Русский космос
Шрифт:
Поверхность той казалась шершавой из-за усеивающих ее сооружений: антенн, башенок, платформ и выступов, назначение коих было не понять. Как причудливо и сложно устроен Горний Мир! Вокруг вились десятки челнов, кажущихся крошечными рядом с огромным телом, – то выныривали из тени, то снова исчезали в чернильной завесе. В межсфирии не было полутонов: или непроглядная темень, или яркий серебристый свет, играющий на поверхности исполина. Сидящий впереди пилот что-то говорил, объяснял тонкости маневра, но Тимур едва слушал, пожирая взглядом открывшееся зрелище, напитываясь им, наполняясь до краев… Будто едва-едва коснулся губами слепящего лика непорочного: святость перетекала от Горнего Мира, толика ее осияла и рядового иеросолдата Тимура Жилина, наполнила разум светом, а жизнь – значением, глубоким
Челн подлетал к орбитальному граду со стороны одной из ветвей Сидры. По мере приближения серебристый длинный шип приобретал отчетливость, рельеф и объем. Вскоре стало очевидно, насколько массивней он межсфирника.
– Ага, вон грузовик подходит, – сказал словоохотливый сосед. – Смотри внимательней, парень, увидишь стыковку. Не стыковку, вернее, а то, как он… В общем, будет тебе любопытно.
В самом деле – Тимур, поглощенный созерцанием Каабы, не заметил, что вместе с ними к оконечности ветви подлетает еще один челн. Орбитальный грузовик, напоминающий пузатую бочку с двигателем и рудиментарными крылышками, медленно обгонял их. Тим молча наблюдал. Не менее получаса прошло, прежде чем орбитник, развернувшись кормой вперед, приблизился к утолщению на оконечности шипа, который выпустил сверху и снизу нечто вроде тонких длинных усов. Гибкие манипуляторы потянулись к транспортному судну, ухватили, зафиксировали, погасив остаточную инерцию. Тут челн Тимура сменил курс, картинка в иллюминаторе стала проворачиваться. В кормовом отсеке грузовика, казавшегося совсем крошечным на фоне ветви – словно шмель, повисший возле длинной железной трубы, – раздвинулись броневые плиты. Он будто испражнился – выпустил под давлением все, что поднял со сфиры, и оно серым поблескивающим облаком, хаотично клубясь, влетело в зев поглотителя, пропало из вида. Какая мощь! Какая великая сила в этом, завораживающем могуществе! Кааба неутомимо вбирала в себя материю, орбитальные грузовики каждый божий день доставляли со сфиры мусор и отходы, а она жевала, мяла, комкала, направляла в необъятный легированный пищевод… вдоль длинного серебристого стержня, к центру своему. Необъятная сила! Он там, Старец, – в самом центре Каабы, он – око Всевечного, средоточие присутствия Его, к нему сходится по ветвям Сидры материя, к нему по железным венам текут вдоль ветвей незримые потоки духовных эманаций, молитвы верославных, и вокруг Старца Вознесенного закручивается густой, пахучий, горячий, наполненный жизнетворной силой вселенский водоворот бытия!
Оконечность ветви с грузовиком, зависшим в пучке червеобразных манипуляторов, стала уходить из круглого окошка. Челн завершал поворот, теперь он удалялся, а Тимур все смотрел и смотрел. Как не трепетать при виде могущества Его? Как не преклониться и не восхититься Им? Как не испытать священного трепета пред величием Его дел, когда стал свидетелем необоримой мощи Каабы?
Сперва транспортник подошел к шестой платформе, находящейся на высоте Каабы, там борт покинула большая часть пассажиров, в том числе болтун-сосед и его сонный приятель. Стыковки Тим почти не ощутил, их челном управлял отличный экипаж, сманеврировал очень мягко. Что они уже в «шестерке», понял только, когда погас свет и вспыхнули оранжевые лампы. «Внимание, шестая платформа! – объявил голос под сводом салона. – Внимание, шестая платформа! Включен магнитный пол, покидающие челн, держитесь середины коридора! Внимание, шестая платформа! Включен магнитный пол…» Свет зажегся – это означало, что шлюзовая камера готова принять выходящих. Те, кому следовало сойти на «шестерке», отстегнули ремни и неторопливо потянулись к выходу.
Снова пришлось ждать, пока из грузового отсека извлекут груз – здесь, в невесомости, это было проще. Наконец погас свет, зажглись знакомые оранжевые огни, и металлический голос под потолком предупредил о продолжении полета. Следующая пристыковка была на девятой платформе, расположившейся сейчас на более высокой орбите – чтобы долететь до нее, необходимо было описать несколько витков вкруг сфиры. На «девятке» предстояло нести службу иеросолдату Жилину.
Тимур внимательно глядел в иллюминатор. «Девятка» – основательная, как гора, кажется неподвижной.
Здесь салон покидали четверо. Тимур аккуратно отстегнул ремни; держась одной рукой за подлокотник, высвободил из ниши рюкзак и осторожно привстал… опустил ногу на магнитную дорожку… выпрямился. Подошвы кадетских ботинок были снабжены стандартными магнитными вставками, так что при каждом шаге отрывать ногу от пола приходилось с усилием. Но Тим зашагал вполне уверенно – тонкость, как быстро выяснилось, заключалась лишь в том, чтобы преодолевать сцепление подошвы с полом мягко и плавно, а иначе улетишь.
Он пристроился к военным, покидающим пассажирский отсек. Под ногами ощущались дрожь и толчки: шла разгрузка. В шлюзовом ярусе повторилась процедура опознания, затем была карантинная камера с ионными излучателями. Наконец, следуя указаниям зеленых стрелок, Тимур и спутники перешли в приемный отсек «девятки», там их ожидали. Трое прибывших с ним были, вероятно, старожилами платформы, они молча обменялись рукопожатиями с встречающими и зашагали прочь.
А Тим уставился на рослого мужчину, стоявшего спиной к шлюзу.
Ведь не узнал в первый миг! Не чаял увидеть здесь, так неожиданно… Но уже через мгновение понял: этот человек с посохом в руках – Карен. Отец-командир сначала ощущался – и лишь потом виделся. Происходило это потому, что офицер излучал веру. В Тимуре она тоже присутствовала – но лишь в ядре личности, глубоко в сердце, а отец-командир был пропитан ею, все тело светилось верой, безмерным, всесокрушающим почитанием Господа, и ауру его невозможно было не почувствовать.
– Отец Карен?
Тот обернулся, кивнул. Уголки губ чуть дрогнули.
– Вольно, Жилин.
– Отче, так вы здесь? С нами!
– Да, Тимур. Я здесь и по-прежнему руковожу твоей дружиной. Идем.
– Здорово! – вырвалось у Тима.
– Я тоже рад, Тимур, – отозвался Шахтар. – Я уже давно просился на боевую платформу. Ты сам понимаешь, после старта челна в Голливуде наши отношения с Луной должны были перейти в активную фазу. Игнатий повелел и впредь вас вести. Ты снова в моей дружине. Вижу, освоился с магнитным полом?
Пока отец Карен рассказывал, они неспешно двигались длинным коридором, ширина которого была такова, что разом могли пройти три человека плечом к плечу, а высота больше двух метров. За приемным отсеком Тимур увидел открытый проход слева, услыхав гул, заглянул: там была задняя часть бортового орудия, упиравшиеся в круглый лафет концы длинных токопроводящих рельсов – они исчезали в отверстии туннеля-ствола, герметично закрытого на конце створками диафрагмы. Рядом виднелась турбина, почти целиком утопленная в борт, и высился могучий генератор с ротором, который турбина раскручивала перед выстрелом. К стене был приварен высоченный стеллаж, где в широких ячейках покоились снаряды-ферромагнетики, тупоносые болванки, единственным предназначением которых было разогнаться и со скоростью около двадцати километров в секунду врезаться в цель. Под стеллажом и лафетом суетился причт обслуги рельсотронов, облаченный в красно-синие комбинезоны; рядом стоял большой электрокар с клешней на длинном манипуляторе для загрузки снарядов на рельсы.
Светильники под потолком были неяркими, в блеклых плафонах, – ничто не отвлекало, не раздражало глаз. Тимур сосредоточился на походке, старательно выдерживая шаг, и слова отца Карена про то, что он освоился с магнитным полом, прозвучали как похвала.
– Я осторожно иду, отче. Непривычно пока что.
– Ничего, скоро привыкнешь. Видел, какая походка на сфире у военных с платформ? Они и по тверди ступают, будто по магниту. Спрашивай.
– Что? – не понял Тимур.
– По лицу вижу: одолевает сомнение. Спрашивай.
Меняя маски
1. Унесенный ветром
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рейтинг книги
