Рутьер
Шрифт:
Потом на придворных поэтических чтениях его поэма (не сомневаюсь, самая поэтичная и изысканная) была освистана, и последовало обвинение уже ни много ни мало, а аж в монголопоклонничестве, невосторженном образе мыслей и неблагонамеренности к властям предержащим. Оказывается, в Китае на данный момент времени есть некая литературная инквизиция. Причем работает она не хуже религиозной европейской. По итогу разборок с должностью пришлось расстаться, и то можно считать, что Фена посетило великое везение, в противном случае могли сварить в масле или еще чего экзотичнее.
Ну а дальше, в апогее
Вследствие либо проклятия, либо просто фатальной общей невезучести таланты китайца на рабском поприще оказались невостребованы. Хотя он честно пытался привлечь к себе внимание и даже соорудил ветряную мельницу какому-то там полудикому берберскому шейху… и оказался в гребцах, так как обладал выносливостью и сложение имел довольно крепкое. А главное – чтоб не умничал. Потому как шейх убежденно считал, что того, чего нет в Коране, быть вообще не должно.
И тут невезучий гений решил стать на путь жесткого противодействия тюремной администрации, читай: объявил войну судовым надсмотрщикам. Короче, пошел в отказ. Китаец мне пытался объяснить, почему он так решил, оперируя какими-то философскими понятиями древнекитайских гуру, но я перевел всю эту хрень для себя на понятный язык. Короче, если все хреново, и с каждым днем хреновей, и не везет уже вообще критически, то проще самому сдохнуть, проявив несгибаемость китайского характера. Вот как-то так. Но надсмотрщики тоже имели свою несгибаемую философию и методы, веками отработанные на сотнях рабов. Его стали пороть нещадно и перестали кормить. Китайцу еще повезло, что бунтовать он стал в плавании, а гребцов на шебеке ощущалась нехватка, а то его попросту выбросили бы в море, и все.
Китаец сразу понял свою ошибку и пообещал излечить капудану его подагру. И даже успел немного облегчить страдания старому арабу. Пороть его перестали, но и кормить нормально не начали в назидательных целях, а держали в запертой каморке под рукой, ибо постоянно отцеплять его от остальных гребцов – еще та морока…
– Вам очень повезло, мастер Фен, – резюмировал я похождения китайца. – Отчего-то мне кажется, что полоса вашего невезения закончилась.
– Я тоже так считаю, господин, – вежливо поклонился Фен. – Рано или поздно превратности жизни совершают полный круг и возвращаются к основам.
– Я думаю, нам предстоит еще множество бесед, но, к сожалению, я сейчас ограничен во времени. Вот список того, чем вы мне можете оказаться полезным. – Я взял лист бумаги в руки…
Китаец, заслушав список, сразу начал меня так радовать, что я мгновенно забыл про томящуюся в пустой постели Матильду.
По итогу общения я возвел его в должность лейтенанта-инженера и выделил штат из четырех помощников, который ему предстояло отобрать самому из учеников компании
Ох и ценный кадр мне попался… Разная керамика, топливные брикеты из водорослей, стеклянные изделия, бумага, тушь, долгохранящаяся лапша с консервированными овощами и лак вместе с составом для покрытия судовых корпусов – это еще мелочи. Он пообещал мне изобрести капсюли, боевые ручные ракетометы с напалмом (но это, естественно, с моей помощью) и установить ветряные двигатели на токарные станки. Да и сами станки по металлу тоже пообещал изобрести, так что сверление пушечных и аркебузных стволов перестало казаться мне фантастикой. Да еще много чего… Просто генератор научной мысли, а не китаец.
Правда, некоторые проекты, типа боевых пилотируемых воздушных змеев с бомбовой нагрузкой из глиняных зажигательных бомб, я беспощадно забанил. Не надо нам такое: начнет испытывать – и сложит свою талантливую головушку, да и вообще это слишком для Средневековья. Мы как-нибудь по старинке… потихонечку… И тильки для сэбэ.
А может, его под стражей держать, по типу бериевской шарашки? Кстати, если судить по мемуарам содержавшихся в подобных заведениях, очень уж стимулирует научно-творческую мысль их режим. Хотя нет, это уже слишком; просто приставлю к нему парочку недреманных глаз, чтоб пылинки с него сдували, и все… Суперценный же кадр, ёптыть…
На таких положительных эмоциях прогнал остальных докладчиков по ускоренной программе, но все равно освободился далеко за полночь. Тяпнул полбокала вина и поспешил в спальню, которую благодаря усилиям моей пассии наконец-то привели в приличное состояние.
– Я жду и жду, а он непонятно чем занимается… – капризно промурлыкала Матильда, раскинувшаяся во всем своем обнаженном великолепии на кровати. – Иди ко мне скорей…
– Уже лечу… – Я содрал с себя халат и рыбкой нырнул в постель. – Куда… а ну назад, сейчас будем делать бастарда номер один…
И делали…
Глава 11
«А вот для чего тебе, товарищ барон, шебека? Пиратствовать собрался? А мотивы? А идея у тебя какая, барон?» – задавал я сам себе вопрос в дороге и, прежде чем ответить на него, окинул взглядом кавалькаду.
Даже очень солидно… Три десятка мосарабов при полном параде и два десятка конных арбалетчиков. Опять же я, весь такой расфуфыренный, при флагах, пажах, оруженосцах, со свитой и неумолимой бюрократической машиной на подхвате.
Бюрократия состоит из трех солидных бургундских чиновников, отблескивающих на солнце своими шитыми золотом ливреями. А что они алкаши конченые, так почти и незаметно. Вчерашний день чиновничья братия провела по правилам строжайшего сухого закона и маленько уже оправилась, лицами посветлели, а аудитору дворовые девки замазали бланш под глазом какой-то хренью типа белил, стало незаметней. Так что выглядят они вполне благопристойно и представительно.
А вот африканцев своих я решил не брать – дикие совсем еще, распугают моих вассалов, и ищи тех потом по всей баронии. Вот пообтешутся немного, тогда и явлю их миру.