Русское воскрешение Мэрилин Монро. На 2 языках
Шрифт:
“Demand? I’ve never demanded anything of him in fifty years. Not a thing!”
“If it’s so, I’m afraid, you wasted these fifty years of his, and twenty five of yours. You lived in vain! You suffered in vain! Why don’t you think of millions, billions of working people around the world? Shame! Thus you will break the promise you had given to the late Secretary General of the Communist Party of the Soviet Union. You will betray the hopes of all the Communists of the world! The history will never forgive it to you. That will bring shame on you for the years to come!”
– Хорошо,
– Самое последнее…, извините. Может быть, вы все-таки согласитесь переехать из этой нищей богадельни к нам, в коттедж? А то перед людьми как-то неудобно.
– Ни в коем случае!
Женщин Фомин встретил в коридоре, и сказал им только:
– Папа очень устал. Не надо с ним прощаться, поедем.
В вестибюле он увидал старенькую сиделку их старика и подошел к ней.
– Здравствуйте. Мы видели его. Он очень плох. Вот, возьмите еще на расходы. Не жалейте на него ничего.
– Спасибо вам, тут так много… Спасибо.
Уже когда их «БМВ» выехал на ровный асфальт, Фомин повернулся к Мэрилин и негромко сказал:
– Твой брат прилетает в Москву послезавтра.
Услыхав это, сидевшая рядом, за Мэрилин, Мячева издала сдавленное, но громкое «А-а» и схватилась обеими руками за грудь.
“Okay, I’ll talk to him,” simply said the old man and tiredly closed the eyes. “It’s for him to decide. Please, leave me now.”
“And one last thing, excuse me. Please, allow us to move you out of this impoverished refuge to our cottage? We feel ashamed you live in such a hole.”
“Never! And don’t ever mention it to me.”
Fomin left the room, then waited for his women in the corridor and said to them, “He is very tired, no need to disturb him with farewells, let's go.”
Down in the lobby Fomin met the nurse that looked after the old man, and said to her, “We’ve just visited him, he looks worse. Here, take it for expenses, and feel free with this money.”
When their car reached a smoother road, Fomin turned to Marilyn and said softly, “Your elder brother arrives the day after tomorrow.”
Having heard these words, Myacheva, who sat by Marilyn, uttered a constrained shriek and grasped her breasts with both hands.
7. Предсмертное поручение / The Mission Assigned from Death-bed
Оставшийся в полунищенском Доме престарелых старик, носивший теперь чужую фамилию Седов, был на самом деле легендарным академиком, светилом советской науки, орденоносцем, и даже членом Центрального Комитета компартии Советского Союза. Но было это тридцать лет тому назад.
The old man, who was left at the impoverished home for the aged, and who was known by false name Sedov, was actually the legendary academician, a star of the Soviet science, a proud recipient of the numerous government rewards, and also a former member Central Committee of the Communist Party of the Soviet Union. That was a career-zenith anyone could dream of in this country, but that was thirty years ago.
Как ученый он занимался тогда загадкой органической жизни, но как член ЦК компартии курировал все области биологии и даже химии в десятках академических институтов. В начале восьмидесятых институт под его непосредственным руководством вышел на эпохальное открытие, которое он не только не решился нигде опубликовать, он даже не обмолвился словом об этом с коллегами за стенами его лаборатории. И правильно сделал.
As a scientist Sedov was occupied then by the mysteries of organic life, but as the member of Ts-Ka of his Party he administered all fields of biology and its researches in dozens of laboratories and institutions. In the early eighties the famous laboratory under his direct leadership was on the verge of epochal discovery, which could bring results worthy of Nobel Prize. Although, Sedov refused to publish anything; he and his colleagues never uttered a word about the matter of their research outside their laboratory. That was very right thing to do, as it would have had revealed later.
Речь шла о клонировании. Неотличимом, как бы факсимильном копировании на молекулярном и генетическом уровне любых живых существ. Где-то в мире уже пробовали похожее: клонировали овечек, собачек и прочих животных, но те долго не жили и вскоре умирали. Но советский академик-коммунист мог теперь клонировать, – ксерокопировать и чуть ли ни отправлять по факсу – Человека. Требовались только обрезки его ногтей или волос, да пара мазков из интимных мест – его или близких родственников. Но если можно было получить что-нибудь из его собственных внутренностей, или из головы, то было еще лучше.
The theme of their epochal discovery was the cloning, that is indistinguishable, as facsimile copying of any living beings, but at the molecular and genetic level. There was some experimenting with cloning also abroad; cloned lambs, doggies and other animals were born in some laboratories, but they didn’t live long and died in extreme anguish. Soviet renowned scientist and ardent communist Sedov attained then an unbelievable advancement in genetics and practical cloning; he could not just clone, but could now make some sort of fax-copies, and almost send them by wire – of the human beings. To make a perfect human clone he needed just clipped off scraps of nails or a lock of hair, and a pair of smears taken from the private parts, preferably of original human person’s, but his immediate kin’s would also could do. The clone would turn out healthier if could be used tissues of his intestines, but still better from his head.
Почувствовав холодок в позвоночнике от открывающихся перспектив своего открытия, академик мгновенно засекретил все материалы по этим темам на уровне Первого отдела своего института. На следующий же день он, как член ЦК, записался на прием к тогдашнему шефу всесильного КГБ товарищу Юрию Андропову.
Через неделю он вошел к нему в кабинет на Лубянке, спокойным и уверенным шагом. Академик рассказывал, объяснял, как умел, самым простым языком, а тот только молча и терпеливо смотрел на него сквозь очки, не задавая никаких вопросов. Но потом он прервал академика на полуслове.