Рыбы
Шрифт:
– Ты слишком хорошего мнения о себе, – дежурным тоном ответил младший брат. – В общем, с тебя химчистка моего костюма, частичный ремонт одного из наших шарантских аламбиков и замена люстры в общем зале. Её уже не спасти. Точно.
– Значит, Леопольд вернулся… – с удивлением констатировал Анри. – Я так полагаю, что погребение опять перенесли?
– Да, у нас сорок минут на дорогу до кладбища. Какой Леопольд?
– Не бери в голову. Жюль, а ты всё так же хорош в гонках на ржавых велосипедах? – с вызовом вскидывая левую бровь, спросил старший.
– А ты всё так же не умеешь проигрывать? –
– Ты обгонял меня всего пару раз, так что я бы сказал, что наши шансы сейчас примерно равны, – поднимаясь и в спешке натягивая на себя брюки и бирюзового цвета толстовку с аббревиатурой M31, отозвался он.
– Ты хотел сказать, почти каждый раз? – выкрикивал Жюль, уже спускаясь по лестнице.
Выскочив во двор, братья воодушевлённо ринулись к старому сараю, напротив пристройки с летней кухней. На их удивление, потрёпанные жизнью велосипеды всё ещё выдерживали на себе вес взрослого наездника и даже разгонялись до вполне приличных скоростей. Огорчало лишь то, что дорога у дома была очень вязкой. Начавшийся около шести утра дождь по-прежнему моросил, отчего их путь всё больше и больше походил на тот детский роковой побег в отцовской машине.
Проехав около пяти километров вдоль основной дороги, они свернули на север и, преодолев еще три километра свозь рощу, наконец приблизились к старому фамильному кладбищу. Эта земля принадлежала семье Леро ещё со времён покупки их легендарным предком-основателем Карлом-Луи Леро, поэтому вопрос о месте захоронения родственников никогда не стоял. Даже если ты настроен на кремацию, будь уверен, твой пепел развеют где-то здесь. Без вариантов.
Припарковав железных коней у ограды, парни с осторожностью пробирались к могилам сквозь небольшой сад, также принадлежавший дому Леро.
– Сколько же здесь места… – восхищённо начал Анри. – Всё никак не привыкну после Гонконга.
– Ты же не хочешь установить сюда парочку сорокафутовых контейнеров и сделать из них капсульный отель? – с улыбкой протянул Жюль.
– Ну, тебе бы, конечно, этого очень хотелось, но, к твоему сведению, я давно мечтаю открыть свой чимчильбан. Только представь, своя пятиэтажная баня в корейском стиле, из тех, что с ночёвкой, игрой в го и поеданием печёных яиц, – мечтательно ответил Анри, наглядно изображая, как он раскатывает воображаемое печёное яйцо по полу.
– Главное, чтобы не столетнее яйцо, – с ужасом вспоминая прошлую поездку в Гуанчжоу, отозвался младший.
– О, хорошо, что вспомнил! Я привез тебе семь пачек перчёных куриных лапок, – хищно улыбнувшись, вдруг сказал Анри.
– Спасибо, дорогой брат. Ведь я их просто обожаю, – прикрывая рот ладонью, прокомментировал Жюль, с трудом подавляя рвотные позывы, появившиеся при одном упоминании о «любимых лакомствах». И зачем он только согласился на тот спор с Анри!
– Доброе утро, джентльмены, – обратился к ним уже знакомый Анри святой отец, проводившей службу на поминках Томаса.
– Доброе утро, отец Николас, – в один голос поприветствовали его наследники дома Леро.
– До начала погребения осталось всего десять минут, но я не вижу здесь никого, кроме вас двоих и представителей похоронного бюро.
– Всё в порядке, отец Николас. Большая часть друзей ещё вчера успела попрощаться с погибшим, поэтому погребение мы проведём в тесном семейном кругу. – отозвался Жюль, приглашая собеседников пройти к могиле брата.
Интересная особенность этого кладбища состоит в том, что здесь вы не найдете привычных взгляду надгробий или статуй погибших. Согласно семейной традиции, умерших хоронили в деревянных гробах из Тронсёйского дуба, того самого, из которого делают бочки, в которых выдерживают коньяк. Вместо надгробия над головой погибшего высаживают саженец дерева, так что по количеству деревьев в этой зоне вы довольно точно сможете сосчитать количество захороненных здесь членов семьи Леро. План расположения могил хранился у представителей похоронного бюро, с которым семья вела дела последние две сотни лет, и у старшего наследника дома.
– Здравствуй… – прошептал Анри, остановившись у цветущего фиалкового дерева.
– Привет, мама, – нежно положив ладонь на свисавшую фиалковую ветвь, отозвался Жюль. – Отец, дядя, – тут же кивнул он в сторону гордо возвышавшихся рядом дуба и тополя.
– Я полагаю, ты остановился на клёне? – разворачиваясь в сторону могилы Томаса, уточнил Анри.
– Да, но это не всё, – потащив брата за рукав, ответил он. – Видишь эту рассаду? – указал он в направлении огибавших могилу еле заметных саженцев. – Следующей весной здесь будут ландыши. Он всегда их любил.
– Забавно… А я ведь даже не знаю, какие цветы предпочитаешь ты, – рассеянно протянул Анри, глядя на стоявший напротив гроб. Он не хотел поднимать разговор о вчерашнем приёме до вечера, но всё же не смог себя сдержать.
– Если всё пройдет хорошо, то я надеюсь, что ещё очень долго и не узнаешь.
– Если ты захотел таким образом сильно себя замотивировать, чтобы раз и навсегда разобраться со всем этим семейным полтергейстом, то не спорю, мотивация сильная, – усмехнулся Анри. – Но тринадцать дней… – тяжело выдохнул он. – Поверить не могу, что мой маленький Гуппи собирается сразиться с большей частью океана. Заметь, я ведь даже не называю, с кем конкретно, ведь я понятия не имею, о ком или о чём идет речь.
– Ну, у меня в этой игре есть весомое преимущество, – таинственно прошептал Жюль.
– Что за преимущество? – озадаченно поинтересовался Анри, сдвинув брови и повернув голову на младшего.
– Ты, – с улыбкой ответил младший, положив руку на его плечо.
– Всё ещё хуже, чем я думал, – истерично вздрагивая от смеха, произнёс Анри, тут же ловя строгий взгляд святого отца, уже приступившего к панихиде.
– Кстати, о помолвке… – шепотом продолжил Анри. – Мог бы найти конкурента посимпатичнее.
– Да ладно! Ты серьезно? – недоумевал Жюль. – Характер – не спорю, но чисто внешне?
– Просто кошмар, – издевался над братом Анри. – Не видел большей дурнушки в тот вечер.
Жюль ткнул сотрясающегося от смеха брата в живот.
Святой отец сделал жест, и, подойдя ближе, парни в последний раз положили ладони на крышку гроба, после чего сотрудники похоронного бюро принялись опускать его в могилу. «Я… Там должен был лежать я. Я, а не Томас», – крутилось в голове у Анри.
– Всё хорошо? – заметив его тяжёлый взгляд, поинтересовался Жюль.