Рябь
Шрифт:
Я направляюсь к входной двери, задержавшись на секунду, чтобы оглянуться на Коула, в надежде увидеть ободряющую улыбку, но за стеклом мне удается рассмотреть лишь его тень. Я разворачиваюсь к двери и стучу, испытывая тревогу, находясь там.
Ничего.
Я снова стучу, оглядываясь на свою машину. По-прежнему нет ответа. Я спускаюсь с крыльца и обхожу дом с другой стороны, вглядываясь в темные окна. Сейчас она должна быть дома. Куда бы еще она пошла?
Я стучу в заднюю дверь, но опять же, никто не отвечает. Неохотно, я поворачиваю ручку, удивляясь, когда дверь открывается. Из спальни
Я открываю дверь, затем осматриваюсь в темноте и зову ее.
– Сиенна?
Ничего. У меня волосы на затылке встают дыбом. Я иду медленно, осторожно, минуя кухню, направляюсь к ней в комнату.
– Эй?
Я тихо стучу в дверь, и она приоткрывается. В моей голове раздается тревожный звоночек. Комната погружена во мрак, здесь тихо, за исключением музыки. Я едва различаю силуэт Сиенны.
Она сидит на подоконнике неподвижно, подобно статуи, глядя на закрытые шторы. Из углов комнаты тянутся тени, окружая меня. Почему она сидит в темноте? Уставившись в никуда?
Я сглатываю.
– Сиенна?
Она поворачивается и смотрит на меня. Ее волосы растрепались, глаза покраснели. Она не переоделась с тех пор, как покинула озеро, внизу ее пижамных штанов все еще видна грязь.
– Ты убила его, да?
Ее голос холодный, ледяной, лишенный всяких эмоций, за исключением скрытого гнева.
У меня пересыхает во рту.
– Кого?
Пожалуйста, скажи: «Эрика».
– Стивена. Эрик появился у меня на пороге и сказал, что должен показать мне нечто действительно важное, поэтому я последовала за ним, черт знает куда, по этой богом забытой гравийной дороге. Он отказывался что-либо говорить, пока мы не добрались до озера, и тогда он болтал без умолку. Он назвал тебя сиреной. Сказал мне, что я могу слушать твое пение, но Коул не может, иначе ты утопишь его. Он был разочарован, что ты не пела в тот момент. Он собирался снять наушники Коула и позволить ему зайти в воду.
Меня накрывает волна ужаса. Эрик никогда не собирался собственноручно убивать Коула.
Он хотел, чтобы это сделала я.
Она разворачивается, позволяя своим ногам свисать с подоконника. Она такая маленькая, что ее ноги не достают до пола.
– Я не могу перестать думать об этом. О том, как ты вела себя последние два года. Это не было случайностью. Ты убила Стивена. Из-за тебя он зашел в океан.
Мое сердце громче стучит в ушах.
Голос Сиенны дрожит, ее слова едва слышны. Она смотрит на меня, ожидая ответа.
Мое дыхание затрудняется, учащается, и я пытаюсь подавить подступившие слезы.
– Сиенна, ты не понимаешь. Это было случайностью. Я не хотела его убивать. Я даже не понимала, что делаю...
Сиенна разворачивается, хватает стакан воды, и швыряет его в меня. Я едва успеваю пригнуться, когда он пролетает над моей головой, разбиваясь о стену ее спальни. Какое-то мгновение я сижу, согнувшись, на полу и пытаюсь успокоить свое сердцебиение, а затем неуверенно поднимаюсь на ноги, чтобы увидеть гнев, пылающий в ее глазах.
Тайна, что все это время связывала меня и Сиенну, теперь разделяет нас.
–
Она стискивает зубы так сильно, что я удивляюсь, как они еще не раскрошились.
– Я не хочу с тобой разговаривать, – говорит она, и ее голос становится тише, в нем кипит ярость. – Я не хочу тебя видеть. Ты поменяешь расписание своих уроков. Ты будешь держаться подальше от моей семьи, моих друзей, моего гребаного обеденного стола. Если ты хоть когда-нибудь заговоришь со мной снова, я расскажу всем, кто ты на самом деле.
– Сиенна...
– Уходи. Сейчас же.
Она поднимает со стоящего рядом с ней столика еще что-то, похоже на небольшую шкатулку для драгоценностей, и я пячусь назад, с такой силой распахивая дверь спальни, что она ударяется о противоположную стену, оставляя в ней вмятину.
Я бегу по дому, едва не поскальзываясь на коврике, и открываю входную дверь. Мое горло жгут непролитые слезы. Я закрываю дверь, и изо всех сил стараюсь заставить свои ноги идти.
Коул выбирается из машины и спешит ко мне. Я падаю в его объятья.
Все, что у нас было с Сиенной, все, что мы пытались вернуть назад, – все кончено. Я больше никогда не верну свою лучшую подругу. Мысль об этом ранит сильнее, чем я могла себе представить. Сильнее, чем когда я потеряла ее в первый раз. Потому что сейчас я знаю, каково это остаться без нее, и не хочу проходить через это еще раз. Но теперь она знает правду. Она знает, что я убила ее брата. И никогда не подпустит меня к себе снова.
Коул изучает мои безумные глаза, и переводит взгляд к ее дому.
– Она не...
– Нет, – я глотаю слезы. – Она... Она ненавидит меня.
– Мне жаль, – говорит он, обнимая меня.
Я отстраняюсь.
– Давай выбираться отсюда, ладно? Просто поехали к тебе.
Я еще раз оглядываюсь на дом Сиенны, когда забираюсь в машину, задаваясь вопросом, зайду ли я когда-нибудь в этот дом снова, заранее зная, что ответ отрицательный.
На нашу дружбу выпало слишком много испытаний.
Я принимаю душ в ванной Коула, наслаждаясь обжигающим чувством горячей воды на своей коже. Каждая часть меня болит, а все тело покрыто голубоватыми пятнами после схватки с Эриком. Если бы я могла, то простояла бы всю ночь под горячими струями.
Я вздрагиваю, когда втираю мыло поверх своих больных ребер. Такое чувство, словно меня запихнули в сушилку и оставили кувыркаться в барабане в течение часа. Я выключаю воду, вытираюсь полотенцем, и натягиваю футболку и боксеры, что Коул одолжил мне. Я провожу расческой по волосам, наблюдая, как они завиваются в легкие локоны.
Даже покушение на жизнь не способно разрушить красоту моих волос.
Я вглядываюсь в свое отображение в зеркале, пытаясь узнать незнакомку, что смотрит на меня. Так много всего изменилось сегодня.