Ружья и голод. Книга вторая. Дихотомия
Шрифт:
– Сложно сказать, – нехотя сказал Белфард.
– Значит теперь будет моей, – затем его взгляд остановился на Виви. – Значит, эта теперь твоя?
– Сложно сказать, – повторил Белфард.
– Значит тоже будет моей.
– Ты бы хоть накрасился и причесался, сердцеед хренов, – язвительно отозвался Бранд. – А то меня от этой полигамной картины сейчас стошнит.
– Я уже молчу о том, друг, – поддержала его Хельда. – Что у него там, судя по слухам, ничего и не работает. Зачем тебе две женщины, Ивар, если ты не сможешь удовлетворить ни одну из них?
Чертог, тем временем, начал заполняться зрителями. Люди завороженно ожидали развязки событий. Некоторые показывали на
– Ты пожалеешь о том, что сейчас произнес твой поганый рот! – взревел Ивар и быстрым шагом начал спускаться со ступеней, держа в руках кривой меч с глубокими зазубринами. – Сейчас я заставлю тебя станцевать, самозваный правитель.
«Ну вот, опять это дерьмо… Вечно приходится освежать этим ублюдкам память».
Белфард с металлическим звоном, эхом раскатившимся под сводом чертога, выхватил свой клинок и пошел ему на встречу. Он нырнул под меч Ивара и сбил его вниз с лестницы. Тот перекатился в бок и быстро отскочил, как раз в тот момент, когда Белфард обрушился сверху, пытаясь нанести смертельный удар. Он сделал несколько выпадов, но длина рук Ивара не позволяла ему приблизиться достаточно близко. Бывший храмовник разорвал дистанцию, повернул голову набок и сощурил глаза, пытаясь найти уязвимое место. Затем медленно пошел полукругом, закручивая вокруг альбиноса спираль и вновь пошел на сближение. Держа меч в одной руке острием вперед, он ринулся на соперника в полуприсяде. Тот взмахнул кривым лезвием, но слишком поздно – Белфард ранил его в бедро и попытался отпрыгнуть влево. Свободной рукой Ивар наотмашь ударил тыльной стороной ладони и, пригнувшись, схватился за рану. Белфард почувствовал во рту вкус крови – его нижняя губа была рассечена.
– Смотри-ка, кровь у тебя очень даже обычная, – пыхтя, произнес Ивар. – Значит и убить тебя вполне возможно.
– Как и тебя, – ответил Белфард и вновь ринулся в атаку, вращая в воздухе над головой мечом.
Ивар подставил защищенное доспехом плечо и блокировал широкий размашистый удар сверху. Белфард сцепил мечи в мельнице и попытался резким движением выбить клинок противника из рук, но недооценил силу Ивара. Тот сблизил мечи плотнее, схватил его за руку и лязгнул по шлему рукоятью. Белфард выронил меч, но сохранил ориентацию в пространстве и ответил сильным ударом кованного сапога по открывшейся ране на бедре. Ивар взвыл и вслепую ткнул зазубренным лезвием в воздух, но слишком медленно. Белфард кувыркнулся вперед, схватив с пола потерянный клинок и, по-кошачьи оттолкнувшись от пола, вложил силу в самое острие. Альбинос парировал выпад и инстинктивно контратаковал диагонально снизу. Белфард обошел его сбоку и, крутанувшись на месте, совершил опоясывающее движение прямо под нагрудником. Ивар завалился на бок, машинально вытянул меч перед собой, и, потеряв равновесие и разбросав внутренности в стороны, упал лицом в лужу собственной темно-красной крови. Его тело несколько раз содрогнулось и замерло.
Белфард почувствовал обжигающую боль – последний удар Ивара задел его плечо. Не обращая на это внимания, он присел рядом с телом поверженного противника и положил ладонь на его спину. Несколько секунд он с отстраненным выражением лица изучал прошлое Ивара.
– Тут нет ничего приятного, – наконец сказал Белфард. – Мне не о чем сожалеть.
Он почувствовал прикосновение Вивьены у себя на плече. Белфард обернулся и посмотрел в ее большие карие глаза.
«Неужели мне теперь остаток вечности придется провести с этим чувством вины».
– Ты ранен, – шепотом сказала Виви. – Тебе больно?
– Не так, как будет больно тебе, Ви – сокрушенно ответил он. – Мне нужно кое в чем тебе признаться…
– Не трудись, Белфард, – устало прервала девушка. – Хельда уже успела мне все рассказать. И даже сделала некое деловое предложение, от которого я, естественно, отказалась. Их нравы мне чужды, но не чужд ты. Я погорячилась, обвинив тебя в прошлом, за которое ты не был в ответе, пока был со мной. Ты испытываешь к ней сильные чувства, не отрицай. Но и меня любишь не меньше. Твоя жизнь раскололась когда-то давно на «до» и «после», и тебе до сих пор не удается склеить ее воедино. Розалий ты или Белфард – не важно, пока ты разделяешь их между собой и противопоставляешь друг другу. У них один путь и одна судьба, ведь жить сразу за двоих просто невозможно. Ты подарил мне свободу, какой бы горькой теперь она не оказалась, и за это я тебе благодарна. Но пора тебе решить, и в первую очередь для себя, кто ты, и кто я для тебя. Если выберешь Хельду, я смогу с этим жить. Для меня ты останешься все тем же Белфардом, который попрощался со мной в саду у Храма Матери и ушел навсегда.
Виви говорила спокойно, подбирая каждое слово. Она не плакала и старалась не поддаваться захлестывающим ее эмоциям. Хельда все прекрасно слышала, но на ее лице не было и тени злорадства. Ей было искренне жаль девушку, которая любила того же мужчину, что и она.
Внезапно Белфарда отвлек странный ропот и приглушенный шелест одежды, разнесшиеся по пирамиде. Он отвел взгляд от Виви и увидел источник всего этого шума – жители города и солдаты, стоя на коленях и опустив голову, воздевали к нему распростертые ладони, чествуя вернувшегося принца.
Глава 5. Ночь длинных ножей
Армия, которую спешно пытался собрать Ивар, находилась в плачевном состоянии. Белфард быстро понял, что такие малобоеспособные ресурсы не смогут противостоять Ордену, который наверняка выставит против Галфагеста серьезный ударный кулак. Войско было слабо экипировано, не были сформированы достаточные резервы боеприпасов и продовольствия для дальнего похода. Кроме того, лучшие воины пали под бастионами Восточного Дозора, а вновь собранная армия состояла преимущественно из новобранцев и смертных ветеранов, чьи часы славы постепенно меркли под натиском неминуемо текущего времени.
Из Галфагии постоянно приходили сообщения с просьбой о помощи. Помимо этого, информацию предоставляли многочисленные шпионы из Обитаемых Земель, не желавшие находиться под пятой Обители. Когда в последнем письме было сказано, что храмовников на подавление мятежа поведет сам капеллан Калавий, Белфард окончательно решил, что сможет на равных противостоять такому грозному и пользующемуся неприкасаемым авторитетом командующему не раньше, чем через два месяца, то есть ближе к концу января. Необходимо было обучить солдат, снабдить их новым и надёжным оружием, направить советников в провинции Ульверлэндира с целью набора большего числа рекрутов. Многие говорили об Ордене с ужасом, вспоминая события шестидесятилетней давности, но были и те, кто, следуя примеру Ивара, желали необдуманно ринуться в бой, не думая о последствиях.
Не нравилась Белфарду и другая инициатива, которую активно продвигали Хельда и Бранд. Для жителей Ульвирвиги он стал, вопреки своим убеждениям, новым мессией. Они искренне верили, что он новое воплощение Сиггурда, подло убитого предателями много лет тому назад. Ульверам надоела постоянная резня и борьба за трон, и они хотели выбрать короля, чья власть отныне станет неприкосновенной. И первым царем, наделённым божественным даром и благословленным самой волчицей Хун-Ульвюр, для них должен был стать Белфард. Коронация была назначена в Нойе Фангетидден – ночь нового года.