Русский крест
Шрифт:
– Недоволен, - признался доктор. - Хотя в другом я за его идеи. Он решил открыть в рабочих кварталах лавки с дешевыми продуктами и выделил интендантству деньги. Это хорошо.
– Это от слабости, - заметила Нина. - Сильная власть должна привлекать народ не подачками, а чем-то другим.
– Почему же? Главнокомандующий таким образом борется со спекуляцией.
– Знаю я эту борьбу! - отмахнулась она. - Еще в шестнадцатом году вводили государственную монополию на уголь. И что же? Уголь вздорожал.
– Так! - засмеялся Мухин. - Здорово, Нина Петровна!.. Был у нас в авиашколе один офицер...
– Что же, дать волю спекулянтам? - воскликнул доктор.
– Надо не бояться ударить кулаком по столу! - сказал Мухин.
– Вы-то, есаул, что понимаете? - съязвил доктор.
– Да уж понимаю, - ответил Мухин. - Я и Бога встречал в небе.
– И на здоровье! - сказал доктор. - Только все наши беды - от нашей косности и нетерпимости. Неужели с той поры, когда Екатерина Великая вводила картофель при помощи войск, на Руси ничего не изменилось? Любое новшество сразу в штыки?
– Да вы прогрессист! - удивилась Нина, перебив его. - Тогда почему вы против кооперативов? Властям надо опираться на общественную силу, как в Европе, иначе - сплошная государственная монополия и пустота в народе.
– Я такой, как есть, Нина Петровна, - вымолвил доктор. - Ваши кооперативы, прогресс - это в наших условиях ведет к хаосу и кровопролитию. У нас нет правящего класса. Господа помещики уже не годятся, а ваши господа промышленники... да сами про них знаете! Для них отечество - где больше барыша.
– Значит, если главнокомандующий захочет опереться на кооперативы, ему придется призвать на помощь штыки? - Нина повернулась к Мухину и кивнула на доктора, словно призывая свидетеля докторской противоречивости.
Но Мухин смотрел на них с усмешкой, он уже понял их заботы. О чем они толкуют? О судьбе России? Здесь? Под полотняным грибком кафе, вдыхая морской бриз? Только вряд ли судьба России интересует сейчас эту зеленоглазую женщину. Ей надо устроиться, втиснуться в военный порядок, а для этого она подразнивает хмурого лекаря, чтобы тот увлекся...
– Главнокомандующий хочет, - насмешливо произнес есаул, - мадам хохочет.
Нина прищурилась, сказала:
– Господи, как мальчишка!
– Вы меня недооцениваете, - ответил Мухин. - Я серьезно встречал Бога и, не исключено, снова встречу.
– Спросите у него, за что он нас мучает? - попросила она.
* * *
В первый день на родине Нина почувствовала российский дух, он пронизывал все и сулил ей не только место в банно-прачечном поезде, но и роль временной возлюбленной летчика-героя.
После
Беженцы, беженцы,
Что мы будем делать,
Когда настанут зимни холода?
У нас нету теплого платочка,
У нас нету зимнего пальта!
И никаких белогвардейских песен, как во время Ледяного похода, никаких русских, как во время деникинского наступления. Все это куда-то ушло. Да и Бог с ним.
В свете автомобильных прожекторов, выхвативших заборчик и ветки с белыми цветами, несколько немолодых мужчин в черных костюмах-тройках, а один с увесистой палкой, притопывали, пританцовывали, величали единственную горнопромышленницу.
Деньги и ценные бумаги росли в цене. Нынешним вечером Нина перестала быть бедной.
Мотор зарычал, электрический свет поплыл дальше, господа уехали. В наступившей темноте теплилось желтое пятно окна в доме Осиповны.
Нина толкнула калитку и очутилась в неизменном простом мире. Ее флигелек утонул в темноте. Тропинки не было видно. Может быть, там ничего не было? Нина шла, вытянув руки.
Громыхнула щеколда, выплыла керосиновая лампа, очертив движущийся круг и фигуру мужчины, который поднял высоко лампу и спросил голосом Мухина:
– Это вы?
Он не ушел в Морские казармы?
– Я, - сказала Нина холодно. - Не волнуйтесь, я сама.
Мухин подошел к ней, взял под руку.
– Я сама, - повторила она, освобождаясь.
Послышался певучий голос Осиповны:
– Кто там, Лев Александрович?
Нина шла за Мухиным, а за ней - шаркающими шагами хозяйка.
– Как он вас ждал! - вдруг почти на ухо сообщила Осиповна. - Может, что с вами сталось?
"Надо искать другую квартиру, - подумала Нина. - Эх, есаул, зараза!"
– Ничего не сталось! - буркнула она. - Спать хочу.
– А я там в смежной постелила охвицеру, - сообщила Осиповна. - Там воздух свежей.
Нина остановилась и сердито спросила:
– Есаул, что за фокусы? Вы для этого предложили мне квартиру?
Осиповна натолкнулась на нее, обняла за плечи.
– Лев Саныч охранять тебя будет, он хороший, - шепнула хозяйка.
– Я буду ночевать без всяких Львов Санычей!
Мухин повернулся, лампа качнулась.
Все в Нининой голове соединилось в одно чувство: константинопольская тоска, разгул русско-французских пайщиков и ловушка летчика.