Рыбы
Шрифт:
– Но разве Томас не успел подписать документ? По идее ты сейчас регент-хранитель, как отец после смерти дяди.
– Так как он успел оставить лишь две подписи из четырех требующихся, объём моих полномочий очень лимитирован, что фактически приравнивает его к содержанию полномочий временно исполняющего обязанности Хранителя траста. Как ты понимаешь, этого недостаточно, чтобы играть по-крупному, поэтому я
– А что по тактике переговоров? – с тревогой поглядывая на часы, уточнил Анри, когда минутная стрелка уже подходила к половине двенадцатого вечера по парижскому времени, что означало, что они почти опаздывают на встречу.
– Попытаемся получить от неё реакции на основные версии происходящего: либо вариант с внешней диверсией, либо внутренний саботаж, либо…
– Ты же не думаешь об этом всерьез? – скептически посмотрел на него Анри.
– Я видел то, что видел, как и ты. Мы не можем исключать проклятье. Кроме того, три месяца назад у них была встреча с Томасом, она может что-то знать о его смерти.
– Разумно…
Виды побережья из окон авто внезапно напомнили Анри, что он так и не открыл купальный сезон в этом году. Сначала тяжко перенесённый им весной грипп, потом завал на работе в связи с запуском новой линейки после заключения контракта с достаточно жирной американской конторой, потом доработка старых моделей для сразу нескольких международных экспо. Да и в целом рынок нейропротезирования ещё очень молодой и быстро набирает обороты, поэтому нужно постоянно держать руку на пульсе. Семь дней в неделю с восьми утра и практически всегда до восьми-девяти вечера. Так бывает, когда работаешь над собственным продуктом. Ну, а точнее, над тётиным продуктом. Всё в компании принадлежит ей, а он всего лишь один из бесконечного количества управленцев среднего звена с небольшой командой и парочкой собственных разработок.
– Какая жалость, что у нас не получится задержаться здесь на пару деньков, – мечтательно протянул Анри.
– Да, что ни говори, а людей тянет к океану, – улыбнувшись, подтвердил Жюль.
– Тянет… Тянет обратно в воду, – кивая, соглашался старший.
– Месье Леро, мы сейчас напротив «Пулман Дакар», – басом рапортовал водитель.
– Благодарим, месье Жеро. Припаркуйтесь, пожалуйста, неподалёку. Мы должны освободиться в течение часа. Я позвоню вам, как только мы закончим, – учтиво попросил Жюль.
Едва машина успела притормозить, к ней тут же подоспел молоденький швейцар, любезно открывший братьям дверь и сопроводивший их в главный вестибюль гостиницы. Желто-коричневый главный холл по своему внешнему виду ничем не отличался от вестибюлей большинства сетевых отелей, раскиданных по всему свету.
– Забавно, – подумал Анри. – Все мы день за днем, год за годом становимся всё больше и больше похожи друг на друга: смеёмся над одними роликами в интернете, едим одну и ту же еду, переводим иностранные мемы, поём одни и те же песни, но почему-то ближе не становимся и упорно продолжаем что-то постоянно делить между собой. Сколько лет ещё должно пройти? Пятьдесят? Двести? Тысяча? Способно ли человечество жить в мире с собой?
– О чём задумался? – поддев брата за локоть, с улыбкой спросил Жюль, указывая на метрдотеля, любезно приглашающего их пройти в лаундж-бар для встречи.
– Я… Я вспомнил об отвратительных кривых кистях моей будущей невестки, – язвительно ответил старший. – Мои племянники… Мои бедные племянники! Им придется носить ручные брекеты, чтобы хоть как-то исправить ситуацию, – издевался Анри, за что незамедлительно получил легкий толчок в бок от младшего брата. – Эй, за что? Ты же сказал, что это фиктивные отношения.
– Не будь они фиктивными, я бы сделал вот так, – больно щипая Анри за шею, ответил Жюль, расплываясь в довольной улыбке.
Забронированный на их имя столик был в открытой части бара отеля, выходившего прямо на побережье. Ветер сегодня отсутствовал, а небо было чистым настолько, что открывало обзор на десятки тысяч звезд, с интересом глядевших на них свысока.
– Надеюсь, полёт не был для вас лишком утомительным? – поинтересовалась направляющаяся к ним статная дама с миндалевидными карими глазами невероятной глубины. Длинное шифоновое платье нежно-оливкового цвета выгодно подчёркивало достоинства пышной фигуры, а перевязывающий волосы бледно-персиковый платок отлично гармонировал с подобранными на тон светлее сандалиями. На вид ей было около пятидесяти пяти.
Конец ознакомительного фрагмента.