Русский Вид. Книга вторая: Волк
Шрифт:
Катя с грустной улыбкой сняла с плеча небольшую сумочку из плотного гобелена с кожаными вставками. Спереди сумочку украшал вышитой корабль, словно летящий над бурным морем. Когда Катя приобрела эту вещь на выставке в Уренгое, то паруса корабля были еще белого цвета. Дома девушка сама расшила их в алый цвет. Дело это было непростое, Катя все пальцы себе исколола, пока втыкала иглу в толстую ткань. Но довела задуманное до конца и уже полгода носила сумку с собой, как потаенный сигнал кому-то еще неведомому.
– «А Его все нет... И я не знаю, где Он и когда мы встретимся.
Да, нет же, нет! Просто я хочу знать, что Он всего лишь где-то есть на свете. И еще хочу быть нужной ему, не маме, не папе, а именно Ему - моему Мужчине. Я вновь раздула затаившиеся во мне угли. Нет, еще не все потухло внутри. Мои светильники еще горят. Только приди поскорее! Мне плохо без тебя! Услышь, где бы ты ни был, услышь меня, глупую и сентиментальную девчонку, которая не хочет становиться циничной и пошлой теткой, не хочет привыкать к боли и оскорблениям.
Я мечтаю о многом... Но даже самым умным, красивым и добрым не всегда достается самое хорошее. А мне-то за что иметь счастье? Но ради Тебя я смогу все, я выдержу, я со всем справлюсь, я подожду столько, сколько будет нужно... только, где же Ты, и есть ли Ты вообще на свете? Знать бы мне это... знать...»
Катя вытерла непрошеные слезы, с трудом нашла чистую посуду, наскоро выпила растворимый кофе, а потом переоделась и поехала проведать любимую мамочку.
В палате Веры Анатольевны стоял букет белых роз - ее любимые цветы. На тумбочке рядом с кроватью лежали фрукты и новая книжица Николая Ивановича с посвящением «Верной подруге и прекрасной Музе».
– Мамочка, как ты напугала нас, родная! Что же случилось?
– Уже все хорошо, дочка, сама не пойму, что это было со мной. Вроде сердце никогда не болело, а тут даже «Скорую» пришлось вызывать. Не волнуйся, Николай Иванович сразу же приехал, уж не знаю, кто ему сообщил.
– Ты же сама, Верочка, позвонить не догадалась, - с непривычной мягкостью в голосе начал увещевать ее муж.
Катя внимательно посмотрела на отца. Они не виделись почти полгода. Николай Иванович похудел, постарел и как-то даже стал меньше ростом, когда ссутулившись, сидел на хлипком стульчике у окна палаты. Девушке показалось, что одежда на отце несвежая, на манжетах рубашки виднелись пятна, ворот засалился. А ведь папа всегда был такой щеголь! Неудивительно, ведь каждая вещь его солидного гардероба проходила через заботливые руки жены. А Вера Анатольевна уже месяц как живет отдельно. Катя начала кое-что понимать...
– Коля, может, ты уже домой съездишь, отдохнешь, со мной Катя побудет.
– Да... и порядок надо бы навести дома, - не замедлила добавить девушка, - и продуктов купить, в холодильнике мышь повесилась.
– Девочки, я все сделаю, - пообещал Пермяков.
– Дочка, ты же у меня..., то есть, у нас на Широтной остановилась?
– Да, папа. Я, кстати, насовсем приехала в Тюмень. Уже с работой все решила, мне вышлют трудовую книжку по почте, у нас замечательный директор.
– Катенька, а как же Антон?
– тихо спросила мама.
– Мы решили расстаться, то есть, это я так решила, а он не был против. Я теперь свободна, как маленькая птичка и начинаю новую жизнь. Можете меня поздравить!
Говорила Катя преувеличенно весело, но родители смотрели на нее настороженно.
– Мама, только не переживай! Не о чем грустить. Я просто поняла, что не люблю этого человека. Ты была права тогда, мы поторопились с замужеством. Но, теперь я по-настоящему взрослая, умная, самостоятельная женщина и впереди меня ожидают только Хорошие Встречи. Да будет так!
– Но как же это...,- пригладил длинноватые волосы Николай Иванович, - ведь Антон показался мне вполне приличным мужчиной, интеллигентным...
– «Эх, знал бы ты, что себе этот интеллигент позволяет!»
– Я на Север точно больше не вернусь, попробую все документы здесь оформить, должна быть такая возможность, по почте отправлю, пусть пришлют сертификат о разводе или как эта бумага правильно называется, вы не в курсе?
Катя испытующе посмотрела на родителей.
– А у нас, доченька, все наладилось, - бодро ответил Николай Иванович.
– Мы с мамой не будем расходиться, особенно сейчас, когда Верочке забота нужна и внимание. Мало ли чего в семье не бывает, милые бранятся, только тешатся. «Лицом к лицу лица не увидать, большое видится на расстояньи..., - эти слова я только под старость по-настоящему осознал», - во взгляде, который Николай Иванович бросил на жену, теплилась небывалая доселе нежность. Мужчина пересел на кровать и поцеловал маленькую сухую ручку Веры Анатольевны.
– Я перед тобой, Верочка, очень виноват, но, я все искуплю...
Катя быстро-быстро заморгала удивленными глазами, глядя на спокойное, умиротворенное лицо матери.
– Раньше бы все эти слова, Коля... А теперь уж ни к чему, наверное.
– Не пущу!
– вдруг сердито воскликнул мужчина, - даже не вздумай к нему собираться, а если сбежишь, следом поеду и вот этими руками задушу лично твоего... ухажера старого.
– Господи! Ну, чего ты привязался, никуда я не собираюсь, - тихо засмеялась Вера Анатольевна, - только, и к тебе не вернусь, у меня своя квартирка имеется, слава Богу, заслужила покой за тридцать лет.
– Верочка, прости, душа с телом расстается, когда подумаю, что ты меня бросишь.
Катя с полным недоумением уставилась на отца, который вдруг переместился на колени возле кровати и, прижавшись лицом к ладошке жены весь затрясся от бурных рыданий. Это уж совсем было не похоже на поведение вальяжного светского льва, каким знала девушка Николая Иваныча.
– Да, что у вас такое здесь творится? Может, доктора вызвать?
Вера Николаевна улыбалась, прикрыв глаза, и поглаживая свободной рукой седую шевелюру мужа.