Рябиновый костёр
Шрифт:
Вот придут, расскажут, где были и что делали, а потом он им сообщит, что ни в какую Москву не вернётся, по крайней мере, пока.
А потом его мысли переключились на пациентку с миомами — Градову. Он так и не вспомнил, где и при каких обстоятельствах видел её. Но почему-то очень хотелось ей помочь. В понедельник обязательно подойдёт к заведующему гинекологией и договорится о её госпитализации.
Часть 27
Часть 27
Юра
— Неужели вас кто-то сумел развеселить? — спросила его Вера Николаевна.
На что заведующий утвердительно кивнул и произнёс:
— И не говорите. Заглянул в послеродовое проверить Иванову. Она сегодня ночью дочку родила, я принимал. А к ней муж пришёл. Захожу в палату, она стоит у открытого окна. Ну, думаю, сейчас получит она у меня по первое число, и тут с улицы раздаётся голос её мужа: «Ксюнь, расскажи, ну какая у нас получилась дочка? Светленькая? На кого похожа? На меня, да? А зубы все на месте?»
— Замечание-то сделать успел? — сквозь смех осведомился Фёдор.
— Какой там! Я тихо ретировался, сейчас проржусь, опять пойду интересоваться, заодно и зубы у новорожденной посчитаем.
В ординаторской опять все смеялись и, видимо, достаточно громко, потому что к ним заглянула старшая сестра.
— Иду мимо, слышу, рыдают мои доктора! — многозначительно произнесла она. — Пришла поглядеть, не нуждаетесь ли в помощи.
— Так мы от смеха. — И Юрий Алексеевич в красках повторил свой рассказ.
Теперь уже и старшая вытирала слёзы, всхлипывая от смеха.
— А вы, Надежда Александровна, просто мимо шли или целенаправленно к нам? — поинтересовалась Вера Николаевна.
— К вам. Вернее, к Фёдору Сергеевичу, насчёт новогоднего дежурства. Немножко график изменился, так как Шурочка, что дежурить должна была, улетает в тёплые края — то ли во Вьетнам, то ли в Таиланд. Я же с вами другую медсестру поставила, — сказала она. — Возражений, надеюсь, не имеете? — строго спросила Надежда Александровна. — Градова у нас девочка толковая, акушерка по образованию, и заменить мне её некем, Анечка Тихонова с Юрием Алексеевичем попросилась, а остальные девочки замужние, им бы Новый год с семьёй встретить.
В голове у Фёдора что-то перевернулось: вот почему фамилия пациентки показалась ему знакомой — Ирина однофамилица одной из медсестёр. Глянул на коллег, почему-то подмигивающих друг другу, и недоуменно спросил:
— А Градова у нас кто? — И, извиняясь, добавил: — Не держатся у меня в голове фамилии, — пожал плечами, — персонал по именам помню, а по фамилиям — только пациенток.
Новый взрыв хохота потряс ординаторскую.
— Должен же у тебя быть хоть какой-то недостаток, вот избирательный склероз налицо. — веселился Коробов. — Градова у нас Даша. Даша, рыженькая такая. Усёк?
Фёдор поперхнулся — так опростоволоситься мог только он! — и, шлёпнув себя ладонью по лбу, твёрдо произнёс, обращаясь к старшей:
— Я согласен, Надежда Александровна. С Дашей дежурить я всегда готов.
Коробов с Верой Николаевной снова прыснули от смеха.
— Вот и хорошо, вот и славно, так и запишем, — улыбалась старшая.
— Ты смотри у меня, я ж её почти от сердца отрываю, — изгалялся заведующий, хотя всё отделение знало о его симпатии к новенькой сестричке Анечке Тихоновой.
– Так у вас, Юрий Алексеевич, теперь блондинки в приоритете, — подначивала заведующего Вера Николаевна.
А Фёдору почему-то расхотелось смеяться. Вспомнилась пациентка Ирина с той же фамилией, и подумалось, что она может оказаться Дашиной родственницей, они даже похожи чем-то. Только Ирина не рыжая вовсе. Конечно, с Дашей он говорить об этом не станет. Операция послезавтра, завтра Ирина ляжет в стационар, будут сделаны последние анализы, и они вместе с заведующим гинекологией обговорят план лечения. Сейчас же есть другие дела и другие пациентки.
День прошёл в трудах и заботах. К тому же в обед позвонила Лара с просьбой поговорить с учительницей Алисы, потому что у дочери наметились проблемы. Дальше она долго рассказывала о своей диссертации и о назначенной дате предзащиты, к которой готовится, позабыв, что существует само понятие «жизнь». Фёдор успокаивал бывшую жену как мог, рассказывал, что она невероятная умница, к тому же диссертация написана и не раз проверена толковыми и влиятельными людьми, да и с кандидатской Лариса всё это уже проходила.
В результате Лара попросила Федю прийти поддержать её, назвав число и время. Он обещал.
В пять Фёдор уже стоял у дверей класса дочери. Постучал, вошёл и поздоровался с учительницей, подмигнув сидевшей за партой Алиске.
— Очень хорошо, что вы пришли, — сходу произнесла классная руководительница, — я бы хотела побеседовать с вами о поведении Алисы. К тому же мама Максима написала на вас жалобу.
— Я не знаком с мамой Максима. — В том, что Алиска неконфликтная девочка, он был уверен, а значит, жалоба касалась именно его. Фёдор пытался вспомнить, была ли такая у него на приёме. Или, может, он у неё роды принимал? Возможно, кто-то из его пациенток и упоминал о сыне, но он забыл, так как к диагностике это не относилось. Но почему жалобу рассматривают в школе, а не по месту его работы? Кажется, он просто загнался на ровном месте. — Какое отношение имеет ко мне мама Максима?
— Она считает, что вы не уделяете дочери достаточно внимания.
— А какое ей дело до того, сколько внимания я уделяю Алисе? С какой стати посторонний, незнакомый со мной человек берётся судить о моих чувствах, методах воспитания, моральных принципах и тэдэ? Можно, я подам встречный иск о неправомерности её суждений?
— Дело в том, что Алиса переписывалась с Максимом после десяти часов вечера в мессенджере. Его мама недовольна, дети в таком возрасте должны соблюдать режим, а Алиса своими сообщениями нарушила сон Максима, что привело к его нервозности утром.