Рыбы открытого океана
Шрифт:
С этими воспоминаниями особенно резко контрастирует впечатление о последнем плавании на ультрасовременном промысловом судне — это был PIMC «Евгений Поляков», на котором я оказался, возвращаясь в 1984 г. в Кальяо из рейса на «Профессоре Месяцеве». Судно уже снималось с промысла, и я смог увидеть только последние траления... Огромный канатный трал вполне буднично соскользнул со слипа, оставив пустой траловую палубу размером с вполне приличное футбольное поле. Ю. Р. Грачев, капитан «Полякова», пригласил меня на мостик, показал поисковые и контрольные приборы. «Сорок тонн есть, а больше нам не надо», — сказал он вскоре, посмотрев на «цветной телевизор» - дисплей, показывающий наполнение трала, и дал команду закончить траление. Заработала лебедка, и через считанные минуты туго набитый ставридой мешок трала оказался на палубе. Еще через полчаса рыбы уже не было на виду...
Несколько слов нужно сказать и о любительском лове океанических рыб. Крупные тунцы, ваху, меч-рыба, марлины, копьеносцы, акулы (в первую очередь акула-мако) очень ценятся и как объекты спортивного ужения на спиннинг, особенно развитого у берегов Флориды, Кубы, Калифорнии, Гавай, Таити, Перу, Новой Зеландии и Австралии. Борьба с попавшим на крючок гигантом, то совершающим резкие рывки в
География океанического рыболовства определяется двумя факторами: сравнительной рыбопродуктивностью отдельных районов и экономическими показателями промысла. Промысловая продуктивность в общем неплохо коррелирует с распределением биологической продуктивности, и глобальные закономерности их пространственного распределения очень сходны: 1) открытые воды, как правило, существенно беднее, чем циркумконтинентальные, 2) наиболее высокой продуктивностью характеризуются участки, расположенные на периферии стационарных апвеллингов и в зоне полярных фронтов, 3) в открытом океане воды умеренных широт и экваториальной зоны (особенно в восточных частях океанов) заметно более продуктивны, чем субполярные и центральные воды. В то же время рыбопродуктивность далеко не всегда связана с биологической продуктивностью прямой зависимостью — нередко распределение первичной продукции и биомассы зоопланктона совсем не совпадает с распределением ихтиомассы. Эти несоответствия объясняются прежде всего разной скоростью развития отдельных звеньев пищевой цепи — планктонных водорослей, мезо- и макропланктона, нектонных кальмаров и рыб — и быстрым перераспределением органического вещества течениями (именно поэтому биологическая продуктивность так называемых «оазисов» в антициклональных круговоротах центральных вод почти не отражается на рыбопродуктивности этих участков).
Обилие кормового планктона также не обязательно (особенно в сообществах с несбалансированными трофическими циклами) сопровождается концентрацией объектов промысла. Мало того, промысловые скопления могут вообще не иметь связи с кормовой базой: примером являются хотя бы осенние скопления закончившей откорм сайры у фронта Куросио.
Экономическая целесообразность промысла определяется соотношением стоимости сырья и затрат на его добычу, зависящих от удаленности промыслового района (тут вполне справедлива пословица «за морем телушка — полушка, да провоз — пятачок»), способа лова и его эффективности. Поэтому неравномерное размещение современного океанического рыболовства не всегда соответствует локальным промысловым ресурсам: в значительной мере оно отражает и рентабельность их использования.
Рассмотрим теперь промысловый потенциал отдельных ихтиоценов открытого океана. Из океанических рыб промысловое значение для мирового и советского рыболовства имеют сейчас виды, входящие в состав эпипелагического ихтиоцена и в меньшей степени субконтинентальной и талассной модификаций мезобентопелагического комплекса. Достаточно перспективными в отношении рыбного промысла представляется мезопелагический ихтиоцен, а также талассные эпибентопелагический и эпибентический ихтиоцены, отчасти уже используемые рыболовством. Ресурсы батибентали (возможно, за исключением отдельных аберрантных участков в наиболее высокопродуктивных районах Мирового океана) и батипелагиали невелики и не представляют сейчас интереса в смысле их практического использования.
В эпипелагиали промысловое и перспективное для промысла значение имеют представители очень немногих систематических групп. Среди голоэпипелагических рыб к числу важных промысловых объектов принадлежат крупные тунцы рода Thunnus, меч-рыба, марлины и копьеносцы, некоторые акулы (в первую очередь синяя) и другие рыбы, вылавливаемые при ярусном лове, полосатый тунец и сопутствующие виды кошелькового и удебного промысла, а также тихоокеанская сайра, которую добывают, используя ее положительную реакцию на электрический свет. Главным резервом рыболовства справедливо считаются летучие рыбы, макрелещука и мелкие тунцы (хотя некоторые из последних должны, по-видимому, рассматриваться в составе псевдонеритической группировки). Как указано выше, в начале 80-х годов океанская эпипелагиаль обеспечивала годовой вылов порядка 5 — 6 млн т, из которых около 2 млн т приходилось на долю тунцов и несколько менее 0,5 млн т — на макрелещуковых, причем в советском рыболовстве роль этих объектов никогда не была очень заметной. Имея в виду, что вылов всех видов, добываемых в открытом океане ярусным промыслом, близок к максимально возможному, П. А. Моисеев справедливо считает, что увеличение уловов может происходить за счет относительно некрупных «резервных» объектов. По имеющимся ориентировочным оценкам, запасы этих рыб весьма значительны: данные В. П. Шунтова и наши подсчеты позволяют, например, определить общую биомассу летучих рыб в тропической эпипелагиали цифрой порядка 50 — 60 млн т. Главным препятствием промысловому освоению запасов голоэпипелагических рыб служит их рассредоточенное {даже в относительно продуктивных районах) распределение, в значительной мере определяемое рассредоточенным распределением кормовой базы. Поэтому для этих объектов крайне важным является изыскание способов управления поведением и искусственного концентрирования, а также разработка принципиально новых орудий эффективного лова. На этой основе уловы некрупных голоэпипелагических рыб, для которых характерны короткие жизненные циклы, могут быть резко увеличены (по меньшей мере в пределах целого порядка величин, т. е. в 10 раз и более), так как популяции массовых видов, непрерывно населяющие огромные ареалы, должны рассматриваться в качестве «суперпопуляций» и могут выдерживать очень большие промысловые нагрузки. Реализация этой возможности представляется совсем не простой задачей, решение которой потребует значительных усилий.
Промысловое использование псевдонеритических рыб, образующих скопления в открытых водах, должно базироваться на иной стратегии рыболовства. В гл. II были изложены представления о том, что «океанические» концентрации перуанско-чилийской ставриды, японской скумбрии, сардины иваси и других подобных объектов не являются постоянными и представляют собой временный избыток запаса высокочисленной неритической популяции вида (в случае существования псевдопопуляции) или недавнее производное этого запаса (при образовании зависимой популяции). Таким образом, выбор стратегии эксплуатации псевдонеритических скоплений должен основываться на знании миграционных циклов: отсутствие возвратных миграций в неритическую зону делает возможным неограниченное изъятие из несамовоспроизводящихся популяционных структур, но мелкие самостоятельные популяции «баночного» типа, происшедшие от неритических, заслуживают самого бережного обращения. Запасы псевдонеритических рыб претерпевают значительные межгодовые и более долгопериодные изменения в непосредственной зависимости от численности соответствующих неритических популяций, что определяет необходимость мониторинга этих популяций в прогностических целях. Характерной особенностью всех рыб этой группировки служит стайность, которая сохраняется даже в открытых водах, и для их промысла вполне применимы традиционные орудия лова, в частности пелагические тралы. Уловы псевдонеритических объектов учитываются промысловой статистикой вместе с уловами в исходных неритических популяциях видов, что сильно затрудняет их количественную оценку. В грубом приближении ежегодный вылов порядка нескольких млн т представляется достаточно реальным.
Большие надежды возлагаются сейчас на рыбные ресурсы мезопелагиали, общая биомасса которых оценивается очень высокими цифрами — 850 млн т по оценке специалистов ФАО, 740 млн т по расчетам В. Б. Цейтлина. По мнению некоторых ученых, ежегодный вылов мелких мезопелагических рыб (прежде всего миктофид и гоностоматид) может составить около 100 млн т. Не подвергая сомнению эти огромные цифры, укажу, однако, что они представляют собой суммарную оценку ресурсов трех разных биотопов — океанической мезопелагиали, субконтинентальной и талассной мезобентопелагиали. Сейчас представляется очевидным, что наиболее плотные скопления рыб в этой (среднеглубинной) вертикальной зоне приурочены к водам склона. В то же время значительно больший объем открытых вод (собственно мезопелагиали) позволяет полагать, что именно там сосредоточена основная часть указанной выше биомассы. Также очевидно, что рыбные ресурсы мезопелагиали, подобно ресурсам голоэпипелагических рыб, находятся в основном в рассредоточенном состоянии (даже в звукорассеивающих слоях концентрация мелких рыбок не превышает обычно нескольких десятков особей на 1000 м3) и для их промыслового освоения необходима разработка специальных методов концентрации объектов и создание специфических орудий их лова. Более плотные скопления мезопелагических рыб (прежде всего светящихся анчоусов) характерны только для наиболее продуктивных районов типа Аравийского моря или для районов их пассивной концентрации в некоторых зонах гидрологических разделов (например, у Полярных фронтов или в некоторых участках Южной субтропической конвергенции), а также у континентальных склонов. Принципиальная возможность значительного вылова мезопелагических рыб (миктофид и, возможно, винцигерий), которые все относятся к числу короткоцикличных, не вызывает сомнения, но практическое осуществление этого промысла в достаточно крупных масштабах пока не представляется реальным только в плане дальней перспективы.
Рыбные ресурсы донно-придонных ихтиоценов открытого океана, естественно, сильно уступают в количественном отношении ресурсам пелагиали. В верхней вертикальной зоне, т. е. в талассной эпибентали и эпибентопелагиали, эти ресурсы в доступных свободному рыболовству водах связаны только с мелководными «банками» подводных поднятий, число которых в Мировом океане в общем не так уж велико. Промысловые рыбы этого биотопа — красноглазки, рыбы-кабаны, масляные рыбы, рыбы-сабли, ставридовые, беспузырные окуни — принадлежат к числу ценных в пищевом отношении объектов и подвергаются интенсивному изучению в последние годы. Все они существуют, по-видимому, в виде локальных, относительно маломощных популяций, ограниченных в своем распространении одним поднятием или группой близкорасположенных вершин. Поэтому запасы этих рыб сильно подвержены опасности перелова, который в некоторых случаях уже имел место в действительности, и должны эксплуатироваться с большой осторожностью. Уловы «баночных» рыб, которые существуют только за счет планктона, подносимого течениями, вряд ли будут значительными, но при правильной организации промысла могут ежегодно давать несколько десятков тыс. ценной пищевой продукции.
Ихтиоцены мезобентопелагиали (и в меньшей степени мезобентали) — как субконтинентальный, так и талассный — уже вовлечены в сферу промыслового использования. В настоящее время во многих районах Мирового океана выявлены скопления «батиальных» рыб, и некоторые из них, в частности тупорылый макрурус, лемонема, лунник-аллоцит, берикс, светящийся анчоус Lampanyctodes, эпигонусы, служат даже объектом специализированного рыболовства. Этот промысел использует пока в основном одновидовые скопления, характерные прежде всего для внетропических районов. В тропических водах доминирование отдельных видов в составе мезобентопелагического ихтиоцена, как и на шельфе, выражено очень слабо, и речь может идти только о комплексном использовании довольно широкого набора видов, включающего долгохвостов, гладкоголовов, угрей, колючих акул и представителей других групп. Особенно хорошие перспективы имеет промысел мелких объектов, прежде всего мавролика и характерных для клона миктофовых рыб. Мезобентопелагические объекты могут существенно различаться по популяционной структуре. Для субконтинентальной модификации биотопа в целом, видимо характерны большие популяции, чем для талассной, а в пределах последней величина популяции сильно зависит от масштабности биотопического участка (т. е. геоморфологической структуры). Особо малые популяции ассоциированы с одиночными подводными горами, очень большие (иногда в виде суперпопуляционной системы с зависимыми популяциями и псевдопопуляциями) типичны, по всей вероятности, для относительно однородных участков континентального склона, срединно-океанических хребтов и других крупных поднятий. Среди промысловых и потенциально промысловых рыб этого биотопа есть как короткоцикличные объекты (например, мавролик и миктофиды), так и объекты, характеризующиеся многовозрастной популяционной структурой и поздней половозрелостью. Очевидно, что мощность популяций и их структура должны учитываться при организации промысла.