Русско-турецкая война: русский и болгарский взгляд. 1877-1878. Сборник воспоминаний
Шрифт:
Через два часа меня известили, что черкес ушел, я собрался, пошел домой через наш зимний навес. Вскоре туда пришел и мой брат, а за ним один за другим еще 6–7 человек наших соседей. Мы радушно поздоровались, выпили винца. Разговор шел в основном обо мне, где я был все это время. Я рассказал, что находился тут, в селе, но прятался и не смел показываться. «Сейчас я пришел, чтобы вы убедились, что я здесь, но прошу вас держать это в секрете, если меня будет искать бёлюкбаши [203] или еще кто-то из правительства. Скажите им, что я в Софии. Если вам прикажут меня позвать, пообещайте им это и просите срок в два дня, чтобы отправить человека в Софию за мной». Этот план я придумал, чтобы в подобном случае меня не искали у бабы Сивы, а так мы бы пустили дым в глаза ищущим меня, а в руки я бы им не попался. Так я думал, разумеется, не говоря это окружающим. Мы выпили еще немного вина и позабыли все
203
Бёлюкбаши – командир бёлюка – отряда в янычарском корпусе.
Вечером мы с учителем решили, что оставаться у бабы Сивы больше нельзя ни минуты. После того как мы поговорили, пришел мой брат и сказал мне, что меня хочет видеть Станоя Сврыдлов из Элешницы, которого русские отправили в Софию, чтобы он узнал, где и в каком количестве находятся турецкие войска. Я был рад этому известию и просил брата привести его к нам. Через час пришел Станоя, и я узнал, для чего его туда отправили. Я сказал ему найти врачанцев Крыстю и Ангела, моих друзей, которые живут в Софии на Буховском постоялом дворе, передать от меня привет и сказать, чтобы не боялись сказать ему все, что знают. Он попросил записку от меня, по которой они бы убедились, что это я направил его к ним, но я ему не дал, ведь она могла бы попасть в руки неприятеля. Также я советовал ему не просить ничего письменно от Ангела и Крыстю. Той же ночью он отправился в Софию, мы договорились, что, когда он вернется, снова придет к нам.
Все прошло благополучно. Он купил себе одну оку соли и две пары сыромятных царвулей, надел их и как простой селянин вышел из Софии и на второй вечер пришел к нам. Учитель узнал, что в Софии не было военных, они все находились в Арабаконакте, количеством в несколько сотен, а в его селе Ябланице еще больше. Той же ночью мы с учителем хотели отправиться со Станоем, но были не готовы и отложили это на следующую ночь, узнав у него, как лучше добраться в село Врачеш к русским. Он ушел. На заре для большей уверенности я позвал Станчо Иванова, соседа бабы Сивы, и моего кума Генчо Говедара, чтобы они с нашими лошадьми прошли в горы в местность, которая называется Турецкий перевал, откуда мы должны были отправиться, а они проследили бы, нет ли там турецких частей, охраняющих дорогу.
К вечеру, когда мы ждали их возвращения, пришла баба Сива и сказала, что жена Генчо Говедара бранилась и растрепала всему селу, что ее муж пошел в горы, и если вечером он не будет дома, она якобы расскажет туркам, что это я проводил его к русским. Узнав это, мы приготовились бежать еще засветло, но это было невозможно, ведь нас бы все увидели. Так что мы с нетерпением ждали наступления темноты. Через некоторое время пришли Станчо и Генчо и сказали, что не осмелились дойти до Турецкого перевала, куда мы их отправили, и не знают, свободна ли тропа там, откуда мы планировали отправляться, так что мы остались без помощи.
У бабы Сивы мы оставались 25 дней, и никто из односельчан не знал, что мы здесь. Лишь в последние пять дней все узнали, что мы прячемся в этой хижине, и это вынудило нас срочно ее покинуть. Собравшись в путь, ровно в полночь мы, простившись с Бабой Сивой и перекрестясь, отправились, никого не встретив. Через пять часов пути, когда показалось солнце, мы дошли до загона деда Гроздана, который находился под самой вершиной горы Мургаш [204] , на южной стороне склона. Немного перекусив и отдохнув около часа, мы двинулись дальше по пути, который указал нам дед Гроздан. Идти через Турецкий перевал мы побоялись и взяли путь на восток. К вечеру планировали дойти до какого-нибудь загона на пастбище и там переночевать. Учитель впервые шел по такой местности. Снега было почти по пояс. Я шел впереди и прокладывал тропу, а он следом, ну а поскольку он не привык пробираться по такому высокому снегу, мы часто делали остановки, чтобы отдохнуть. Наконец, на закате мы нашли загон Атанаса Калчева из Елешницы, где узнали, что даже женщины этого села сбежали, чтобы спастись. Там же было еще несколько человек из Елешницы, в том числе и Иван Пешов, мой друг и дальний родственник. Если до этого я хоть как-то со слов деда Гроздана знал, куда нужно идти, то дальше дорогу совершенно себе не представлял, поэтому еще вечером спросил, кто бы мог стать нашим проводником и указать нам дорогу до села Врачеш. Но никто не знал. Провожать вызвался мой друг и родственник Иван Пешов. Договорившись обо всем, мы перешли к другим темам разговора, потом, наконец, уснули.
204
Мургаш – вершина в Балканских горах (высота 1687 метров над уровнем моря).
На заре, когда пора было выдвигаться в путь, учитель сказал, что по такому снегу дальнейший путь для него невозможен. Так
Продолжив путь, через два часа мы, наконец, перешли Балканы и оказались над Врачешем, из-за поворота мы видели к востоку большое движение, – это были войска, но непонятно было, русские или турецкие. Немного дальше мы заметили их и на западе и продолжили свой путь, но теперь уже с большой опаской. Еще немного впереди показались шестеро в шинелях и с ружьями на плечах – теперь уже двигаться было никак – ни вперед, ни назад, ведь мы думали, что это турки. Очень страшно нам стало, когда неожиданно они оказались на нашем пути – но, так или иначе, деваться нам было некуда, встреча была неизбежна. Один из них окликнул нас и спросил:
– Куда вы, беи?
– Во Врачеш, – ответили мы.
– Зачем?
Так мы убедились, что это болгары, а не турки, и рассказали им свои планы, что, дескать, сбежали от турок и идем к русским. Они сказали нам, что во Врачеше мы не сможем найти ни одного русского, поскольку был приказ Гурко и вчера вся армия отправилась на переход через Балканы [205] . Для большей уверенности они спросили нас, не видели ли мы по пути по обеим сторонам гор русские войска? Мы поверили их словам, и страх моментально сменился радостью, которая заполнила наши сердца. Мы сразу же развернулись и отправились вместе с ними в обратный путь.
205
После того, как 10 декабря (28 ноября) Плевна пала, было принято решение, несмотря на тяжелейшие зимние условия, перейти укрепленные противником Балканы. На Западный отряд генерала И. В. Гурко была возложена задача выйти в левый фланг турецким войскам, тем самым обеспечив наступление корпуса генерала Ф. Ф. Радецкого в районе Шипки. 25 (13) декабря русские войска начали переход Балканских гор, а уже 31 (19) декабря атаковали противника у Ташкисена. Отход турецких войск превратился постепенно в бегство.
Мало-помалу к вечеру подошли мы к старой пастушеской хижине, где переночевали. На заре они поехали в село Чурек, а мы с Иваном – в наши села. Учителя Харлампия мы в загоне, где его оставили, не встретили – он вернулся в село. К обеду мы добрались до Иванова загона, где застали 7–8 человек, бежавших из Елешницы, поскольку турецкие аскеры грозились сжечь село и перебить жителей. Там забили овцу, жарили на огне мясо и поели. Поскольку огонь был хорош, съели по шишче [206] и мы с Иваном наелись. Иван вышел во двор хижины к людям, попросил кого-нибудь из них побрить его, а я остался сидеть у огня, закурил табачку. Когда Ивана уже почти обрили, его десятилетний сын Илья закричал:
206
Шишче – традиционное мясное блюдо, жаренное на углях.
– Папа, папа, я видел, как дядя Ангел шел с двумя турками-военными!
Все мы испугались такого известия, посмотрели – и правда: так мы и замерли как вкопанные от такого зрелища. Через пять минут турки вместе с Ангелом скрылись в долине, за тот промежуток времени, пока они должны были достичь нашей хижины, людей словно подхватило волной – все мы побежали сколько было сил. Я поднялся и побежал вслед за двумя товарищами, немного отстал от них, догнав, когда они остановились между буковыми кустами. Я сильно запыхался, потому остановился чуть ниже их, около одного из кустов. Один из моих товарищей сказал: «Прячьтесь тут и не двигайтесь, посмотрим, что будет, и если увидим, что идут к нам, – собирайтесь здесь, наверху, в лесу наше спасение». А я думал и говорил сам себе: «Боже, сколько еще буду я терпеть эти страхи за себя и свое семейство, пусть эти окажутся, наконец, последними». Пока я так размышлял, один из товарищей сказал: «Смотрите, там внизу на лугу ходит несколько человек с ружьями на плече, и не ясно, из турецкого ли они войска». Пока мы наблюдали за ними, боясь двигаться, чтобы нас не заметили, они подошли к той хижине, из которой мы бежали, и сняли ружья. В то же время мы увидели, как подошли те двое, что вели Ангела, и забрали нескольких овец. Ангел пытался им помешать, но те их отняли. В этот момент прогремели выстрелы, двое, что пытались увести овец по узкой тропинке, вдруг побежали, овцы остались по одну сторону от тропы, Ангел упал на другой стороне, а те все продолжали свое бегство, вслед им продолжали греметь выстрелы, однако ни в одного из них не попали, и они скрылись с глаз. Стрелявшие побежали за ними в сторону болота. Выстрелы еще нескольких пушек были слышны оттуда.