РЯВанш! (СИ, с иллюстрациями)
Шрифт:
Капитан Терентьев, сбитый с командного поста после второго взрыва, поднялся с палубы. Чувствовалось, как огромный корабль медленно раскачивается под ногам то в одну, то в другую сторону. Вокруг стояла мертвая тишина. Несколько человек, остававшихся в каземате, ждали, что будет происходить дальше. Никаких следов тревоги у них не было. Терентьев подошел к орудию, отвалил наводчика с проломленной головой. Против амбразуры как раз проходил японский эсминец. Поймал его в прицел, вращая маховики. Дал выстрел. Снаряд лег перед носом. В затворе сразу лязгнул поданный кем-то новый снаряд, загремела брошенная горячая гильза. Терентьев сразу выстрелил. Попадание! Запарил! Но пора уходить. "Екатерина" дрогнула и стала валиться на правый борт. Послышался глухой шорох, шум, звяканье от сдвигающихся повсюду мелких предметов, загромождавших палубу обломков. Зашевелились, точно ожив, мертвецы, тоже готовые катиться по уклону. Терентьев приказал выбираться наверх. Там было уже непротолкнуться от выбегавших из башен и трюмных люков. К правому борту приходилось
Адмирал Танин Ямай отдал приказ начать циркуляцию влево, чтобы преследовать два оставшихся русских линкора. Позади готовы были встать в кильватер "Ямасиро" подошедшие линейные крейсера принца Хироясу. За ними виднелись лидируемые двумя легкими крейсерами семь эсминцев 1-й минной флотилии. Четыре эсминца 2-й флотилии перешли в охранении с правого траверса. Ударное ядро японской эскадры вновь было в сборе, а силы противника рассыпались на отдельные отряды... Впечатляющая картина потопления русского дредноута пробудила в сердце Ямая то незабываемое чувство торжества, которое впервые он пережил в день Цусимского сражения, наблюдая с мостика "Кассуги", как горят и переворачиваются вражеские броненосцы. Да, теперь морская битва вновь идет так, как надо. Как и пятнадцать лет назад грозная мощь русских оказалась не в силах противостоять выверенным маневрам японского флота. А ведь сейчас мало кто помнит, что во время учений 1901 года именно лейтенант-командор Танин Ямай первым предложил тактический прием "эн сеньютсу" - охват вражеской колонны.
Однако творцом идеи кроссинга посчитали британского адмирала Фишера, разработавшего подобный же прием, но годом позже. Фишеровский "crossing the T" в Японии перевели буквально как "тэй семпо" (по виду подходящего иероглифа) и стали усиленно разрабатывать эту, якобы, английскую тактику. И, наконец, перед первой войной с Россией авторство знаменитого тактического маневра присвоил себе Акияма Санеюки. Он был такой же лейтенант-командор, как и Танин, служил вместе с ним в штабе флота и преподавал в военно-морской академии. Однако потом Акияма попал на флагман адмирала Того, который поручил ему разработку моделей будущих сражений. Акияма имел наглость утверждать, что он де взял свою идею охвата из старинного японского приема кавалерийской атаки "касумагакари". Маневр, названный Акиямой "тэй отцу", в японских морских училищах теперь знает каждый курсант, но мало кто слышал о придуманном Ямаем "эн сеньютцу". Но ничего, после этого сражения Танин добьется, чтобы истина восторжествовала, чтобы всем стало известно имя настоящего отца всей тактики современной морской войны. А об Акияме в людской памяти останутся лишь его бредовые идеи "подводного линкора" и "летающего крейсера", которые он выдвигал незадолго до смерти...
Адмирал Ямай предполагал, что до темноты успеет расправиться, по крайней мере, с одним из разделившихся русских отрядов. Ночью противника ослабят атаками легкие силы, а наутро Соединенный флот будет добивать оставшихся на плаву, но потерявших ход "измаилов". Но даже, если новейшим русским линейным крейсерам удастся ускользнуть, потери русских будут так серьезны, что дальнейшее продолжение войны на море станет для них невозможно. Но лучше, конечно, уничтожить всю вражескую эскадру. Полностью, как при Цусиме. Чтобы русские навсегда забыли путь в Японское море.
В рубку флагманского "Исэ" принесли тольк что полученную радиограмму. Поврежденный линейный крейсер "Хиэй", который принц Хироясу вывел из боя и отправил в Фузан, сообщал, что окружен легкими силами русских, а с юга видны подходящие новые вражеские корабли, в том числе, возможно, - линейный крейсер. Ямай задумался. Как остро не хватает информации! Неужели это уже возвращаются русские сверхдредноуты? Хорошо бы узнать получше расположение отрядов противника. Первый самолет-разведчик, стартовавший с "Ямасиро" еще до начала боя, уже взял курс к побережью, чтобы добраться до берегового аэродрома, - установленная на башне линкора катапульта могла запускать только колесные самолеты. С "Ямасиро" попробовали запустить ему на смену второй аэроплан, но катапульта оказалась поврежденной, и машина упала в воду. А вот у русских совсем недавно в воздухе находился гидросамолет! Ямай с сожалением вспомнил тот большой цепеллин, что достался Японии при разделе германского военного имущества. Японцы сразу разобрали его, исследуя конструкцию, а сейчас он
Минным дивизионом, сопровождавший 3-ю бригаду линейных кораблей, командовал капитан 1-го ранга Виктор Иванович Лебедев, который держал флаг на головном "Гневном". Его эсминцы успешно выполнили постановку дымовой завесы, маскирующей поворот линкоров бригады на восток. Однако, когда колонна вышла из дыма, обнаружилась пропажа не только замыкавшего строй броненосного крейсера "Рюрик", но и двух концевых эсминцев - "Дерзкий" и "Пронзительный" вместе с приданным дивизиону легким крейсером "Адмирал Лазарев". Таким образом, кроме "Гневного" под командованием Лебедева оставался только однотипный "Беспокойный". Два эсминца продолжали идти на левом крамболе флагманского "Императора Николая I", однако приближение с севера японских дредноутов заставило их вскоре перейти на правый траверс линкоров Кедрова. Но и там "Гневный" и "Беспокойный" не могли оставаться долго - с юго-запада по русским линейным кораблям стали вести огонь догонявшие их японские линейные крейсера. Эсминцы выдвинулись вперед бригады, чтобы выйти из-под перекрестного обстрела.
На протяжении получаса команды "Гневного" и "Беспокойного" были пассивными наблюдателями ужасающего зрелища артиллерийского боя, который вели с противником "Николай I" "Александр III" и "Екатерина Великая". Если какой-нибудь вражеский дредноут ненадолго перенес бы огонь своего главного калибра на эсминцы, одного попадания 14-дюймового снаряда хватило бы разорвать маленький "новик" на куски. Контр-адмирал Кедров просигналил эсминцам приказ держаться в стороне, но капитан Лебедев не стал отходить от своих линкоров дальше 15 кабельтовых. Лебедев ждал, что Кедров вот-вот снова даст приказ закрыть свои избиваемые с двух сторон корабли дымом. Такого приказа не последовало, три русских линкора продолжали драться лицом к лицу с семью японскими дредноутами, иногда полностью скрываясь в шквале поднятой снарядами воды.
Вражеские линкоры смещались позади на другой борт. Потом на "Гневном" вдруг заметили, как вышла из линии строя и стала свалиться в циркуляции шедшая замыкавшей "Екатерина" - объятая огнем, с неподвижно замершими башнями. Не колеблясь ни секунды, капитан Лебедев развернул свои эсминцы на помощь команде гибнущего под обстрелом линкора. "Гневный" и "Беспокойный", дав полный ход, пронеслись мимо тяжело идущего навстречу "Николая I" - с большой пробоиной в левом борту против задней дымовой трубы, со сбитой грот-мачтой, с горящей кормой. Потом эсминцы миновали "Александра III". Из люков и иллюминатора линкора рвались дым и языки пламени, а высокий борт зиял лохмотьями вывернутой взрывами брони. У двух задних башен перекошенные орудийные стволы беспомощно смотрели в разные стороны, но передние, развернув пушки на предельный кормовой угол, продолжали вести частый огонь по японцам.
"Гневный" и "Беспокойный" обогнули за кормой "Александра" как раз, когда тот дал очередной залп. Казалось, его снаряды прошелестели над самыми мачтами эсминцев. Вражеские дредноуты двигались ужасающе близко. Их можно было рассмотреть во всех подробностях. Было видно, что в сражении досталось и японцам. Огромные корабли заволакивались дымом пожаров, часть надстроек была разрушена, однако боеспособность враг не потерял. По их длинным силуэтам продолжали прокатываться огоньки залпов. 14-дюймовый снаряды вздымали вокруг высокие фонтаны воды, которые раскачивали, грозясь опрокинуть легкий узкий корабль. Потом зона обстрела осталась позади. Слава Богу, что японцы оставили в покое "Екатерину" и, видимо, не замечали идущих к ней эсминцев.
Когда "Гневный" был уже рядом с "Екатериной", по ушам вдруг ударил страшный грохот. Над линкором вспухало и расползалось вширь облако грязного дыма, с неба градом сыпались обломки и куски конструкций. Внутренний взрыв превратил корабль-великан в ободранный скелет с обнаженными ребрами шпангоутов. Теперь "Екатерина" накренилась уже так, что вода вливалась в амбразуры казематов среднего калибра. Эти 130-мм орудия только что вели бой с уходящими сейчас в сторону японским эсминцем и, похоже, поразили его, - из-под дымовой трубы миноносца бил султан белого пара. У носовой пушки "Гневного" зашевелился расчет, готовясь добавить японцу, который, по всей видимости, приложил руку к случившейся с "Екатериной" катастрофе. Капитан Лебедев гаркнул с мостика: "Не стрелять!". Их ждала спасательная операция, десятки беспомощных человек могли погибнуть, возобновись сейчас бой. "Гневный" и "Беспокойный" подошли вплотную к кренившемуся всё сильнее и готовому вот-вот перевернуться кораблю. У глубоко погрузившего в воду правого борта "Екатерины" скопилось большое количество людей, которые стали спешно перепрыгивать на палубы эсминцев. Однако другие искали спасения, взбираясь на поднимающийся всё выше левый борт.