Русский Париж
Шрифт:
За три года до приезда в Париж он участвовал в петербургских студенческих волнениях. Девятнадцатилетний Меншуткин был на короткое время арестован и исключен из университета. Так что выпускные экзамены ему пришлось сдавать на правах вольнослушателя. А вот публиковать не имеющие никакого отношения к революции работы по химии Николаю Александровичу некоторое время запрещали.
Так что Париж стал для Меншуткина еще и своеобразной трибуной. Здесь написал он и опубликовал несколько статей, которые впоследствии вошли в его фундаментальные труды «Аналитическая химия», «Очерки развития химических воззрений».
Еще один выдающийся русский ученый, Климент Аркадьевич Тимирязев, как и Меншуткин, стал участником студенческих волнений 1861 года. Он так же был исключен из Петербургского университета. Продолжить учебу ему удалось лишь в качестве вольнослушателя.
В 1868 году двадцатипятилетний Тимирязев отправился в Германию и во Францию, чтобы набраться опыта и поработать в лабораториях видных ученых.
Статьи русского ботаника и физиолога охотно публиковались во французских научных журналах. Уже тогда, в Париже, Тимирязев высказывал идеи, ставшие основой его научных работ: «Растение — посредник между небом и землею. Оно истинный Прометей, похитивший огонь с неба.
Похищенный им луч солнца горит и в мерцающей лучине, и в ослепительной искре электричества. Луч солнца приводит в движение и чудовищный маховик гигантской паровой машины, и кисть художника, и перо поэта».
После возвращения на родину Климент Аркадьевич писал не только труды по ботанике, но и о выдающихся людях науки. Вышли в свет очерки Тимирязева о замечательных французских ученых: Антуане-Лоране-Лавуазье и Луи Пастере.
В 1888 году Парижская Академия наук снова объявила премию за усовершенствование задачи о вращении. Эта премия была учреждена много лет назад, но оставалась неприсужденной. Многие математики мира пытались, но так и не смогли справиться с задачей.
На очередной конкурс 1888 года поступило 15 работ. Одна из них была под девизом: «Говори, что знаешь, делай, что должен, пусть будет, чему быть».
Жюри единодушно присудило премию автору, приславшему свою работу под этим девизом. Научное общество Франции было немало удивлено, когда выяснилось, что победительницей стала женщина-математик и публицист из России.
Имя Софьи Васильевны Ковалевской стало известно в Париже еще в апреле 1871 года. Вместе с мужем, ученым Владимиром Онуфриевичем Ковалевским, она приехала в осажденную столицу Франции.
Лекции в Петербургской Военно-медицинской академии не прошли даром. Софья Васильевна ухаживала за ранеными коммунарами и оказывала им медицинскую помощь.
Супруги Ковалевские содействовали спасению из тюрьмы видного деятеля Парижской Коммуны Шарля Виктора Жаклара.
О себе Софья Васильевна писала: «Что до меня касается, то я всю мою жизнь не могла решить: к чему у меня больше склонности — к математике или к литературе?
Только что устанет голова над чисто абстрактными спекуляциями, тотчас начинает тянуть к наблюдениям над жизнью, к рассказам и наоборот, в другой раз вдруг все в жизни начинает казаться ничтожным и неинтересным, и только одни вечные, непреложные научные законы привлекают к себе. Очень может быть, что в каждой из этих областей я сделала бы больше, если бы предалась ей исключительно, но тем не менее я ни от одной из них не могу отказаться совершенно».
Кто-то из парижских знакомых Ковалевских заметил, что Софии Васильевне приходится преодолевать в науке дополнительные трудности, неведомые ученым мужчинам.
Действительно, во второй половине XIX века женщина в студенческой аудитории, а тем более университетский преподаватель была еще редкостью.
В России Ковалевской не разрешили преподавать в высших учебных заведениях. То же самое произошло и во французской столице. Несмотря на благосклонное отношение к ней ученых, Софья Васильевна так и не смогла получить место профессора на Высших женских курсах в Париже.
И все же ее пример и упорство впоследствии помогли многим женщинам, желавшим получить высшее образование и посвятить себя науке.
С 1890 по 1917 год в одном только Париже в университете и институтах обучались более 1500 студенток из России. Конечно, в XXI веке такое количество может показаться слишком малым. Но надо помнить, что в те времена высшие учебные заведения многих стран мира лишь приоткрывали свои «врата» для женщин.
А для студенток Франции Софья Ковалевская многие годы являлась примером в достижении цели.
Глава десятая
Мятежные, влюбленные, очарованные
Не домогаться ничего, беречь свою независимость, не искать место — все это при деспотическом государстве называется быть в оппозиции.
Человек без родины — это песчинка, отданная случайностям времени и пространства.
Век стремительного познания
Только свободные умы ощущают тяжесть своих цепей.
Несмотря на все то, что мне у вас не нравится и волнует меня, я никогда не переставал интересоваться участью Франции.
Многие, приехавшие в Париж после революции 1830 года, отмечали быстрые перемены в облике французской столицы.
Один русский дворянин, отставной офицер, не был здесь со времен победы над Наполеоном. Спустя двадцать лет, доехав до центральной части Парижа, он воскликнул: «Как изменился город!..».
Согласно исследованиям Камбо столица Франции того периода действительно во многом преобразилась: «…на центральных городских улицах (Мира и Кастильон) и на площадях (Вандомская, Одеон) старые кинкеты (масляные лампы) начали заменять газовыми фонарями. В 1830 г. в дома более тысячи парижан провели газ…