Русский космос

Новак Илья

В общем, из того фильма Тимур вынес, что в межсфирии после разгерметизации космоформы он сможет прожить еще относительно долго… но это будет мучительное и крайне болезненное существование. Впрочем, у скафандров, в которых иеросолдаты отправлялись на задания, было существенное преимущество перед предыдущими моделями: повреждение поверхности вовсе не означает, что следует в кратчайший срок добраться до ближайшего челна или орбитальной платформы, а иначе умрешь. Во многих случаях достаточно просто заклеить участок липкой спецлентой, моток которой закреплен в отсеке на животе.

Роман нагнал Тимура. Они летели, а вокруг ничего не менялось; Кааба парила в ледяном безмолвии, и сфира плавно, едва заметно проворачивалась под ней. Хотя видел

Тимур все время примерно одно и то же, окружающее несколько раз будто переворачивалось: дважды начинало казаться, что он не скользит в паре метров над горизонтальной поверхностью, но поднимается вдоль вертикальной стены какой-то фантастической железной башни… а в какой-то момент даже почудилось, что и не поднимается – падает, плавно летит головой вниз, приближаясь к далекому закругленному основанию. Но потом в мозгу будто что-то сдвигалось, мироздание вздрагивало, кренилось набок – и вертикаль вновь обращалась горизонталью. Будущих иеросолдат предупреждали об этом: в открытом межсфирном пространстве естественная навигационная система человека сбоит, сигналы от рецепторов кожи, мышц, суставов не дают адекватного представления о взаимоположении тела и внешних объектов. К этому привыкаешь, работа вестибулярного аппарата и всего сенсориума постепенно восстанавливается, однако нужно время, и никакие тренировки в виртуале тренажеров тут не помогут.

– Осторожно! – громыхнул в шлемофоне голос Паплюха, и одновременно Тим заметил движение перед собой.

Иеросолдаты как раз пролетали над длинным рядом одинаковых квадратных выступов. Те вдруг стали удлиняться, вырастая из толщи исполинской ветви, при этом медленно поворачиваясь. Выступы подтолкнули их вверх, поднимая над Горним миром, – стал виден длинный, в пару сотен метров, ряд кубов, позади которых из металлических недр выдвигалась серебристая гладкая плоскость.

– Вперед давай! – прокричал Паплюх, включая реактивник.

В этот миг далеко-далеко за краем сфиры показалось Солнце, и мир преобразился. Ветвь сначала сверкнула по всей длине, а после заиграла отдельными всполохами, когда расположенные под разным наклоном многочисленные плоскости, из которых состояла ее закругленная поверхность, начали по-своему отражать лучи.

– Это солнечная батарея. – Роман сдернул с бедра «крысу» и оглянулся сквозь боковое стекло, прикидывая направление. – Надо за ветвью от солнца спрятаться и дальше побыстрее лететь!

Межсфирия – не среда и не материальное тело, но лишь протяженность, она не имеет конкретной температуры, ею обладают только тела, облака пыли или газа, группы частиц, наполняющих ее с разной концентрацией в высоком вакууме вокруг галактик, в гало или галактическом диске, между звездными рукавами и внутри них. Лучистая энергия может разогреть находящееся в космосе тело до больших температур; скафандры иеросолдат имели высокое альбедо, но все же они не справлялись с прямым потоком света дольше определенного времени и холод переносили куда лучше жары.

Когда пиропатроны сработали, Паплюх рванулся в сторону поглотителя – не прямиком, а наискось, чтобы скрыться от выползающей из-за Земли огненной сфиры. Пространство вокруг загорелось, пульсируя золотистыми вспышками, волны свечения бежали по нему, сталкиваясь, интерферируя, разлетаясь брызгами. Впрочем, длилось это всего одно слепящее мгновение – а после шторки под стеклом шлема сдвинулись, в несколько раз понизив интенсивность проникающего внутрь света.

Схватив «крысу», Тимур рванулся вслед за напарником. Панель солнечного коллектора все выпячивалась – она уже превратилась в огромный прямоугольный лист темного серебра, но не останавливалась, росла и росла. С трех сторон ее ограничивала рама, те самые кубы, крепко сцепленные боками, снизу же границей служила широкая щель, из которой и возникала плоскость.

– Это сустав! – прокричал в шлемофоне Паплюх. – Смотри, она изгибается!

Тимур уже и сам видел. Они добрались

до конца солнечной панели, дальше на ветви было утолщение, и пришлось использовать еще две пары патронов, направляя «крысу» наискось вверх, чтобы не врезаться в него. «Сустав» покрывали поблескивающие чешуйки, они заскользили, подставляя солнечную батарею потоку лучистой энергии, ветвь медленно сгибалась.

Панель больше не росла, лишь поворачивалась вместе с участком ветви. Иеросолдаты стремительно миновали его, пролетев над вторым «суставом», вновь достигли ровной части.

– Им маневрировать нужно, – выдохнул Роман. – Сидра может солнечные батареи раскидывать, но одного их поворота самих по себе, на неподвижной ветви, недостаточно. Я еще слышал, Кааба может межсфирником быть… чудо божественной техники!

– Межсфирником? – переспросил Тим.

Теперь Ядро, Пояс и Ветви орбитального града располагались не в одной плоскости: конец стержня, вдоль которого двигались иеросолдаты, приподнялся над шаром, будто морская звезда выгнула вверх один из своих лучей. Оглядываясь, Тимур видел не только ограниченный «П»-образной рамой лист солнечной батареи, взгляду почти на две трети открывалась необъятная поверхность Ядра и широкий бублик Пояса, от которого брали начало ветви. Он видел даже несколько миниатюрных челнов, мухами прилипших к поверхности обода. Пояс с Ядром соединяли короткие толстые спицы… и они вращались! Но ведь сфера, кольцо и ветви неподвижны, как же тогда… Тимур вгляделся, пытаясь сообразить, что к чему. Вон оно что! Ядро состояло из двух половин, верхней и нижней полусферы, и между ними была широкая, будто вдавленная, темная полоса – оттуда и торчали спицы. Наверное, внутри шара есть другой, поменьше, который крутится? Но почему неподвижны Пояс и Сидра? Вскоре стало ясно и это: Пояс на самом деле представлял собой лишь нечто вроде шины, от которой отходили шипы-ветви. Со стороны Ядра эта шина открыта, и внутри нее обод, скрепленный спицами с крутящейся частью центральной сферы. Для чего нужно вращение? Чтобы создать гравитацию, других причин Тим не видел. В ветвях Сидры, в «шине» Пояса и внешних полусферах Ядра ее нет, только магнитные полы, но во внутреннем ободе и малом шаре создается центробежная сила, имитирующая притяжение сфиры. Наверное, она примерно равна земной? Тимур прищурился. Диаметр Пояса – километров десять-двенадцать. Судя по скорости движения спиц, бублик внутри него совершает где-то пол-оборота в минуту, может, немного меньше. Наверное, линейную скорость можно подсчитать, но Тимур не был настолько сведущ в математике, помнил только, что отношение длины окружности к ее диаметру равняется одному сакральному бесконечному числу, а вот с какой скоростью надобно раскрутить колесо диаметром в одиннадцать километров, чтоб на ободе его создать подобие земной гравитации – этого вычислить не мог.

– Слышал, Кааба способна к иным сфирам летать, – сказал Паплюх. – Опускаться… может, им нужно, чтоб ветви двигались в разных направлениях, именно для этого, для посадки? Чтоб поверхность сфиры, на которую она опустится, прогрызть, горы там своротить, туннель сделать… Дадал побери! У меня только двенадцать патронов осталось, на три зарядки!

Тимур скосил глаза: меню «крысы» на мониторе показывало наличие восьми пиропатронов. Они перезаряжались одновременно во все сопловые штанги, по четыре за раз… Мало, совсем мало.

Вместе с Ядром взору открылась и Земля. Вдруг стали ощутимы расстояния, Тим понял, что до Ядра ох как далеко – лететь и лететь, – ну а до Земли куда больше. Иллюзия того, что можно, подобно великану, встать на ее поверхности, вознесшись головой почти до орбиты, лопнула, обнажив истинное положение дел, развернув перед взором космические бездны, нечеловеческие расстояния межсфирии.

Они вновь достигли тени, пространство погасло, и защитные шторки шлема раздвинулись. Но огненное обиталище Метатрола выкатывалось из-за сфиры и вскоре зальет потоками света ту часть ветви, куда перебрались иеросолдаты.