Рябь

Хаббард Мэнди

Налетает осенняя буря, и удар молнии над океаном освещает небо. Ветер треплет мои волосы, а позади меня разбиваются волны, дикие и непослушные. Холод пронзает меня сквозь мой голубой свитер, но я все еще стою и смотрю.

Дверь в его комнату распахивается. Мне хочется убежать, спрятаться, но я не двигаюсь. Я смотрю, как на небольшую террасу, что примыкает к его комнате, выходит Коул, останавливаясь ближе к дому, где навес защищает его от внезапного натиска дождевых капель, которые обрушиваются на меня.

Одна... Две...

Вспышка

молнии рассекает почерневшее небо, освещая все вокруг, и в этот момент я понимаю, что Коул видит меня.

Он отклоняется назад и выключает свет на террасе, погружая себя в темноту, в то время как выходит под ливень. Его серая футболка моментально темнеет от дождя.

Мой свитер также промок, и даже мои кроссовки настолько влажные, что я могу ощущать воду на своих пальцах. Дождь такой, что за секунду промокаешь до нитки, а волосы превращаются в мокрые спутанные веревки. Мне нужно пошевелиться. Убежать. Скрыться. Но я застыла на месте, в то время как он сходит с террасы и идет по пляжу, а ветер продолжает завывать.

Он поднимается на невысокий песчаный холм и пересекает небольшое пространство, поросшее тростником. Прежде, чем я успеваю отреагировать, он оказывается прямо передо мной, дождь капает с его волос. Его футболка прилипла к мышцам на плечах и груди.

– Что, черт возьми, ты делаешь? – ему приходится кричать, чтобы я могла его услышать.

Но он разговаривает со мной. Стоит мне увидеть выражение его глаз, как в груди зарождается надежда.

Я не должна быть здесь, не должна этого хотеть. Я едва не убила его, и все же продолжаю стоять здесь, надеясь, что, как только скажу ему, кто я, – как только он поймет, что это я была на берегу озера, – он даст мне еще один шанс. Это невозможно, но все же я должна узнать.

Я просто не могу сдержать желания быть с ним. Может быть, это судьба, что он нашел мое озеро, и вернулся туда снова. Я не знаю, что он там делал, но значение имеет лишь то, что он был там.

Он – единственный, кто имеет значение. Он – единственный, с кем я захотела сблизиться, с тех пор, как узнала о себе правду.

И только с ним.

Снова сверкает молния, но ни один из нас не вздрагивает. Кажется, гром и молния достигли своего апогея, но мы все еще не двигаемся, не прерываем наших пристальных взглядов друг от друга.

– Просто ответь мне на один вопрос! – кричит он.

Шторм практически поглощает его слова, порывом ветра унося их вдаль. Он подходит ближе, и мне видно, как капли дождя стекают вниз по его переносице. Он стоит так близко, что практически наступает на мою обувь.

– Был ли я действительно небезразличен тебе? Хоть когда-нибудь?

Мои губы начинают предательски дрожать. Я не поддаюсь искушению сделать шаг назад, отступая. Вместо этого я киваю, в то время как слезы смешиваются с дождем и стекают по моим щекам. Мне трудно дышать. Я лишь всхлипываю.

Гнев в его глазах исчезает, и он протягивает руку, словно хочет вытереть мои слезы. Но в последнюю секунду, кажется, понимает,

что это бесполезно. Вместо этого он заключает мои щеки в свои ладони.

– Тогда почему, Лекси? Почему ты с ним?

Я открываю рот, пытаясь сказать ему что-нибудь, что удержит его здесь, со мной, но тут раздаются раскаты грома, сопровождаемые ударом молнии.

И в то самое мгновение я принимаю решение. То, которое, в конце концов, скажет мне, может ли быть будущее у наших отношений. Я хватаю его за футболку и притягиваю к себе, крича на ухо:

– Я не могу объяснить. Но я могу показать тебе. Возьми свой iPod.

Мы сидим в моей машине рядом с озером и дрожим. Он – от холода, а я – ... от страха.

Однажды моя мама играла в эту игру. И это не закончилось ничем хорошим. Она показала моему отцу, кто она на самом деле, и он лишь сбежал. Мне больно думать об этом сейчас. Я никогда не была близка с ней, никогда не понимала ее, не могла осознать, почему она сделала такой выбор.

Но сейчас я все понимаю. Потому что та же слепая надежда переполняет меня. Мое сердце не желает соглашаться с доводами рассудка. И я следую за своим сердцем. Знаю, что играю с огнем, и могу обжечься так же, как и моя мать. Но я не могу быть с Коулом, если не расскажу ему свои тайны.

Ложь едва не убила его. Из-за лжи погиб парень моей мамы. Играть в ложь – опасно.

Так же возможно и то, что он не будет моим, когда узнает обо мне правду. Но я должна попробовать. Я не могу больше так жить, не попытавшись.

Он – единственный заставляет меня чувствовать себя живой.

– Готов? – спрашиваю я, практически шепотом.

Дождь утих, оставив после себя крошечные полосы на окнах. Коул одел куртку, но я не потрудилась переодеть свой влажный свитер и джинсы. Мои пальцы мокрые внутри сношенных кроссовок. Он всматривается в меня в темноте.

– Я не понимаю, почему мы здесь.

– Поймешь. Идем.

Я толкаю, открывая, свою дверь, и она издает свой привычный скрип, только сейчас он звучит как похоронный звон. Еще не поздно изменить свое решение, сделать вид, что я привела его сюда посмотреть на озеро, которое выглядит как десятки других вокруг. Но так ничего не решить. Так я не получу Коула.

Сейчас дождь лишь слегка моросит, и свет луны, изредка выглядывающей из-за облаков, позволяет нам увидеть дорогу. Забавно, что настолько близко к океану бури утихают так быстро.

Коул спотыкается о корень и врезается в меня. Он не привык к таким прогулкам, не умеет хорошо ориентироваться в темноте, как я. Должно быть, прошлой ночью он был с фонариком. Когда он снова спотыкается, я беру его за руку, наслаждаясь чувством его ладони в моей, в то время как веду его по дорожке, которую знаю на память. Навес из лесных деревьев заслоняет оставшийся свет.

– Подожди, – говорит он, останавливая меня за руку. – Я был здесь прежде...

– Знаю, – говорю я, снова увлекая его за собой.