Рыцарь-чародей
Шрифт:
Анс, всегда сгорбленный, согнулся в три погибели, кланяясь Билу.
– Тауг говорит, хозяин погиб, ваша светлость. У него конь сэра Эйбела, и пес тоже. Я подумал, ваша светлость, вы пожелаете их увидеть. Вряд ли у него недоброе на уме, ваша светлость.
– Ты ему веришь? – спросила Идн.
– Право, не знаю, миледи…
– Ты сказал бы больше, когда бы не боялся, – заметил Бил. – Говори. Тебя не накажут.
– Он сам верит в такое дело, ваша светлость, вот и все. Он не врет, коли вы понимаете, о чем я, ваша светлость. Но все равно, может, оно и неправда.
Мани, увидев шныряющего за часовыми Гильфа, спрыгнул с коленей Идн и побежал поприветствовать пса.
– Понимаю, – кивнул Бил. – Говори, малый. У тебя не больше причин страшиться наказания, чем у бедняги, что привел тебя ко мне.
Тауг подчинился и поведал Билу и Идн свою историю, которую рассказывал Ансу прошлой ночью. Когда он закончил, Бил вздохнул:
– Ты своими глазами видел грифона?
Тауг стоял широко расправив плечи и вскинув голову, ибо полагал, что именно так стоял бы я.
– Да, сэр. То есть да, ваша светлость. И Гренгарма я тоже видел, только издали. Но видел.
– Сэр Эйбел говорил, чтобы ты взял его коня, пса, седло, переметные сумы и все прочее?
– Нет, ваша светлость. Он… он…
– Ну выкладывай!
– Он сказал, ваша светлость, что, когда я стану рыцарем, у меня будет щит с изображением грифона. И еще говорил, что надо делать, чтобы стать рыцарем вроде него.
Идн улыбнулась:
– И ты намерен делать это, Тауг?
Тауг хотел пожать плечами, но сдержался.
– Да, ваша светлость. Я знаю, будет страшно трудно.
– Но тем не менее ты попытаешься.
– Да, ваша светлость. Я… у меня не всегда будет получаться, ваша светлость. Я знаю. Но я стану стараться все сильнее от раза к разу, коли мне представится такой случай.
Идн улыбнулась шире. Она становилась невыразимо прелестной, когда улыбалась.
– Не всегда будет получаться?
– Да, ваша светлость.
– Но ты постараешься. У тебя уже получается говорить, как сэр Эйбел. И получится еще лучше, коли в разговоре с нами ты станешь употреблять обращения «милорд» и «миледи». Ты не слуга моего отца. Пока, по крайней мере.
Бил прочистил горло.
– Так ты хочешь стать рыцарем?
– Да, милорд. Именно это я собираюсь сделать.
– Почему бы и нет. Ты готов сражаться плечом к плечу с нами, когда мы настигнем ангридов, ограбивших нас?
– Я рассказал ему про это, – вставил Анс.
– Да, милорд. Но у меня нет приличного оружия.
Бил кивнул.
– Я приобрел обыкновение повторять, что нам нужны каждый мужчина и каждая женщина. Теперь я должен сказать, что нам нужен и каждый мальчик тоже. Разыщи сэра Гарваона. Он сейчас обучает людей стрельбе из лука. Скажи, что я велел вооружить тебя по мере возможности.
– Да, ваша светлость! – Сияя, Тауг повернулся и двинулся прочь.
– Постой, Тауг, – окликнула Идн. – Тебя еще не отпустили.
Он резко остановился и повернулся, залившись краской.
– Прошу прощения, ваша светлость, я не хотел вас обидеть.
– Нисколько не сомневаюсь. – Улыбка не сходила с лица Идн. – Я просто хотела сказать, что сейчас мы с отцом бедны.
Не зная, что ответить, Тауг благоразумно промолчал.
– Ты нашел нас сидящими под деревом. Но когда мы впервые разговаривали с сэром Эйбелом, дело происходило в шелковом шатре. По всей видимости, ангриды уже близко. Мы надеемся настичь их и вступить в бой сегодня или завтра, и если мы возьмем верх над ними, то снова станем богаты. Я не имею в виду, что дары, которые отец везет королю Гиллингу, перейдут в наше владение. Но мы вернем свою собственность, а у нас отняли многое – лошадей, деньги, оружие, драгоценности и тому подобное. Сейчас у нас мало оружия. На всех не хватает. Но если мы победим, я дам тебе щит. Это будет мой тебе подарок, и на нем будет изображен грифон.
Немногим позже Гарваон сказал Таугу:
– Мне нечего тебе дать. У нас нет даже лишнего кинжала. А что там горбун сэра Эйбела?
– У меня есть дубинка и тесак. – Анс показал упомянутые предметы. – Мне вполне достаточно, сэр.
– Я о другом. Ты можешь обеспечить мальчика каким-нибудь оружием?
Анс задумался:
– Разве только выстругать для него дубинку.
– Так выстругай. – Гарваон повернулся к Таугу. – У меня нет для тебя оружия. Никакого. Если можешь сам изготовить что-нибудь, хотя бы простую дубинку, как у горбуна, – действуй. – Гарваон взглянул на темнеющее небо. – Когда завяжется бой, многие из нас погибнут. Многие побросают оружие и обратятся в бегство. Если ты не примкнешь к ним, то сможешь подобрать что-нибудь на поле брани.
– Я так и сделаю.
Суровое немолодое лицо Гарваона смягчилось.
– Постарайся не лезть на рожон. Раздобудь лук, коли получится, и стрелы.
Тауг кивнул.
– И приготовься завтра встать рано и скакать быстро. Мы уже настигаем противника. Нам, всадникам, придется удерживать ангридов на месте, покуда не подоспеют наши пешие воины, хотя от них вряд ли будет большой толк, У тебя конь сэра Эйбела.
Тауг кивнул, а Анс ввернул:
– У меня мул.
– Значит, поскачешь с нами. Коли отстанешь, постарайся подогнать пеших. Это в основном женщины.
Тауг решил опередить Гарваона в скачке, коли получится.
– У нас шестьдесят два мужчины, – продолжал Гарваон. – Несколько мы потеряли по дороге. Из них сорок обеспечены лошадьми и неплохо сидят в седле. Двадцать семь женщин, не считая леди Идн, которая будет ими командовать. Наши лазутчики выследили инеистых великанов, похоже, их…
– Это не важно, – сказал Тауг и пошел прочь.
Уже стемнело, когда он и Анс выбрали молодое деревце в рощице на берегу извилистого ручья, служившего западной границей лагеря. Анс срубил его тремя мощными ударами тесака, действуя во мраке отчасти на ощупь, а затем они обрубили верхушку и все тонкие веточки.
Потом, когда Тауг сооружал на земле ложе из сосновых лап и одеял, извлеченных из переметной сумы, Гильф принес вторую переметную суму. Тауг нашел в ней большой нож, с вырезанной из корня обыкновенного черного плюща рукояткой, завернутый в тряпку и перевязанный полосками ткани, оторванными от нее же. Он крепко-накрепко примотал нож к концу палки.
Их разбудили затемно. Как и Анс, Тауг получил на завтрак кусок черствого хлеба, который запил водой из ручья. На восходе солнца он уже ехал рысью на север вместе с остальными, сильно дрожа на утреннем холоде, с притороченным к седлу коротким копьем и сидящим в переметной суме котом Идн.