Русско-турецкая война: русский и болгарский взгляд. 1877-1878. Сборник воспоминаний
Шрифт:
Таким образом, неимоверными усилиями в суровых зимних условиях был преодолен Балканский хребет и на дальних подступах к Константинополю сосредоточилось около 165 тысяч русских солдат. Нередко на этом пути русскому солдату приходилось на своих плечах поднимать в горы орудия, преодолевать снежные завалы и реки со студеной водой, ночевать в горах при жестоких морозах. Переход Балкан современники уподобляли знаменитому подвигу солдат А. В. Суворова в заснеженных Альпах.
Тем временем турки поспешно отступали к Филиппополю (Пловдив [137] ), где 15–17 (3–5) января 1878 г. Гурко нанес им окончательное поражение. После этого, не встречая серьезного сопротивления, русские части устремились к Адрианополю (Эдирне). 20 (8) января передовой конный отряд под командованием генерал-майора А. П. Струкова [138] , пройдя за 40 часов 88 км, неожиданно появился у Адрианополя. Турки оставили город, в котором 19 января было заключено перемирие. К тому моменту русские войска вышли к Эгейскому морю и пригородам Константинополя.
137
Пловдив (другое название – Филиппополь) – второй по значению город в Болгарии. Освобожден русскими войсками в январе 1878 г.
138
Струков Александр Петрович (1840–1911) – русский военачальник, адъютант великого князя Николая Николаевича Старшего. Во время русско-турецкой
Итоги Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. в военном отношении были неоднозначными. Достаточно сказать, что даже сами участники событий по-разному оценивали ее. Русская армия преодолела все трудности и добилась победы. Такие операции, как форсирование Дуная, Авлияр-Аладжинская операция и переход Балканских гор с последующим разгромом турецких войск, могут считаться блестящими образцами военного искусства. Русский солдат, а также младшие офицеры демонстрировали на протяжении всей войны героизм и самоотверженность, а имена таких генералов, как М. Д. Скобелев, И. В. Гурко, Ф. Ф. Радецкий и М. И. Драгомиров, стояли высоко в общественном мнении России и всего мира. С другой стороны, далеко не блестяще показала себя организация снабжения и тыловые службы в целом. Ошибки и некомпетентность имели место на всех уровнях командования. Война с Турцией потребовала колоссального напряжения и стоила жизни более 20 тысяч русских солдат и офицеров. Потери ранеными составили более 50 тысяч человек. Возникал вопрос, готова ли Россия к войне против европейской державы, если таких усилий потребовала от нее победа над слабой Турцией.
С завершением боевых действий ситуация в международных отношениях лишь накалилась. Великобритания заявляла, что занятие, пусть и временное, русскими войсками Константинополя недопустимо. 13 (1) февраля эскадра адмирала Хорнби [139] в составе 6 броненосцев и фрегата вошла в Дарданеллы и бросила якорь в Мраморном море. Канцлер Горчаков на это отреагировал жестко: «История учит нас, что слабость континента подстегивает наглость Англии» [140] . Но, как ни странно, в этот момент военные оказались осторожнее дипломатов, они прекрасно поняли реальную силу российской армии, «забуксовавшей» в противостоянии лишь с одной дряхлеющей Турцией. Главнокомандующий великий князь Николай Николаевич, получив приказ от своего брата Александра II занять Константинополь, схитрил и с санкции турок занял местечко Сан-Стефано [141] , сообщил же, что вошел в предместья турецкой столицы.
139
Хорнби (Горнби) Джеффри (1825–1895) – британский адмирал флота; в начале 1877 г. назначен командующим флотом Средиземного моря; несмотря на протесты турецких властей, провел флот через Дарданеллы, с целью помешать наступлению русских войск на Константинополь.
140
Цит. по: Виноградов В. Н. Балканская эпопея князя А. М. Горчакова… С. 235.
141
Сан-Стефано – пригород Константинополя, ныне Ешилькёй, район Стамбула, связан с подписанием Сан-Стефанского предварительного мирного договора весной 1878 г.
Параллельно срочно готовился проект договора. В Петербурге понимали, что урегулировать последствия войны лишь между воюющими сторонами не получится, в итоге состоится конгресс Великих держав. Потому и спешили навязать Порте максимальное количество условий как стартовые позиции на будущих торгах. Проект прелиминарного (предварительного) договора готовился Н. П. Игнатьевым, причем в такой секретности, что набело его переписывала супруга посла. После одобрения руководства России граф Игнатьев добился от турок 3 марта (19 февраля) 1878 г. подписания договора в Сан-Стефано.
Акт предусматривал коренные перемены в положении балканских народов. Турция признавала государственную независимость Румынии, Сербии и Черногории, оговаривалось их значительное территориальное расширение. В Боснии и Герцеговине Порта обязывалась провести реформы. Болгария возрождалась как «самоуправляющееся, платящее дань княжество с христианским правительством» в широких пределах, от Черного до Эгейского моря, ее зависимость от Константинополя ограничивалась выплатой дани. Россия возвращала себе Южную Бессарабию, на Кавказе к ней отходили Батум, Карс, Ардаган и Баязет. К Румынии переходила Северная Добруджа. На острове Крит, в Эпире и Фессалии Высокая Порта обязалась ввести регламент, выработанный с участием представителей местного населения. Игнатьев был на пике своей дипломатической карьеры. Ему прочили портфель министра, а на деле через два месяца он удалился в свое поместье в Киевской губернии, попросившись в отставку. После своей «дерзости» в Сан-Стефано для Европы он стал жупелом, с точки зрения Великих держав, переговоры с ним были невозможны.
Самовольное с точки зрения Европы завершение войны привело к изоляции России и угрозе войны против коалиции держав. Как выразился тот же Игнатьев, «нам Европа предоставляла лишь право бить турок, лить русскую кровь и тратить русские деньги, но никак не извлекать пользу ни для себя, ни для единоверцев наших по собственному усмотрению». Россия стала выводить войска с территории Турции, часть из них отправилась на границу с Австро-Венгрией, усиливались гарнизоны портов.
В результате сложных переговоров было достигнуто решение о созыве в Берлине конгресса, где О. фон Бисмарк обещал выступить «честным маклером» [142] . 13 (1) июня 1878 г. конгресс открылся. Россию представлял Горчаков, к тому моменту находившийся в весьма пожилом возрасте. В работе конгресса он участвовал мало, постоянно недомогал, по рассеянности допускал оплошности. Так, однажды развернул перед британцами карту, составленную в Генеральном штабе, с обозначением возможных территориальных уступок в Закавказье. Но вполне соответствовали ему и собеседники. Дизраэли не учился в университете, потому плохо знал международный язык того времени – французский, и, стремясь избежать позора империи, британские дипломаты уговорили его выступить на родном языке. Имелись у него и другие пробелы в образовании. Когда Дизраэли стал обсуждать с Горчаковым русско-турецкое разграничение в Закавказье, то министр иностранных дел Р. Солсбери воскликнул: «Но лорд Биконсфилд не может вести переговоры, он в жизни своей не видел карты Малой Азии». Бисмарк при высоком росте и массивной комплекции обладал тонким голосом. Вдобавок он боялся зубных врачей, не прибегал к их помощи, к старости сохранил лишь остатки зубов и в разговоре отчаянно шепелявил [143] .
142
О роли О. фон Бисмарка и болгарском вопросе см. подробнее: Косев К. Бисмарк, Източният въпрос и Българското освобождение, 1856–1878 гг. С., 1978.
143
Виноградов В. Н. Балканская эпопея князя А. М. Горчакова… С. 260–265.
13 (1) июля 1878 г. уполномоченные семи держав подписали на конгрессе Берлинский трактат, который провозгласил независимость и территориальное расширение трех княжеств – Румынского, Сербского и Черногорского [144] . Болгария же была значительно урезана по сравнению с намеченными в Сан-Стефано границами [145] . Вдобавок страну разделили по линии Балканского хребта. Лишь северная ее часть, к которой, в немалой степени усилиями Горчакова, присоединили районы Варны и Софии в Забалканье, превратилась в автономное княжество с широкими правами; южная часть под названием Восточная Румелия [146] обрела лишь местное самоуправление во главе с губернатором-христианином. Боснию и Герцеговину передали под австро-венгерскую оккупацию, которая в 1908 г. превратится в аннексию. Южная Бессарабия возвращалась России. Поскольку она входила в состав Румынии, последнюю наградили Северной Добруджей. На Кавказе к России отошли Карс, Ардаган и порт Батум.
144
War and Diplomacy: The Russo-Turkish War of 1877–1878 and the Treaty of Berlin. Ed. by M. Hakan Yavuz with Peter Sluglett. Salt Lake City, 2002.
145
Подробнее см.: Христов Хр. Освобождението на България и политиката на западните държави. 1876–1878. С., 1968.
146
Румелия – османское название части балканских провинций империи – бейлербейства. В XIX веке так называли в разговорной речи южную часть Болгарии.
На протяжении всего Восточного кризиса в России активно следили за событиями на Балканах, публиковались многочисленные статьи, все обсуждали ее значение и будущие результаты. В то же время, как отмечает современный исследователь, «события на Балканском полуострове настолько потрясли русское общество, что интерес к балканским делам даже приобрел характер модного увлечения, при этом само отношение к войне, понимание ее целей, значения, влияния на внутреннее состояние страны и т. п. могло быть достаточно противоречивым» [147] . В то же время холодный чиновничий Петербург остался в стороне от проявлений славянских чувств, их центром стала Москва. При этом война не воспринималась как противостояние лишь с турками. В народе ходили слухи, общий смысл которых заключался в следующем: «Вся загвоздка в англичанке». И даже причина затянувшейся осады Плевны виделась в ее кознях: «Толкуют мужики, что от англичанки к Плевне подземная дорога железная сделана, что она по этой дороге ему в Плевну войско и харч представляла», – записал современник [148] . В итоге результаты переговоров оценили резко негативно, не стараясь понять реальное положение дел. Родоначальником традиции такого отношения стал И. С. Аксаков, 4 июля (22 июня) в Московском славянском благотворительном обществе произнесший речь, где заявил, что на Россию надели «шутовскую с гремушками шапку», и обвинил дипломатов в «колобродстве» и «грандиозном раболепии» [149] .
147
Кочуков С. А. «За братьев-славян»… С. 270.
148
Энгельгардт А. Н. Из деревни. 12 писем. 1872–1887. М., 1999. Электронный ресурс: режим доступа:(Дата обращения: 22.09.2015).
149
См.: Аксаков И. С. Славянский вопрос 1860–1886. М., 1886.
Еще в начале Восточного кризиса, летом 1875 г., когда стала вероятной новая русско-турецкая война, в Петербурге приняли решение использовать опыт Крымской войны, магистральная идея которого состояла в разделении военного и гражданского управления. Именно в духе такой политики в ноябре 1876 г. было создано управление гражданской частью при главнокомандующем во главе с князем В. А. Черкасским [150] . До весны 1876 г., когда все еще теплилась надежда на дипломатическое разрешение кризиса, управление изучало существующую территориально-административную систему османов на востоке Балкан и общественно-политическую жизнь болгар. Для этой цели сформировали специальную комиссию под руководством Л. Н. Соболева, в которую включили русских военных и дипломатов, знакомых с тонкостями Восточного вопроса. Ценную помощь им оказывал и ряд болгар, например, Марин Дринов [151] из Харьковского университета, банкир и предприниматель Евлоги Георгиев, бывший русский вице-консул в Пловдиве Найден Геров [152] . Собранные сведения опубликовали в пяти выпусках «Материалов для изучения Болгарии», вышедших в Бухаресте в апреле 1876 г. Анализируя сведения, Черкасский пришел к выводу о необходимости воссоздания болгарской государственности снизу вверх, т. е. от общин к центральным властям, введения широкого избирательного начала в администрации, что болгары хорошо знали и использовали в управлении своими школами, церквами и общинами. Во главе больших административных единиц должны были встать русские офицеры, а их помощниками стали бы назначенные болгары. В приложение к плану составили список из 60 русских офицеров и список «благонадежных» болгар, которых можно задействовать.
150
Черкасский Владимир Алексеевич (1824–1878) – русский общественный деятель, славянофил. Во время русско-турецкой войны 1877–1878 гг. – императорский комиссар в Болгарии, заведовал гражданским управлением в стране. Скончался в день подписания Сан-Стефанского договора.
151
Дринов Марин Стоянов (в России именовался Марин Степанович Дринов) (1838–1906) – болгарский историк и филолог. Учился в Киевской духовной семинарии, затем – в Московском университете. С 1873 г. преподавал в Харьковском университете. В 1878 г. вернулся на родину, принял активное участие в создании болгарской государственности. Настоял на переносе столицы страны в Софию по политическим соображениям.
152
Геров Найден Хаджиберович (1823–1900) – болгарский писатель, языковед, общественный деятель. В 1839 г. отправился в Одессу для учебы в Ришельевском лицее. Принял русское подданство, вернулся на родину, где стал учителем. В 1857 г. был назначен вице-консулом России в Пловдиве. Во время Апрельского восстания развил активную деятельность в защиту болгарского народа.
С объявлением войны началась реализация этого плана. 4 июля в первом освобожденном болгарском городе, Свиштове, создали «гражданское управление». Губернатором назначили Герова, а его заместителем – Марко Балабанова [153] . На протяжении войны оформились шесть губерний в Северной и две – в Южной Болгарии, 56 округов и множество околий [154] , общины же сохранились. Успешным опытом оказалось восстановление советов старейшин в селах. Задачей местной администрации стало поддержание порядка в стране и снабжение русской армии. Сначала управление князя Черкасского обосновалось в Свиштове, а в конце года переехало в средневековую столицу Тырново. Там стали издавать «Временные правила», должные заменить анахроничное османское законодательство.
153
Балабанов Марко Димитриев (1837–1921) – болгарский политик и юрист. При Временном русском управлении являлся вице-губернатором Свиштова и Русе.
154
Околия (во множественном числе – околии) – территориально-административная единица – меньше округа.