Рваные валенки мадам Помпадур
Шрифт:
– Иван Сергеевич – муж Любы, чье тело лежит в спальне.
Фатима поставила на пол серо-голубой кофр и взяла плачущего Доброва под руку.
– Пойдемте, налью вам настойки пустырника.
Иван неожиданно покорно пошел вместе с Фатей.
– Ты в курсе того, что случилось? – поинтересовалась я у Димона.
Коробок утянул меня на кухню.
– Иван сказал, что пришел домой, они с женой выяснили отношения. Люба рухнула в кровать и вроде заснула. Иван в спальню не заходил, к супруге не приближался, переживал ситуацию с Надей на кухне один, сколько времени,
– Что? – поразилась я. – Он совсем ума лишился? Я всего-то попросила Ивана подозвать супругу!
Димон похлопал меня по плечу:
– Мужик распсиховался, ему показалось, что ты узнала неприятную новость и не хочешь ему ничего рассказывать.
– Просто бред, – беспомощно сказала я.
Коробок втянул носом воздух:
– Ну и воняет же у него на кухне! С виду чисто, а на самом деле натуральная свалка!
Я тоже удивилась. Вот странность: ощущаю амбре, как и в доме Бутрова в лифте и на первом этаже: смесь запахов протухшей рыбы и какого-то растения.
– Фу, – сказал Димон, – ладно, авось принюхаюсь. В общем, Добров влетел в спальню, бросился к жене и понял: она умерла! Похоже, Люба покончила с собой! Хотя тело на первый взгляд не повреждено.
– Интересно, – сказала я, – если на трупе нет ран, вокруг не видно крови, то родственники, как правило, предполагают инфаркт-инсульт. А Иван подумал о суициде.
Димон отошел к окну.
– Сын умер, дочь при смерти, тут не всякая выдержит. И на тумбочке лежит записка, текст простой. «Простите, простите, простите, иначе я не могла. Все простите. Все прощайте и простите. Люба». Муж узнал почерк жены.
– Люба не произвела на меня впечатления человека, который замыслил покончить с собой, – занервничала я. – Наоборот, она говорила о желании жить во что бы то ни стало, даже если Надя умрет.
Из коридора послышались шуршание, скрип и тихие мужские голоса. Санитары уносили тело Любы.
– Она! Она! Она виновата! – снова закричал Иван Сергеевич. – Татьяна! Это ее рук дело! Она мне про Надю рассказала!
Мне стало неприятно. Некоторые люди, потеряв близкого человека, ищут, кого бы обвинить в его кончине. Ненависть помогает им справиться с горем.
– Уезжай отсюда, – посоветовал Коробок. – Иван завтра оклемается, сейчас же тебе лучше не маячить на глазах у Доброва.
Я кивнула и спустилась в машину.
Странным образом в джипе тоже завоняло рыбой. Запах в подъезде и лифте объяснялся испорченным мусоропроводом, «аромат» на кухне Доброва явился следствием не вынесенного вовремя ведра с отбросами. Но внедорожник! Откуда в нем пищевые отходы?
Я старательно обшарила салон. Из-за нехватки времени я порой ем за рулем бутерброды, может, уронила кусок палтуса или судака?
Через полчаса мне стало ясно, что в салоне чисто. Я призадумалась, потом решила еще раз поднять коврик, наклонилась и внезапно поняла: ужасный запах исходит от меня.
Быстрым движением я скинула дугги и уставилась на свои ноги, обмотанные ошейниками. Антипаразитные приспособления оказались замечательными, блохи прекратили атаку на меня, лодыжки больше
Я живо размотала ошейники, сгоняла к мусорному баку и швырнула их туда. Потом хорошенько проветрила джип и ощутила: ноги снова зачесались. Я пришла в отчаяние. Ну что происходит? Кто может дать мне хороший совет? К кому обратиться? Врач не обнаружила у меня ничего серьезного, выписала сверхмощную дозу лекарства, которое я из-за его снотворного действия принимать не стала. Таблетки от аллергии мне – как слону дробина. А вот антиблошиные ошейники сработали быстро. Значит, я действительно где-то подцепила блох. Но почему они не перемещаются по всему телу? Отчего зациклились на лодыжках и ступнях?
Я завела мотор. Какая разница, где живут паразиты, от них надо спешно избавиться. Поеду-ка я в ветеринарную клинику – думаю, тамошние специалисты лучше всех разбираются в проблеме.
Узнав в справочной нужный адрес, я безо всяких приключений добралась до светло-серого дома, вошла в холл и спросила у администратора:
– Как попасть на прием к доктору?
– Вам нужен терапевт или узкий специалист? – поинтересовалась женщина.
Я понизила голос:
– Тот, кто специализируется на блохах.
– Шестой кабинет, – улыбнулась дежурная, – Роман Сергеевич. Не волнуйтесь так, неприятная проблема, но решаемая.
Над дверью кабинета горела красным светом надпись «Занято». Я опустилась на стул и увидела на противоположной стене табличку «Оборудование кабинета кардиолога передано в дар собакой Адой, породы мопс». Под телевизором, висевшим в простенке, тоже висело объявление. «Дар кошки Клеопатры, породы московская дворовая». Некоторые обеспеченные пациенты спешили отблагодарить клинику. Ко мне неожиданно вернулось хорошее настроение. Дверь распахнулась, вышла женщина с котенком, и я поторопилась к врачу.
Роман Сергеевич выглядел молодо, отчество ему пока было явно ни к чему.
– Что у вас? – спросил Айболит, заполняя какую-то бумажку.
– Блохи, – вздохнула я.
– Ставьте на стол, – не поднимая головы, велел доктор.
– Кого? – робко уточнила я, озирая высокое никелированное сооружение, занимающее центр комнаты.
– Того, у кого блохи, – не отрываясь от бумаг, уточнил ветеринар. – Справа возьмите одноразовую простынку и постелите.
Я вытащила из стопки бумажную пеленку, прикрыла часть стола и взгромоздилась сверху. Глаза увидели табличку «Кабинет оформлен на средства собаки Миледи Бель Диамант Грей (Муля), породы мопс».
– Дама! Зачем вы на него залезли? – удивился Роман, бросив писанину. – Он предназначен для животных. Кто у вас? У кого блохи?
– У меня, – робко сказала я. – Простите, конечно.
Роман отложил ручку.
– Здесь ветеринарная клиника. Мы лечим животных, а не их владельцев. Обратитесь в человеческую больницу.
– Пожалуйста, – взмолилась я. – Мне очень неудобно рассказывать посторонним о паразитах!
– Ерунда, – пожал плечами Роман. – Блохи естественный спутник собаки, кошки, обезьяны и прочих.