РЯВанш! (СИ, с иллюстрациями)
Шрифт:
"Измаил", совершив полный разворот на норд-вест, устремился наперерез японским линейным крейсерам. Их мачты четко вырисовывались над дымовой завесой, которую поставили идущие левее эсминцы. Высокие мачты демаскировали противника, однако и позволяли ему вести по русскому дредноуту прицельный огонь, корректируя его с фор-марсов. Однако пока японцы предпочитали стрелять по поврежденным "Изяславу" и "Прямиславу". До них "Конго" и "Харуне" оставалось не более 60 кабельтовых. "Измаилу" следовало изо всех сил спешить на выручку эсминцев, а ведь на его правой раковине уже нависали японские линкоры, приблизившись до 90 кабельтовых. Они уже открыли огонь, но не добиваясь пока близких накрытий.
– Павел Михайлович!
– Бахирев повернулся к Плену.
– Передайте своему главарту, чтобы на линкоры внимания пока не обращал. Всё внимание на линейные крейсера
Идущий слева на пересечение курса быстроходный вражеский сверхдредноут сильно нервировал принца Хироясу. Адмирал Ямай дал понять, что 1-й флот займется этим русским, но сейчас "измаил" был гораздо ближе к "Конго" и "Харуне", чем к "Исэ" и "Хьюга". В всё же, несмотря на невольный подсознательный страх, принц ощущал сильную радость от приближения грозного противника. Русские могли бы повернуть назад и уйти, оторваться от менее быстроходных японских линкоров, довольствуясь потоплением двух линейный крейсеров. Но Хироясу заставил русский сверхдредноут идти за собой, под сокрушающий удар 1-го флота. Даже если "Конго" и "Харуна" подвергнуться серьезной опасности, нельзя упустить шанс отомстить за "Хиэй" и "Кирисиму", отомстить их убийце.
Японские линейные крейсера шли на сближение с русскими эсминцами на острых курсах, что ограничивало действие главного калибра только носовыми башнями. Фактически огонь по эсминцам могла вести лишь 1-я башня "Конго", так как у 2-й были повреждены элеваторы подъема боеприпасов. У "Харуны" же 1-я башня была взорвана, а у 2-й затоплены погреба. Но и два стреляющие по эсминцам орудия носовой башни "Конго" не могли рассчитывать на данные командно-дальномерных постов, так как те в этот момент корректировали огонь кормовых башен по русскому дредноуту. По дредноуту стреляла и единственная 3-я башня "Харуны". Хироясу надеялся, что справится с двумя отставшими от своих эсминцами одной противоминной артиллерией. Но для этого надо было подойти поближе.
"Адмирал Грейг" и шесть исправных эсминцев быстро уходили на северо-северо-запад. Поврежденные "Изяслав" и "Прямислав" спешно закрылись дымом и повернули на юго-запад, надеясь, что японцы, увлекшись погоней за основной группой, пройдут мимо. Однако принц Хироясу, отрядив вслед за большим отрядом "Куму" с тремя эсминцами, сам с двумя линейными крейсерами и двумя эсминцами прикрытия шел прямо на пару потерявших ход русских миноносцев. Пройдя сквозь дымовую завесу, "Конго" открыл огонь из четырех 6-дюймовых орудий носовых казематов и выпустил несколько залпов двумя 14-дюймовками передней башни.
Капитан Леонтьев дал приказ увеличить ход, хотя это означало затопление носовых отсеков - наскоро заделанная обширная пробоина не выдерживала напор воды. "Изяслав" начал идти зигзагом, сбивая прицел японским артиллеристам. Уходя из-под огня, эсминец резко уклонился вправо и разрядил в сторону "Конго" кормовые торпедные аппараты, после чего русские разом зажгли все остававшиеся у них дымовые шашки. В момент поворота один из 152-мм снарядов всё же достал "Изяслав" - разрушив радиорубку и вызвал пожар на расположенном рядом камбузе. Однако и "Конго" пришлось резко менять курс, поворачивая на выпущенный в него торпедный залп. Торпеды прошли по обоим бортам линейного крейсера, заставив спешно маневрировать и идущий следом "Харуну", а одна даже взорвалась в его кильватерной струе.
Потеряв за дымом "Изяслав", "Конго" перенес огонь на "Прямислав", развороченный форштевень которого не давал ему набрать скорости. Внезапно из-за дымовой завесы перед японским флагманом появился идущий встречным курсом "Изяслав", орудия которого вели беглый огонь по японскому дредноуту. Несколько русских 4-дюймовых снарядов разорвалось на "Конго" в районе мостика и фор-марса. Был выведен из строя носовой командно-дальномерный пост, управление огнем пришлось переносить на кормовой пост. Среди находившихся на мостике офицеров оказались раненые осколками. По настоянию капитана Тайжири принц Хироясу спустился в боевую рубку.
Взаимная скорость сближения большого и малого корабля достигала 40 узлов, так что через несколько минут русский эсминец оказался в опасной близости от "Конго". Носовая башня линейного крейсера дважды дала залпы, но не добилась попаданий. С большим успехом действовала противоминная артиллерия, работавшая с предельной скорострельностью. Добавлял огня и средний калибр сопровождавшего "Конго" "Харуны". Попаданиями 6-дюймовых снарядов у русского эсминца был уничтожен мостик, у разбитых носовых орудий полегли скошенные осколками расчеты, палуба была залита кровью. Из пробитых котлов выходил пар, окутавший облаком середину корабля. "Изяслав" развернулся и выстрелил из строенного носового торпедного аппарата. "Конго" вновь успел уклониться, а эсминец, описав дугу, направился обратно в свое дымовое облако, ведя огонь из кормовых орудий.
В этот момент носовые орудия "Конго" добились, наконец, результативного попадания. 356-мм снаряд ударил в разряженный носовой торпедный аппарат, разметав его расчет в разные стороны свалил переднюю носовую трубу вместе с остатками мостика, взорвал котлы в первом котельном отделении и, в заключении, вызвал детонацию запасных торпед в минном погребе. Пламенный выброс вскрыл "Изяслав" как консервную банку. Полуразрушенный корабль представлял собой груду исковерканного железа. Он быстро погружался в море, вокруг вспыхнула разлившаяся нефть.
Затянувшийся бой с "Изяславом" не дал "Конго" и "Харуне" разделаться со вторым русским эсминцем. С "Прямиславом" перестреливались только "Кавакадзе" и "Таникадзе", обойдя его с левого борта. Артиллерийская дуэль шла практически на равных. Каждый из японских кораблей имел по три 120-мм орудия, а у русского эсминца было пять 104-мм орудий. Русские пушки отличались большей скорострельностью и били, к тому же, с подветренного борта, но у японцев орудия были защищены броневыми щитками. "Прямислав" получил снаряд в машинное отделение, но, впрочем, он и так не мог развить полного хода. На "Таникадзе" разрыв русского снаряда сбил фок-мачту и вывел из строя 2-е орудие - сразу за мостиком. Обеспечивая себе огневое преимущество, японские эсминцы обошли "Прямислав" с носа, так что русские могли отвечать им теперь только из двух баковых орудий. Однако в этот момент по японцам выпалила наводимая вручную носовая башня "Измаила". Падение в непосредственной близости 14-дюймовых снарядов произвело на "Кавакадзе" и "Таникадзе" такое впечатление, что они рванули в стороны на всех своих 37 узлах, не забыв поставить за кормой дымовую завесу.
"Измаил" был уже в 60 кабельтовых от места боя с эсминцами. До сих пор, правда, его огонь по почти скрытым в дыму японским линейным крейсерам был малорезультативен. Дальномеры на мостике и на передних башнях были выведены из строя, а на корме мешали дымящие на ют трубы, да и вообще наблюдение оттуда за находящейся на носовых углах целью было затруднительно. Ответная стрельба японцев через дымовую завесу также не отличалась особой меткостью, снаряды падали довольно далеко от "Измаила", идущего навстречу волнам и ветру. Единственное удачное попадание японцев снесло наскоро установленную стеньгу с радиоантенной, вновь лишив дредноут безпроводной связи.