Русский орден внутри КПСС. Помощник М.А. Суслова вспоминает
Шрифт:
Романо-германское отделение филологического факультета МГУ в те годы было особым идеологическим объектом. На этом привилегированном отделении для работы с лакомым Западом присматривались особо проверенные спецкадры, и «тюфяков» по определению не держали, в момент «выкидывали» за профнепригодность на обычный факультет журналистики. По самому своему профилю романо-германское отделение тогда вело в спецхран (Запад был ведь за «железным занавесом»!) и было напичкано уникальными спецсеминарами. В его маленьких человек по 8-10, —тщательно «просвеченных» благодаря русофилу декану, беспартийному, но зато всемирно известному профессору, заместителю директора ИМЛИ Роману Михайловичу Самарину, — учебных группах приглядывала себе молодые кадры разведка, отсюда шли в дипломаты и на контрпропаганду. Конечно, попадали на работу с «проклятым Западом» не все. Но уж если попадали, то знания для такой работы имели основательные. Роман Михайлович сам лично опекал и
Рассказал о Шахмагонове и о себе, чтобы показать, как уже тогда было опасно касаться иудейской темы. Как током, могло шибануть!
Но вернусь к Великому Кавказцу Сталину.
Даже воюя с ожившей внутренней еврейской, активно «космополитической» оппозицией, несмотря на некоторое, естественно в таких новых условиях возникшее дипломатическое охлаждение между СССР и Израилем, товарищ Сталин врагам Израиля однако оружия не поставлял. Симпатии его к государству Израиль оставались неизменными.
Да и в 1948-м году, чтобы там о нем не писали наши оппоненты, но особых перехлестов в гонениях на евреев не было. Критиковали иудеев не всех подряд, а космополитов — за дело. Родину, хоть она и вторая, все-таки надо любить. А псевдонимы нередко впрямь дурно пахнут.
Однако вот антисемитская кампания с 1952-го в связи «делом врачей» разворачивалась уже поразительно цинично и грязно. Походила на огульный «еврейский погром». Страдали невинные люди. Даже русские идейные оппоненты евреям сочувствовали, старались укрыть. Одно дело идеологические споры, а другое репрессии против ни в чем не замешанных рядовых аптекарей или враче# только за то, что они евреи.
В церковных кругах бытует легенда, что Сталин перед смертью вспомнил о душе. Основания для этого были. Он заканчивал свою жизнь в страшном одиночестве. Уничтожив «русскую партию» и потеряв (позволив Берии уничтожить?) самого близкого к себе человека Жданова, он был совершенно обложен бериевскими кадрами. Есть версия, что «дело врачей» было придумано Берией, чтобы сменить у Сталина лечащих врачей. Во всяком случае, на этой версии настаивал бывший сталинский охранник. Подтверждено, что незадолго до смерти Сталин призывал к себе священника и исповедался. Хотя в чем — это тайна исповеди, тайна Церкви. Погиб Сталин мученически. Документально подтверждено, что врача троица заговорщиков Берия, Хрущев и Маленков к лежавшему с инсультом Сталину почти сутки сознательно не подпускала. А остальное — кто знает, кто знает. Берию Кузькина Мать Хрущев переиграл и быстро расстрелял. Переиграл и своего закадычного друга Маленкова. Они все по улице Горького вместе семьями напоказ всей Москве прогуливались — мы студентами МГУ бегали на Горького пить дешевый тогда коньяк в кафе-мороженое и часто их прогуливающихся встречали. Так вот: убежденно русского и, как говорили, настроенного весьма православно Маленкова Сталин готовил себе в преемники. Охранники слышали, как они, выпив на пару, пели для души церковные гимны. И это было! не забудем, что Сталин заканчивал духовную семинарию.
Хотя с тайными молитвами Сталина все не так просто. Кому как не лучшему ученику Духовной семинарии было не знать, что сокровенный оплот Православия — это мистический храмовый «Новый Иерусалим» под Москвой. Его пытались взорвать еще фашисты, но взрывчатка не сработала. Священный храмовый комплекс Святой Руси — Третьего Рима устоял. И вот страшный факт. В 1949-м году, когда уже нет Жданова, в разгар избиения «русской партии» в Новый Иерусалим по инициативе Суслова снова завозится взрывчатка. И снова взрывчатка святым промыслом не взрывается, либо взрывается весьма ограниченно — только чуть-чуть покосилась крыша. Сталину докладывают о «саботаже», но тот в гневе отменяет взрывные работы — саперы уходят по звонку из Кремля. Я не знаю, почему об этом общеизвестном в православных кругах и у специалистов ВООПИК — Всероссийского
К старости ностальгия по юным годам всегда бередит душу. На старости и Маленков стал псаломщиком в храме. Но не поздно ли пришло покаяние? Маленков ведь таки предал ослабшего старика Сталина и подыграл заговорщикам Хрущеву и Берии. На что надеялся? на что ставил? Хрущев ловко использовал его против Берии, а затем убрал со всех постов в «электрофикацию». Хрущев оказался жалостливее к своему закадычному другу — хоть не уничтожил его, как Берию.
9. Антиизраильская «Оттепель» антисемита Хрущева.
Троцкизм «Кузькиной Матери».
«Кухонная Свобода»
Итак, Сталин не доверял евреям, но государство Израиль… благословил. Я не думаю, что он искупал грех Святослава. Скорее умно понимал, что еврею тоже своя Родина нужна. А вот дурной бытовой «антисемит», не кавказец, а наш, вроде даже русский Никитка Хрущев повернул руль агрессивно против Израиля: мол, «бей жидов на их исторической Родине!» Сомневаетесь в бытовом антисемитизме «творца Оттепели»? Почитайте его мемуары, переданные им через друга семьи Шахмагонова «двойного агента» Леви за кордон: даже после лояльной «американской» (и советской?!) правки в них осталось рефреном — этот был еврей, но хороший человек. Как будто еврей заведомо должен быть плохим?!
Кузькина Мать (таковое у него было с юности прозвище, потому что он всем показать Кузькину Мать грозил) Хрущев сам не знал, кто он от роду: то ли Перельмутер, как его отца дразнили (это есть в хрущевских мемуарах!), то ли украинец, то ли русский отщепенец, подаривший Украине Крым. Но «антисемитизмом» щеголял, как Жириновский.
Бытовой «антисемитизм» Никитки «Перельмутера» спутал на русско-еврейском фронте все карты.
Все и раньше было не так просто. Что было, то было. Уже в конце правления товарища Сталина всем было не до иудо-марксизма. В общем-то все уже тогда прозрели, что это нам, русским, была хитро навязана закамуфлированная под классовую борьбу сугубо иудейская идеология, ловко придуманная сыном раввина Марксом. Замени в трудах Маркса и Энгельса термин «пролетариат» на его любимое «judentum» — «еврейство», и сразу вся подоплека обнажается. Иезуитская ловкость и беспардонное шарлатанство марксизма в том, что от имени «пролетариата» в нем действует еврейство. Ленин-Бланк даже и не скрывал этого: сквозной нитью через все его труды проходит объяснение; мы, большевики, действуем «от имени» рабочего класса. Ключевое слово здесь: «от имени!». Посмотрите на состав руководящих органов большевиков, свершивших революцию 1917-го года — сплошь евреи, многие под русскими псевдонимами. Рабочих нет. За довольно мнимых рабочих Андреева и Калинина Сталин в своем Политбюро держался, как за фиговые листки. К концу правления Сталина до чего это дошло: партбоссы делали своим детишкам «рабочий стаж», заставляя пару-другую месяцев поработать на заводе, прежде тем делать карьеру. Это позволяло им затем в анкетах писать, будто они — «рабочие, выдвинутые партией в политику».
Марксистская философия уже к концу жизни Сталина превратилась в сплошное и откровенное фарисейство. «Лениным-Сталиным» (такая была непременная связка!) еще кое-как козыряли. А Марксом-Энгельсом в правящих кабинетах если и пользовались (их красно-коричневые тома стояли в «некоторых» высоких кабинетах рядом с особенным кабинетным шиком — золотыми корешками энциклопедии Брокгауза и Ефрона), то как «цитатником», из которого отпетые партийные идеологи могли подобрать любую нужную цитату на любой вкус и цвет. Особым шиком считалось умение вывернуть цитату так, чтобы придать ей «новое диалектическое звучание». Каюсь, меня в МГУ профессора особо приметили за такой талант «наперсточника с цитатами», что предопределило мою специализацию по профессиональной контрпропаганде. Радовались: «Вот, оказывается. Не одни евреи умеют цитатами, как булавами, жонглировать — русский парень нашелся!»
А при Хрущеве стало с коммунистической теорией еще беспросветней — на потоке массовых «реабилитаций» покончили и с последним авторитетом — авторитетом Ленина-Сталина. Вместо того упрощенного ленинизма, как азбука для неграмотных, что «откомментировал» по «пунктам» сам товарищ Сталин, — который именно по пунктам требовали от всех учить наизусть, — появилось нечто еще более примитивное и жуткое. Поскольку освободили из заключения многих упертых «русофобов», недобитых троцкистов, то на волне реабилитации, при личном покровительстве Хрущева и его идеологического наставника престарелого троцкиста и масона Куусинена, надев маску «последовательного интернационализма», прорвался во власть ничего общего с ленинизмом не имеющий сущий космополитический троцкизм. Ленинизм хоть признавал строительство социализма в одной стране. А троцкизму непременно подавай Мировой Пожар!