Ряд случайных чисел [СИ]
Шрифт:
— Ох! Так!.. Я ж… — спотыкался эльф — Я ж тут ни при чем, совсем, меня ж там и не было вовсе! Я людей-то двадцать лет назад только близко увидел! И… Я люблю ее! — наконец взвыл он. Ри заржал.
— Так эт тебе не ко мне! Эт тебе к травницам! — веселился он — Я тя уверяю — все будет на са-амом высшем уровне! Выше некуда! Ага!
Эльф даже не оскорбился, только сильно и нервно потер руками побагровевшее лицо.
— Дело не в этом, — тихо сказал он — Видишь ли, она человек. Травница, — горько усмехнулся эльф — Она сама травница, и получше многих. Только от старости ни травы, ни заклятия не помогают. Она стареет, и мне очень страшно. Мы вместе уже двадцать лет.
— Ну и прекрасно! Желаю всяческих благ! А от меня-то ты чего хочешь?
— Я жить хочу! — опять взвыл Перворожденный.
— Да и на здоровье — я-то тут при чем? — опять окрысился Ри — Мешаю я тебе, что ли?
— Нет. Она, — почти всхлипнул эльф.
— Б-р-р! — помотал головой дракон. — Давай сначала! Ты ее любишь, — эльф кивнул. — Она тебя любит, — эльф кивнул. — Она тебе мешает жить, — эльф кивнул, потом, спохватившись, замотал головой.
— Нет-нет! Не так!
— А как? Что ты мне голову морочишь? Мешает жить — грохни ее, и все дела, чего париться-то? Ну, если жалко — выгони, но это опасно — обидится, будет мстить. Лучше грохни.
Еще на середине тирады Вэйт схватился за сердце, позеленел, отвернулся и его вывернуло. Ри досадливо сплюнул. Ах, мы такие тонкие, нежные и возвышенные! Ах, нам дурно от одной мысли о том, что разумное существо может кого-то убить! Ах! А вот создать этому кому-то обстоятельства, при которых этот кто-то сам сдохнет — это пожалуйста! Это в полный рост! Главное — подальше с глаз долой, чтобы дохлятина взор не «оскверняла»! Уб-богие!
— Ты смотри мне только здесь не скопыться! Тебе еще меня отпускать, между прочим! А то, смотри, так и буду следом ходить, как привязанный! — припугнул Ри остроухого влюбленного.
— Ох! Да! Сейчас! — Вэйт мужественно боролся с дурнотой. — Ты не понял! Все не так!
— Ну, так объясняй нормально! Любит — мешает, плюнет — покусает! Задолбал!
— Ты ведь… давно ушел, да?
— Давно — не то слово! Да я с вами почти и не жил. Лет 200 с детьми потусовался и слинял. К людям потом заходил, к вам — нет. Стошнило, уж извини! Мусю-сю, пусю-сю! Ах, травка, ах, цветочки! А целую расу отправить в никуда, на верную гибель, объявив, видите ли, что это «скверна ле Скайн» — как не фиг делать! Сволочи полурастительные! Лицемеры! А сейчас вы что творите?
— А что мы творим?
— А то ты не знаешь?
— Не-е! Я ничего не знаю! И не хочу! Я 365-й, я последний, я всегда был один. Ты посмотри, где мы с тобой сейчас находимся, видишь? Это самый-самый край, там уже океан с двух сторон, а здесь уже горы! Я здесь с самого начала живу, ни с кем не общаюсь. У меня соседи только с одной стороны, но про меня забыли все давно, я даже, как их зовут, не знаю! Я бы и дальше один жил, но, как-то раз с порталами экспериментировал, и нечаянно перенесся. Прямо в эту, в куар-тий-ру. Неудачно так, прямо головой об такую штуку, у людей в них вода горячая течет, чтобы вокруг тепло было.
— В батарею, что ли, башкой вписался?
— Ага-ага! И сознание потерял. Так и познакомились. Она… очень хорошая, она лекарства делает, только не травница, а, это, ну…
— Фармацевт.
— Ага-ага! Понимаешь, я никого никогда не любил. А теперь мне очень страшно, но я ее уже не разлюблю. Сросся. А это значит, что я умру, — эльф зябко поежился и с надеждой заглянул Ри в лицо.
Ри хмурился, пытаясь состыковать части головоломки.
— Все равно не понимаю.
— А! Ну, да! Я же не сказал! Понимаешь, это в первый раз произошло, когда ты уже ушел. Оказалось, что пара — это навсегда, и, если один погибает — другой гаснет и умирает. Вот… — тихо закончил Вэйт и нахохлился.
— А! — наконец дошло до Ри. — То есть, если она скопытится — ты тоже накроешься?
— Да-а, — протянул эльф, зачарованный емкостью и краткостью формулировки.
— Ну, хорошо, с этим разобрались. А от меня-то ты чего хочешь? Только не мямли опять! Говори по делу!
— Х-хорошо, я… попробую. Вот. Да. Ты можешь ее переделать? Чтобы она жила долго-долго?
Ри подавился воздухом и долго стучал себя по груди, пытаясь откашляться. Вэйт терпеливо ждал, с надеждой глядя ему в лицо.
— Вот же гоблин! Ну, ты даешь! — наконец продышался Ри. — Я тебе что — фокусник?
Вэйт вдруг словно взорвался эмоциями. Он слетел со скамейки и бухнулся перед Ри на колени, заламывая руки. Ри даже отшатнулся.
— Я умоляю тебя, придумай что-нибудь! — горячечно зашептал Вэйт, тряся головой и захлебываясь словами. — Мы же пробовали, мы все попробовали, когда они еще в лесах… Даже Созидание не действовало, они все равно… Твоя магия совсем другая — может, у тебя получится! Прошу тебя, хотя бы попробуй! Ведь это и твои потомки! Ап!.. — эльф резко захлопнул рот, явно сболтнув лишнего, зажмурился и втянул голову в плечи, ожидая драконьих громов и молний. Но Ри только хмуро сопел. — Ты… знал? — опасливо приоткрыл Вэйт один глаз. Ри раздраженно пожал плечами. Еще бы он не знал! То, что он — отец, он почувствовал сразу — а толку? Он же не мог придти и сказать, что это его дети! Эльфы-то считали их своими! Да и что бы он делал с этими детьми? Он был с ними, сколько смог, да, — но в виде их сверстника, ребенка. А потом они выросли и стали такими же убогими, как и родители. И он ушел. Смотреть на то, как вчерашние нормальные безбашенные пацаны превращаются в слащавых слабонервных придурков, у него не было ни сил ни желания.
— Ну, знал. А что это меняет? Ни со Стражами, ни с людьми у меня ничего общего, кроме хромосом, и то не у всех.
— Хро-мо… — заморгал эльф. — Извини, я не знаю, что это значит, но я не прошу за всех! Только за нее! Меня приводит в ужас даже мысль о том, что она умрет! Это больно — вот здесь, — он прижал ладонь к груди. — Я не хочу без нее, не смогу. Если надо — ставь на мне опыты, можешь даже, как ты говоришь, грохнуть — но сделай так, чтобы она жила! — Перворожденный плакал.
— Ишь ты! А я, было, подумал, что ты за свою шкурку трясешься!
Эльф как будто выдохся, уселся прямо на землю, сникший и безучастный, но теперь поднял глаза и горько улыбнулся.
— Ты просто не понимаешь. Ты практически прав — но она и есть моя шкурка, так понятно? Нельзя жить с содранной кожей. Это нельзя объяснить — можно только почувствовать. Знаешь, мне абсолютно наплевать абсолютно на всех — кроме нее.
— На себя тоже? — недоверчиво прищурился Ри.
— Нет, — спокойно ответил эльф, и Ри уже собрался презрительно фыркнуть, но конец фразы оборвал его фырканье на середине. — Если я умру, она очень расстроится. Я не хотел бы ее настолько расстраивать. Она переживет, конечно, она — не эльф, но…