Русский фронтир
Шрифт:
– Я же этому не препятствую. Зарабатывайте. А мы всегда будем рады вашему возвращению в Кампече. Только одно условие – сильно не агитируй. Тебе же не в бой идти, а просто поработать перевозчиком. Много людей для этого не требуется.
– Я вообще могу обойтись своими ребятами. Захвачу еще пару судов, выделю на них небольшие команды – и моя часть договора будет выполненной.
– Рад, что ты меня понимаешь, Рене.
– Разве когда бывало иначе, племянничек? – не удержался Белюш от некоторой фамильярности.
Хорошо, когда имеешь на нее право.
Впрочем,
Часть вторая. КОНЕЦ ЛЕТА
1
– Ваше благородие, там опять с той стороны идут черные.
Бакланов уже давно заметил едущего в сторону станичного правления казака. Как и то, что неспешная поездка явно не сулила дурных вестей. Потому и поджидал дозорного, сидя на лавке под прикрытием стены. Слишком уж жарко было на солнце, еще не полуденном, однако старавшемся вовсю, чтобы хотелось лишний раз вылезать под его жгучие лучи.
– Много? – уточнил атаман.
– Да десятка два. Могет быть, и чуть поболее, – степенно ответил казак, становясь таким образом, чтобы тень падала и на него.
Оставалось вздохнуть.
Только первые несколько месяцев прошли относительно спокойно. Ну, пытались вторгнуться с территории соседа разные банды – так дело обычное и быстро ставшее привычным. С бандитами разговор короток. Если только вошли и не успели набедокурить, то могут возвращаться обратно. Если же хоть чем-то отметились и пытаются сопротивляться, чего их, разбойников, жалеть?
Через некоторое время стало хуже. На той стороне границы рабы проведали, что здесь нет рабства, и теперь всеми правдами и неправдами пытались перейти незримую черту, чтобы получить свободу.
Первые беглецы были встречены с сочувствием. Девать их было некуда, сразу выяснилось, что воины из них никакие. Да и откуда в рабах воинский дух? Потому оставлять их в станицах было невозможно. Все, что могли казаки, – это дать хоть немного продуктов из собственных скудных запасов на дальнейшую дорогу в надежде: дальше беглецы сумеют устроиться в работниках у каких-нибудь хозяев.
Однако лишь недавно переселившиеся сюда казаки сами испытывали нужду во всем, а количество беглых становилось все больше. Да и их бывшие хозяева уже попытались устроить несколько рейдов с целью возвращения собственности, и пришлось вступать с ними в самые настоящие бои.
Положение получалось сложным. Вроде бы конфликтовать с североамериканцами не стоило, и в то же время чисто по-человечески было жаль бывших рабов, сумевших спастись от жестоких владельцев. При попустительстве командовавшего линией Сысоева, а также самого наместника беглых старались не замечать. Мало ли кто может брести по степи? И какая разница, какого цвета у него кожа?
В общем, появление очередной, довольно большой группы беглецов наводило станичного атамана на определенные мысли.
– Пусть
И не хотелось отрывать немногочисленных, не занятых службой казаков от всевозможных работ, однако никуда не денешься.
Атаман поднялся. Отдыху приходил конец.
Хотя кто знает? Обходится же иногда! Если владелец возьмет с собой небольшой отряд в надежде догнать негров еще до границы или же просто не учитывая присутствия казаков, то удастся его отогнать без особых проблем.
А то и вовсе никто не придет.
Ох, эти надежды, когда предчувствия говорят совсем иное!
Предчувствия Бакланова не обманули.
Началось все с того, что рабы все же вышли к одному из хуторов. Были они измотаны до последнего предела, к тому же тащили с собой детей, и пришлось дать им кров и пищу хотя бы на этот день.
Солнце перевалило далеко за полдень, потом стало ощутимо клониться к горизонту, и Бакланову показалось – пронесло. Завтра с утра можно будет отправить негров подальше. Не для того же существует линия, дабы помогать всем, кто решил покинуть североамериканские владения! Каждый сам делает собственную судьбу. Надо лишь предоставить ему эту возможность.
Отойдут подальше – там их уже не достанут. Наверное.
Не отошли. Преследователи шли буквально по пятам. И по следам. Судя по всему, даже на сиесту останавливаться не стали.
О приближении конной группы атамана известили заранее. Медлить было нечего, и собранные два десятка казаков сразу направились наперерез. По сообщениям дозорных, североамериканцев было около полусотни, однако Бакланов надеялся разрешить дело миром. Правда, на всякий случай гонцы были посланы вдоль всей линии.
– Многовато их, – заметил атаман, разглядывая приближающийся в облаке пыли отряд.
На глаз – точно не меньше пятидесяти всадников. Кое-кто с заводным конем в поводу, но большинство одноконные. Заморенные, уставшие после долгой скачки. Все преследователи были при оружии. Сабли почивали в ножнах, ружья у большинства находились в чехлах у седел, некоторые везли их на погонных перевязях, но кое-кто при появлении казаков предпочел взять ружье в руки.
Казаки встали неширокой цепью, преграждая североамериканцам дальнейший путь. Пики в натруженных привычных руках донцов смотрели в небо. Бакланов выдвинулся чуть вперед и спокойно принялся ждать.
От скучившегося отряда отделились двое. Один, судя по более богатому материалу сюртука, наверняка являлся плантатором, от которого сбежали рабы, второй же, похоже, был не то надсмотрщиком, не то управляющим.
Плантатор смерил Бакланова высокомерным взором и обратился к нему на английском языке. Атаман лишь небрежно пожал плечами и напустил на себя скучающий вид. Тогда заговорил управляющий. На этот раз на испанском.
– Говорите по-русски. Здесь – Россия, – с показным равнодушием ответил Бакланов.