тогда и будут беседовать, а специально их никто вызывать не станет. А принца Антона Ульриха следует просто пригласить на русскую военную службу, предложив ему должность полковника кирасирского полка. Грамотные иностранные офицеры Росии в любом случае нужны,за ними специально ездят вербовщики по всей Европе. А уже на месте, в Петебурге, можно определиться, что с ним делать дальше – либо так и оставить полковником на русской службе, либо все-таки представить принцессе в качестве жениха.