Рваный бег

Борисов Олег Николаевич

— Яппи, шевелись! Иначе нас тут и накроют! Бегом, только бегом! — проорал я, с ужасом втыкая последний магазин в автомат. Еще минута-другая такой катавасии, и нас сожрут прямо здесь, не дав возможность погибнуть геройски в шаге от перехода. — Бегом!

Мы замерли на самом краю. Круто нырнув вниз, труба уходила в песок рядом с высоким холмом, заплетенным вездесущим колючим кустарником. Под нами бегало почти не различимое в темноте зверье, а где-то сзади был слышен то ли писк, то ли скрип — похоже, твари нашли возможность взобраться на остатки паропровода и нагоняли.

Ткнув пальцем с проржавевший насквозь металлический настил, Яппи крикнул, перекрывая накативший на всех страх:

—

Вон ящик, на месте! Вытягиваем, забрасываем гранатами все вокруг и прыгаем на холм! Здесь не так далеко, ноги целы будут! И смотри, площадка на самой вершине, это переход к болотам у Полустанка! Отличное место, там ни патрулей, ни зверья не бывает! Я вниз, ящик приподниму и подам, а вы хвосты сшибайте и принимайте груз!

Поставив на одиночные, я аккуратно выпустил пять пуль, стараясь накрыть возможных преследователей. Судя по воплям, долетевшим издали — попал, и не один раз. Но орали еще далеко, да и вспышки выстрелов никого не осветили, значит, хотя бы минута у нас есть. Тем временем Яппи спустился вниз, подцепил укрытый дряхлым брезентом ящик и поднял его «на попа», дав возможность Михалычу и Сереге вцепиться в крепкую еще ручку… Хорошо еще, что тут дождей почти не бывает, вроде цел ящик. А значит, и содержимое должно быть в рабочем состоянии. Должно, или нас сожрут…

Подтолкнув снизу тяжелую стенку, Японец радостно осклабился и вздрогнул всем телом, вслед за хрустнувшей под ногами платформой. Михалыч выбросил вперед правую руку, левой удерживая ящик, но наш проводник уже летел вниз вместе с обломками ржавого металла. Короткий вскрик, перекрытый радостным воем, и полный ненависти вопль Насти, расстрелявшей остатки патронов из револьвера по нахлынувшей внизу массе монстров:

— Сволочи! Сволочи!

Я лишь глотнул, закашлялся, а потом развернулся назад и еще раз обстрелял гремевшее под чужими лапами железо. Кто-то шарахнулся, кто-то полетел вниз, но шум лишь приближался.

— Гранаты, Щепка! Сейчас же!

Заскрипела крышка проклятого ящика, и ладонь ощутила сухую рубчатую поверхность. «Тотемка», или как там их Яппи называл? Усиленный заряд, короткий запал. Такими катакомбы крошили, вроде как… Эх, Яппи… Стиснув зубы, я швырнул две «тотемки» в надвигавшийся топот и рык, уже совершенно не боясь, накроет ли нас осколками, или нет…

* * *

Я заставил остатки отряда выждать пару минут. Мы сгрудились на крохотном куске трубы, слушая многоголосый ор внизу. Последние патроны заряжены, гранаты распиханы частью по карманам, частью выстроены перед нами. Я удержал Настю, которая рвалась стрелять:

— Он нам подарил жизнь. Поэтому — ждем, пока их побольше не соберется, и лишь тогда накроем всех разом.

— Они его там жрут! Ты слы…

— А братишек сожрали еще раньше! Сглупишь — и все смерти зря! Поэтому — жди приказа, понятно?! Молча, без стрельбы… И не смотри на меня, как на монстра, я с ребятами годы знаком… Годы… Но тебя до цели все равно доведу, всему зверью назло!.. Ну, что, готовы? Тогда — разом…

Бурые огненные шары разорвали ночь внизу, тяжело громыхнув и рассыпав кругом тучи раскаленных осколков. Одна серия, вторая, третья, чтобы наверняка, чтобы каждую зубастую заразу — в клочья, чтобы человечина у них в глотке застряла раз и навсегда! Эх, судьба-злодейка, дай нам последний шанс, добежать до цели, доползти по кровавым ошметкам, по трупам нечисти, заполонившей округу, довести ходокам Настю до преддверия Ада, откуда обычно никто не возвращается… Эх, ребятушки, ну что? Готовы? Тогда…

Мы прыгнули на такой близкий крутой склон, влетели в кустарник, раздирая тела, но каким-то чудом удержались и не скатились вниз, а наоборот — рванули наверх. Наверх, где матово начали светиться камни перехода, реагируя на новых путешественников. Снизу в темноте кто-то выл, собирая стаю в новую атаку, а Щепка уже бежал по щербленным плитам, добив на ходу что-то черное с кучей лап, подыхавшее от наших «подарков». Притормозив у распахнувшегося мутного прохода, Сергей зашвырнул вперед себя Настю, потом махнул мне, безумно захохотал и прыгнул следом, разом пропав из вида. Я упал на колено рядом с болтавшейся в воздухе туманной дымкой и развернулся, с трудом глотая горький от сгоревшей взрывчатки воздух. Михалыч, Михалыч, он где-то рядом, ну, где же он?!

Старик лежал на самом краю площадки, на границе мерцающего света и тьмы. Две зубастые твари, подобно убитым нами «крокодилам» уже располосовали ему бок и тянули остатки человека в стороны. Но Михалыч еще был жив, он смотрел на меня бездонными глазами и шептал, шептал, сжимая мешок с гранатами:

— Дошел, дошел…

Не сказав ему ничего в ответ, я лишь метнул в ту сторону увесистый «шарик», прыгнув следом за Щепкой и Настей, оставив за спиной огромный огненный цветок, похоронивший нашего мастера тотального разрушения…

* * *

Дождь угомонился, оставив после себя мокрые капли на траве и клочья тумана, ползущие вдоль дороги. Мы втроем зарылись в кустах рядом с чужим опорным пунктом, где обитали местные живодеры — «полустанщики». Один из многих опорных пунктов, оцепивших сиявший на горизонте огнями город. Самая загадочная культура, закрытая от чужих глаз вышками с автоматами и патрулями по периметру занятой территории. Люди, разбросавшие по множеству миров военные базы, призванные перестроить чужие государства по своему образу и подобию. Люди, не знающие жалости к другим, работорговцы и ученые в одном лице. Те, кто считает себя в праве уничтожать целые народы ради им одной известной цели… Счастье еще, что сцепившись с кем-то на другом конце обжитых миров, «полустанщики» понесли чудовищные потери и прекратили свою экспансию. Теперь живут на занятых территориях крохотными колониями, не способные захватывать новые страны, но вполне способные защитить себя и укусить в ответ в случае атаки. Люди-нелюди, чья мораль вне нашего понимания. Жители Хромого Полустанка.

— День уже потеряли, а ничего не увидели, — вздохнула Настя, опустив бинокль.

— Это ты зря… Мы теперь знаем, что вон там у них медицинский бокс, туда зверье заводили… Ближе к забору жилой блок, а охрана на вышке сменяется раз в три часа примерно.

— И что? До забора метров триста, если не больше. У них там должны быть всякие датчики, приборы для ночного обзора. Как мы туда проберемся?

— Думать надо, — только и проворчал я в ответ. Последние часы мы почти не разговаривали. Гибель друзей переживали тяжело, но молча, каждый про себя. И разговаривать перед «финальным броском» совсем не хотелось. Не было пока ни куража, ни понимания, как действительно прорваться на базу и захватить лекарство. — Думать… А думать лучше с фактами в руках. Поэтому — сегодня наблюдаем, и ночью по возможности, а завтра после обеда будем выстраивать план. Понятно?

— Понятно… Все понятно… Ладно, я в кустики схожу, а то насосалась чаю холодного с голодухи…

— Галеты на вечер, потрепи чуть-чуть. У нас припасов как раз на три дня, не больше. А еще назад уходить.

— Хорошо…

Девушка медленно уползла, умудрившись не задеть ни кустика, будто ее и не было. Ловко у нее получается, я так научился лишь года через три бродяжничества. Талант, однако… Тихонько толкнув в бок Сергея, попросил:

— Я дремну часик, а ты посматривай, как там у соседей дела обстоят. Если что интересное будет — буди…