Рыбацкие байки
Шрифт:
К счастью, дело до этого не доимо. Я видел в главах Тази искорку надежды.
— Поддается! — закричал он, весь краснея.— Двигается!
Мухаметша растянул рот в улыбке.
— Сейчас ты вытащишь самого дива! Давай его сюда, негодяя, я ему покажу, где раки зимуют!
— Ты мне не языком помогай, а руками! Стали тащить якорь вдвоем.
— Раз, два... взяли! Еще раз... взяли!
Наконец вытянули! Но не сказочного дива, а вполне реальную длинную сеть! Концы ее остались на дне.
—
– воскликнул Тази.- Убей меня гром, тут стерлядки!
Мухаметша выпустил из рук канат, словно он стал сразу горячим, и пересел на середину лодки.
— Отцепи! От греха подальше! Тази продолжал, отдуваясь и пыхтя тянуть на себя зацепившуюся за якорь сеть.
— Нет уж, не буду отцеплять. Это явно браконьерская сеть. Пусть он, негодяй, сначала мне мои крючки вернет! За все наши мученья его рыба станет вашей законной наградой.
Он подтянул сеть к лодке и посмотрел с самого борта трепыхалась запутавшаяся в ячейках большая, с руку, стерлядь.
— Вот кто трепал мою кормушку! Какая красавица! Ну-ка, милая, иди сюда!
Мухаметша посуровел.
— Брось, не связывайся!
— Хочешь либеральничать с браконьером?
— Откуда ты знаешь, что он браконьер? Такой же рыболов как я мы с тобой,
— Если бы он был честным человеком, он бы буек здесь поставил. Тогда мы тут не стали бы забрасывать и сберегли бы свои крючки!
— Если он браконьер, тем хуже для тебя. Он сейчас за тобой наблюдает в бинокль. А потом появится — ну ступай, Варвара, на расправу!
Доставая стерлядку из сети, продолжая отдуваться и пыхтеть, Тази сказала
— Испугал! Как я могу упустить такой случай! Пусть мне за эту стерлядку дадут пятнадцать суток, все равно я ее никому не отдам!
Наконец Тази удалось высвободить стерлядь из сети, и он бросил ее в лодку. Но сеть из рук при этом не выпустил.
— Здесь, братцы, добра на всех хватит! Я заглянул за борт и увидел, что в сети действительно запуталось много рыбы. Отпустить сеть? Но тогда браконьер останется ненаказанным! С другой стороны, рыба-то все-таки не наша! Мы даже морального права не имеем распоряжаться ею по-своему!
ЧЕМ ВЫ ЗАНИМАЕТЕСЬ?
Пока мы разбирались в моральной проблеме, которую «выловили» из Волги вместе с этой явно браконьерской сетью, к нам с вихревой скоростью подлетела большая моторка. Мотор у нее был именно «Вихрь».
В лодке сидели двое. Один — здоровяк, с черными, закрученными кверху усами, другой — совсем мальчик. Тази все еще держал в руках сеть. Эй, чем вы тут занимаетесь? Тази ответил безо всякого смущения:
— А вы что, не видите, чем мы занимаемся?
— Браконьерством вы занимаетесь, вот чем!
— Как раз наоборот: боремся с браконьерством!
— Чья это
— Может быть, вы знаете, чья она?
— Ваши документы!
— Сначала ваши предъявите!
— Пожалуйста!
Усатый — он был в полувоенной форме — достал из нагрудного кармана кителя красную книжечку и показал ее Тази. Рыбнадзор! Я вздохнул свободно. Было бы куда хуже, если бы в моторке с «Вихрем» оказались хозяева сети. Встреча с браконьерами на бескрайнем просторе Волги да еще при обстоятельствах, подобных нашим, добром могла бы не кончиться!
Мы подробно рассказали рыбнадзорам о том, что и как с нами случилось. Но они не пожелали, видимо, сразу принять на веру наши объяснения. Запахло штрафом! Напрасно мы говорили, что, мол, наши крючки, застрявшие в сети, самое убедительное доказательство нашей непричастности к незаконному сетевому лову. Усатый рыбнадзоред стоял на своем: вы, браконьеры народ тертый, мастера на всякие хитрости и уловки, но и мы, рыбнадзор, не лыком шиты. Товарищ усатого сказал:
— Вон на Каме браконьеры до того дошли, что с вертолетов стали рыбу ловить!
Я усмехнулся, услыхав такое, во, откровенно говоря, мне было не до смеха. Положение наше осложнялось тем, что при нас не было никаких документов. Лишь у Мухаметши в кармане нашелся сезонный железнодорожный билет. Я сказал, что мы здешние садоводы, люди мирные и тихие. Да рыбнадзорцы, наверное, поняли по нашей манере разговаривать, что имеют дело не с злоумышленниками, и несколько смягчились.
Усатый перешел вдруг на татарский язык и спросил Мухаметшу:
— Уж не из газеты ли вы?
Мухаметша как будто ждал этого вопроса. Лицо его озарилось и засверкало, как у шахматиста, когда найден точный и верный ход, ведущий к выигрышу трудной партии.
— Вы братец, оказывается, провидец, насквозь видите человека! Вот он,— палец Мухаметши уткнулся в мое колено,— не только газетчик, но и наш замечательный писатель. Драматург! Знайте, что перед вами сидит сам Мирхайдар Файзи. Видели, наверное» спектакль «Галиябану»? Он написал эту замечательную пьесу!
— Он написал «Галиябану»?— Усатый расплылся в улыбке и речитативом пропел,— «Моя милая, красавица».
— А он знаете кто? — войдя в азарт, продолжал Мухаметша, показывая на Тази.—Про Каюма Насыри слыхали?
— Разве всех запомнишь!— смущенно сказал усатый рыбнадзорец.
— Должны знать и помнить.— В голосе Мухаметши зазвучали педагогическая непреклонность и строгость.— Каюм Насыри — ученый, литератор, критик!
— Критик, а сам рыбу ворует!
— Это не воровство!
— Вор у вора украл. Все равно воровство, хоть стой, хоть падай!
Я понял, что мне, как хозяину лодки, нужно вмешаться в этот диалог, и сказал: