Русский разговор с «Красной графиней»
Шрифт:
Файл «Текст. Марион. Старт»
При работе со своими книгами ему так было привычно и удобно контролировать себя.
Поэтому следующий файл – «График. Марион».
День первый, день второй, третий… Он всегда отмечал, сколько написано знаков с пробелами на начало дня, сколько их стало в тексте ночью, в тот момент, когда он, обессилев в торопливой истоме череды образов, занемев неудобно согнутой спиной, выталкивал себя из-за письменного стола, отправлял умываться и потом спать, спать…
Субботы и воскресенья всегда отмечал в таблицах жёлтым цветом; а причины, если не получалось написать в этот день ни строчки, записывал коротко, чтобы помнить.
И это готово.
Дальше. Что же дальше?
Ах, да, кофе!
Многие из тех, с кем в жизни приходилось общаться, были уверены, что он очень брезглив. Во всём и со всеми. Вряд ли это было полной правдой, но его такая оценка устраивала.
Ковшик в раковине уже отмок, он выскреб его сначала начисто ножом, потом тщательно протёр куском грубой рыболовной сети, остатки которой нашёл в шкафу. Аккуратно повесил ковшик на гвоздик над плитой. Полюбовался. Пригодится.
Вода действительно шла из крана страшно вонючая, но для мытья посуды вполне подходящая, тем более, что маленький пузатый водонагреватель под мойкой исправно мигал красным огоньком.
Промыл чайник сначала горячей водой, потом покупной, питьевой, тоже взятой в долг.
Кофе!
С утра осталось ещё немного хлеба.
Сахар в кружке размешал своим охотничьим ножом.
Единственную ложку, большую, столовую, грязную и с немецкими клеймами, он, нетерпеливо ожидая первого горячего глотка кофе, не стал пытаться отчищать, оставил в кухонной мойке.
Уселся за письменный стол.
Окно.
Компьютер.
Кто ты такая, Марион?
Интернет.
Ссылок было много. Действительно, его графиня была знаменитой.
Совсем скоро стало интересно. Потом – очень интересно.
Дерзкая девчонка, аристократка, родители важные персоны, мать – фрейлина императорского двора, отец – депутат рейхстага.
Училась в Швейцарии, в юности много путешествовала по Африке. Очень любила скоростные автомобили, гоняла отчаянно и умело.
Ненавидела тогда ещё только вылезающих из нор нацистов, с молодыми друзьями, просвещёнными и образованными, тоже из аристократических семей, активно участвовала в коммунистических митингах. За свои левые взгляды получила прозвище "красная графиня"…
Ого! Вот оно то, ради чего любому писателю стоит некоторое время пожить в свинарнике рядом со змеями.
Так, что там дальше?..
Марион участвовала в подготовке путча, несколько раз ездила в качестве курьера в Швейцарию.
После провала покушения на Гитлера молодую графиню вызывали на допрос в гестапо, но потом отпустили.
Высокое происхождение? Связи?
В январе сорок пятого, спасаясь от приближавшейся советской армии, Марион бежала из своего имения в Берлин. Дороги были забиты беженцами, гоночные автомобили выглядели бы там бесполезными игрушками. Верхом на любимом белом коне Аларихе графиня за семь недель добралась до Берлина.
Вместе с прежними друзьями составила меморандум с перечислением мер, которые следовало бы осуществить западным союзникам. Позже на Нюрнбергском процессе…
Чего?! Она и там была?!
На Нюрнбергском процессе графиня предложила осудить преступления нацистов против собственного народа.
После войны журналистка Марион начала писать для еженедельника «Die Zeit».
Скоро стала главным редактором, немного позже – издателем «Die Zeit».
В качестве журналистки сопровождала канцлера Германии Конрада Аденауэра в его поездке в Москву…
Прожила Марион больше девяноста лет.
По случаю столетия со дня её рождения правительство Германии отчеканило памятную серебряную монету достоинством в десять евро с изображением профиля "красной графини".
Не отметив, но прочитав какое-то особенное из всех этих удивительных, огромных, значительных слов, он вскочил из-за письменного стола, с дикой, восторженной улыбкой принялся беспорядочно и взволнованно расхаживать не только по своей убогой каморке, но и по всем остальным тёмным комнатам.
Запомнил мгновение, когда точно захотел, чтобы Марион стала его другом.
Старшим, опытным, честным, очень умным и проницательным.
Её старые фотографии, кадры видео и кино поражали настоящестью. Спокойное уверенное достоинство, пронзительный взгляд. Способность не уронить себя.
Это же целый континент!
И он – здесь, где жила Она…
Он будет работать, он сделает всё, он напишет книгу о Марион!
Чуть тёмное окно.
Мелькнула первая робкая звезда.
Вздрогнул.
Он хорошо знал эти звонки.
Ненавидел столичные номера телефонов.
Звонили из банка.
Некоторое время он не решался, но потом поговорил с автоматической кредитной девушкой, ответил на все тупые вопросы робота о необходимости возврата задолженности; терпеливо, стараясь быть убедительным, объяснил, что в данное время не имеет никакой возможности что-то оплачивать, поскольку занят на сезонных сельскохозяйственных работах. Заработает деньги – обязательно вернёт долг.
Сволочи!
Сбили на взлёте.
А ведь было так хорошо…
Внезапно, обидно и болью содрали бинт со старой, привычной и почти позабытой раны.
Думать о Марион уже не получалось, но что-то делать полезное всё равно было нужно.
Занялся грязным унитазом.
Потом ещё раз внимательно прошёлся по комнатам, приподнимая по очереди даже самые громоздкие и тяжёлые диваны, открывая скрипучие тумбочки.
Нашёл рваное ватное одеяло.
Заметно было, что обтёртые сопли и пьяную блевотину, оставленные прежними жильцами на зелёном одеяле, давно уже вместе с ватой выели крысы.