Ряд случайных чисел [СИ]
Шрифт:
— Оп-пань-ки! — Дора неверяще смотрела на зажатую пинцетом ровную поверхность.
— Действует, действует! — закричала эльфа, бросила зажимы, запрыгала, хлопая в ладоши. И вдруг разревелась — неудержимо, по-детски — хлюпая носом и вытирая глаза кулаками. Дора тут же пришла в себя.
— Ты что творишь! — рявкнула она. — Прекрати немедленно! Держи как следует! Ты мне сейчас все собьешь! Вот где теперь эти обрезки? Склизкое же все! Блин!
— Извини! — эльфа жалко, виновато улыбалась и хлюпала носом. — Я так боялась, что не получится! Ведь получится? Да? Уже же получается! Он же поправится, да? Уже же поправляется! А …
— Ну-ка, цыц!!! — опять рыкнула Дора. — Не скачи! Егоза! Тут еще ковырять и ковырять! Ну, да, такой больной — мечта хирурга. Но ты посмотри, сколько здесь еще!
«Ковырять», даже притом, что шить было не нужно, пришлось еще три часа. Дора придирчиво выстригала каждую подозрительную червоточину. Верхнюю треть печени пришлось удалить целиком — она вся сочилась черной дрянью. Оперировать вампира оказалось на удивление легко. Его тело вело себя совсем, как трупы, с которыми Дора проводила свой досуг последние три недели. «Сбирай и сохраняй. И прорастет ко времени», крутились у нее в голове слова из «Поучения». Вот и проросло, кто бы мог подумать! Если не людей, то вампиров она оперировать, похоже, может с легкостью необыкновенной. Это оказалось даже легче, чем занятия в морге: не пахнет. Удивительно, но вообще ничем. Как… вещь. Эльфа держалась хорошо, истерик больше не устраивала, только тихо благоговейно вздыхала при каждом удачном сращивании. Наконец измочаленная, изрезанная с изнанки кожа усилием четырех рук соединилась встык. Скользнула голубая искра, и только тонкий белый шрам остался на месте раны, от которой любой человек давно уже отправился бы в сноп Жнецов под обмолот. Дора устало облокотилась о стол. Ноги тряслись, спина болела, глаза закрывались. Надо еще их куда-то деть, не выгонять же на улицу! Надо сообразить…
— А можно, я теперь… поплачу? — эльфа стояла у стола на коленях и прижимала к щеке руку спящего.
— Тебе так нравится плакать? — хмыкнула Дора. — Теперь-то чего?
— Мне… не нравится, — хлюпнула эльфа. — Просто, я думала уже, что на этот раз мы точно умрем, больно очень было… Он ведь уже второй раз вот так… Он тогда согласился вот таким стать, чтобы я жива осталась, а теперь опять… Очень страшно, я боли очень боюсь, а это очень, очень больно — вот здесь, — шептала она, а слезы текли, текли… Сияла и плакала, плакала и сияла. Везет же некоторым, даже плачут красиво! Дора даже залюбовалась, правда, ненадолго. Надо было хоть как-то прибрать все это безобразие, а то — помойка просто!
— Страшно? Хочешь, я тебя к себе в больницу свожу? Вот там — страшно. Вот скажи мне — на фига вы все это затеяли? Не воевали бы — не было бы страшно! — Дора с омерзением собирала с пола грязную вату в мешок.
— Это не мы! Это вы! — вскинулась эльфа, даже слезы высохли.
— Это как это — мы? — подбоченилась Дора.
— Это вы стали рубить наши леса! А мы вас только отодвинули! А вы — огнем! А мы же чувствуем все это! Это вы не слышите ничего! А мы по-другому устроены! Живое дерево жечь — это подло! У него же ног нет, оно убежать не может, только кричит! А вы их и рубите и жжете! Живьем! — она уже кричала, гневно сверкая зелеными глазищами. — И дома свои из их трупов строите! Вот строили бы из своих! Косточки посушили — и построили, и пожалуйста! — она даже запыхалась.
— Да ну… Да ты что… Это ж дерево! — опешила Дора. — Какое убийство? Оно ж… У них личности-то нет!
— Да что ты? — подбоченилась теперь уже эльфа. — Если вы чего-то не видите и не слышите, значит, оно и не существует, да? И тогда все можно, да? Жечь, рубить, убивать — лишь бы молчало, да? Чтобы вам неслышно было, как оно кричит, да? И чтобы сдачи дать не могло! Как удобно!
Повисло неловкое молчание. Первой опомнилась эльфа и страшно смутилась.
— Извини, пожалуйста! Я… я не должна была так… Извини… Не обижайся, пожалуйста! Просто, вчера опять рубили… Никаких сил не хватает! Говоришь, объясняешь, что можно только сухие — все без толку! Мы растим, а они рубят! — в зеленых глазах плескалась печаль. — Извини!
— Да ладно! — задумчиво смотрела на нее Дора. — Без толку говорить — это проблема знакомая, действительно взбесить может до изумления. А вот в остальном, ты очень интересные вещи говоришь. Я бы с удовольствием послушала поподробнее. Только, наверно, все-таки завтра. Давай-ка так: вы сейчас наверх поднимайтесь, направо там спальня свободная…
— Нет-нет! — подхватилась эльфа. — Спасибо, не надо! Мы домой пойдем!
— Как это вы пойдете, интересно? — изумилась Дора. — Ночь, патрули — тебя на первом же посту повяжут! Спросят, что несешь — и привет.
— Нет-нет! Мы порталом.
— Вы — кто?
— Не «кто», — улыбнулась эльфа, — а портал. У вас нету, да? Это, как дырка. Насквозь. Вот так, — она согнула вдвойне лоскут куртки и ткнула пальцем поперек. — Ты увидишь!
Дора посмотрела на палец, на светляков под потолком.
— Да-а, — покачала она головой. — Остается только удивляться, почему вы нас всех не ухлопали года за два.
— Да ты что! — ахнула эльфа. — Мы никого… Ты что-о!!! Никого мы не «хлопаем»!!! У нас все хорошо живут! И фермы с животными есть, и поля с зерном, и села большие человеческие! Просто по-другому живут, мы же магии обучаем всех, у кого хоть какие-то способности есть! У вас здесь тек-ни-ка, это очень грязно, понимаешь? И вода грязная и воздух. А магией можно сделать даже больше — и притом чисто. Понимаешь?
Это порывистое, сияющее и щебечущее существо уже ничем не напоминало ту статую скорбного спокойствия у Доры на крыльце. Надо же, как быстро она оправилась! Или это у нее вариант истерики? Вот хоть бы что-нибудь про них бы знать — может, ее уже валерьянкой пора отпаивать? И какие интересные вещи она говорит! Сведений о том, что происходит на захваченных землях, не было ни у кого. Блин! Если бы так не трещала голова!
— Кажется, я знаю, чем тебя немного отблагодарить! — просияла эльфа, — Дай-ка руку — может, получится… Да, ты сможешь! И передать дальше тоже сможешь! Вот, смотри!
— Ой, блин! — Дора тяжело оперлась о стол. Ее как будто очень быстро сначала вывернули наизнанку, а потом — обратно, — Ты че делаешь-то, чудовище? Я и так вот-вот загнусь, мне помогать не надо! — и в удивлении замолчала. Голова не болела! Совсем!
— А портал, — продолжало щебетать радужное чудовище, — портал ты не сможешь… Вот, на, возьми, — она протянула Доре то ли монету, то ли пуговицу. — Это печать. Вот так сломаешь и бросишь — и там буду я. Это, если захочешь поговорить, или еще что-нибудь… — она радостно кивала и сияла улыбкой. Дора растерянно взяла, потом опомнилась:
— Стой! Ты объясни хоть, что ты со мной сделала?
— А ты пальцами пощелкай! Вот так, смотри! Вот сюда поставь большой, к безымянному! — лукаво прищурилась эльфа. Дора присмотрелась, послушно прищелкнула пальцами. С ладони к потолку медленно поплыл светлячок.
— Ух ты! — ахнула она. Эльфа засмеялась, восторженно сложив ладошки перед лицом. Потом вдруг схватила светляка, пришлепнула его Доре на лоб и залилась неудержимым хохотом, глядя на Дорину растерянность. — Ай! Ого! — Дора свела глаза, пытаясь посмотреть себе на лоб. — А снимать как? — опасливо спросила она.