Русский вор
Шрифт:
— Да, весьма правдоподобно. А ты не думаешь, что они могут нас выдать?
— Каким образом? — пожал плечами Леонид. — Ведь они не знают ни моего имени, ни того, где я живу. Вообще обо мне ничего не знают! Они восприняли происходящее как интересный спектакль. Я даже не уверен, ведают ли они, что произошло в действительности?
Взяв газету, лежавшую сверху, Варнаховский развернул ее и тотчас увидел на первой странице изображение монет, где стрелками указывались места, по которым можно было бы отличить настоящую от фальшивой. Разобраться в этих нехитрых
А вот это уже горячо!
Дальше в газете пытались обратить внимание на две отличительные особенности, на первый взгляд совершенно неуловимые: количество рисок на ободке монеты и неровный клюв орла, воспринимаемый за обыкновенную затертость. Пикантность ситуации заключалась в том, что монеты с таким дефектом Христофоров передал два дня назад сбытчикам, наказав им отдать их в лавки только через неделю. Из этого следует только одно: сбытчики находятся в руках полиции и сейчас дают показания против Христофорова. И задержание Валерия Михеевича всего лишь вопрос времени. Мастера следовало немедленно предупредить.
Варнаховского бросило в пот. Полицейские буквально наступали на его пятки. Он невольно обернулся на прихожую, словно ожидал громкого стука в дверь. Потом, поднявшись, надел сюртук, снял с крючка цилиндр и открыл дверь.
— Ты куда? — удивленно спросила Элиз.
Вечером они намеревались сходить в Имперский оперный театр. Обычно приготовления начинались часа за четыре до начала спектакля, и Элиз пребывала в приятном возбуждении. Подступало время, когда следовало подобрать подобающее платье и шляпку, и порой в этом важном процессе Варнаховский принимал живейшее участие.
— Я ненадолго, — не вдаваясь в подробности, отвечал Леонид. Прихватив тонкую трость, стоявшую в самом углу прихожей, вышел за дверь и сказал уже из-за порога: — Попробуй как-нибудь справиться без меня.
Взмахнув тростью, Варнаховский остановил тяжелую карету, запряженную парой белых жеребцов. Извозчик в черном высоком цилиндре и такого же цвета длинном сюртуке угодливо наклонился к бывшему лейб-гусару, с готовностью спросил:
— Куда прикажете ехать?
— Давай на Фридрихштрассе, — распорядился Леонид, ступая на подножку. — Только погоняй, голубчик!
Резво свистнула плеть, и широкие каучуковые обода бойко застучали по брусчатке. Мимо окон проносились высокие дома, раскрашенные в веселые цвета, бульвары, засаженные каштанами, магазины с большими витринами, каретами, стоявшими вдоль обочины. Далее пошла окраина: дома поплоше и поменьше, да и покрашены они были не столь нарядно, как в центре.
Велев остановиться на соседней улице, Варнаховский скорым шагом заторопился к Валерию Христофорову. Здесь, изрядно вдали от центра, было совершенно спокойно. Прежде чем повернуть к нужному дому, Леонид осмотрелся еще раз: полицейских не видно, окна в соседних домах зашторены, никто не смотрел в его сторону. Ровным счетом ничего такого, что могло бы напоминать засаду.
Выдохнув, Варнаховский, придавая своей
— Калитку специально не смазываете?
Христофоров, пропуская гостя в комнату, широко улыбнулся:
— Разумеется… Чтобы каждого гостя издалека слышно было. Пока он по дорожке идет, я его уже у двери жду.
Только сейчас Варнаховский обратил внимание на револьвер, что Христофоров держал в руках. Ох, не прост Валерий Михеевич!
Не вдаваясь в объяснения, Леонид коротко объявил:
— Нужно срочно уходить. С минуты на минуту здесь будет полиция!
Христофоров невольно сглотнул подступивший к горлу ком.
— В подвале чеканные станки, их нужно вынести!
Варнаховский прекрасно понимал отчаяние соратника. Печатный станок был уникален. Все его детали, чтобы не вызвать подозрение, заказывались в разных землях Германии, после чего Христофоров собрал их в единый безотказный механизм.
Бывший поручик отрицательно покачал головой.
— У нас не более пяти минут. Может, даже и этого нет… Взять самое необходимое и уходить, если не хотите закончить свою жизнь на гильотине!
— Я все понял, — с печалью отозвался Христофоров. — Я уже давно предчувствовал нечто подобное, уж как-то слишком гладко все шло… — Вытащив из шкафа неброскую черную сумку, сказал: — Здесь все самое необходимое и деньги на первое время. — И, широко улыбнувшись, добавил: — А остальное мы напечатаем.
— Чувство юмора не потеряли — что ж, это уже неплохо… Уходите за мной следом, встречаемся у меня дома, на Бранденбургштрассе, — сказал Варнаховский и, не прощаясь, вышел за дверь.
Беспечно, стараясь походить на праздного гуляку, Варнаховский вышел за калитку и, помахивая тростью, направился вдоль низкой изгороди. У перекрестка, выкрашенные в желтый цвет, стояли извозчики, терпеливо дожидавшиеся клиентов. Выбрав одну коляску с молодым веснушчатым возчиком, Варнаховский распорядился:
— Поезжай на Александерплац. Будешь расторопным — получишь две марки за скорость!
Унылое выражение тотчас сменилось откровенной заинтересованностью.
— Это мы мигом! — пообещал парень и весело взмахнул вожжами.
Леонид Варнаховский невольно хмыкнул, подумав о том, что немецкие извозчики мало чем отличаются от российских, а за серебряную монету готовы отвезти хоть к черту на рога. Впрочем, с этим стоит повременить…
Прежде чем коляска свернула за угол, он успел заметить, как Валерий Христофоров, закинув сумку за плечо, вышел из дома, торопливыми шагами пересек двор и распахнул калитку. В какой-то момент он приостановился у самого выхода, словно размышлял, а стоит ли делать решающий шаг, а потом, разок оглянувшись на брошенный дом, вышел на улицу и зашагал в противоположную сторону.