Рыцарь-чародей
Шрифт:
– Какой кошмар!
Я потряс головой:
– Живой великан был ужасен, и частицы его существа, продолжающие жить, по-прежнему ужасны. Любой мертвец ужасен. Ты когда-нибудь видел мертвеца? Не тело недавно умершего человека, а труп, уже начавший разлагаться?
Тауг медленно кивнул.
– Но мертвый человек возвращается в виде деревьев, травы и кустов. Так и с Имиром. Сейчас бессмысленно осуждать все зло, которое он воплощал в себе. Оно ушло. Ныне остается только благо, в которое он претворился. Коли мы не восхваляем его на
– Вы говорили, Леди живет на лугу, – напомнил мне Тауг. – На лугу, где круглый год цветут прекрасные цветы.
– Да. И цветы эти мы называем звездами.
– Вы знаете, откуда пошло наше племя, – сказала Баки, – но я не знаю, откуда пошло ваше. Если хотите просветить Тауга, расскажите ему.
Я улыбнулся:
– Откуда появились малые великаны, мудрый кот?
– Из Ская.
– Совершенно верно.
Мани казался страшно довольным собой.
– Спустя долгое время после смерти Имира один из оверкинов вступил в сношения с великаншей. – Я говорил так тихо, что Тауг подался вперед, чтобы лучше слышать. – Сколь долгое, я не знаю. Для них – многие тысячелетия, а мне так кажется, что гораздо дольше, чем тысячелетия. Оверкина звали Лотур. Многие считают Лотура сыном Вальфатера.
– По-видимому, его отец был из оверкинов.
Я кивнул:
– Если только он не принадлежал к числу выходцев из Клеоса, как многие полагают.
– Вы назовете нам имя великанши? – спросила Баки.
– Да ты и так его знаешь. Дети Ангр – ангриды – были недостаточно сильны, чтобы противостоять оверкинам, но оверкины и не хотели убивать их, поскольку состояли в родстве с ними. Чтобы избавиться от них, они отправили ангридов сюда.
– А как насчет нас? – спросил Тауг. – Как мы здесь оказались?
– Верховный Бог произвел нас от животных. Звучит ужасно?
– Ну, я лично так не считаю, – заметил Мани.
– И я тоже, – сказал я. – Вы всегда невинны, а зачастую отважны и преданны. Ни один человек, близко знакомый с Гильфом, не устыдился бы при мысли о своем родстве с ним, хотя сам он не раз имел основания устыдиться своего родства с нами.
– Но он ведь волшебный пес! – воскликнул Тауг.
Мани скептически потряс головой.
– О Гильфе мы поговорим позже, – сказал я. – Надеюсь, он сам все расскажет.
Гильф посмотрел на меня с таким видом, словно я продал его с потрохами.
– Сейчас мы говорим о Баки и о том, как ты исцелил ее. А если бы не говорили, то стоило бы. Откуда появился Эльфрис, Баки? Ты должна знать.
– Вы сказали, что мы произошли от животных, – сказал Тауг. – Вроде как они развились и превратились в людей. Но вы не сказали почему.
– Потому что такова была воля Верховного Бога. Неужели ты полагаешь, что Он советовался со мной? Он ни с кем не обсуждает Своих решений.
– У него наверняка имелись причины.
– Несомненно, но о них нам остается лишь
– Но мы тоже иногда разрушаем. – Тауг взглянул на Баки, словно обращаясь за подтверждением, и она кивнула.
– Да. Но мы также строим дома и амбары. Как по-твоему, откуда ангриды научились этому?
– Подражая нам?
– Точно. Но слишком часто и мы подражаем ангридам. – Я повернулся к Баки. – Теперь тебе слово.
Она кашлянула:
– Сначала я хотела бы еще раз поблагодарить Тауга за то, что он исцелил меня.
– В этом нет необходимости, – пробормотал Тауг.
– Есть. И хочу также поблагодарить сэра Эйбела за то, что он привел вас ко мне и научил, что делать. Без него у вас бы ничего не получилось, я точно знаю. Что же касается сотворения Эльфриса, то здесь все представляется очевидным. Эльфрис служит мусорной свалкой для Митгартра. – Баки вздохнула. – Если вы плюнете на меня, вы окажете мне честь своим вниманием.
– Ты все еще злишься на нас, хоть и отреклась от Сетра?
– Наверное, да. Пока мы оставались бесплотными духами природы, Тауг, от нас не было особого вреда. По-вашему, духи, призраки и тому подобные существа всемогущи?
– Ну, я так думал.
– Вы ошибались. Но когда Кулили дала нам тела, мы стали чинить разное зло, здесь и там. Она попыталась призвать нас к порядку, но мы восстали против нее и загнали на дно морское. Мы хотели быть свободными, а свобода для нас означает возможность делать все, что нам угодно, ни за кем не признавая права судить нас.
– Я бы не стал судить вас, – несчастным голосом сказал Тауг.
– Но вы должны! Вы – наши боги! Постарайтесь понять это.
Тауг лишь молча таращился на нее.
Через несколько секунд Мани мягко проговорил:
– Боги каждого мира суть обитатели мира, расположенного выше. Обитатели Ская являются богами для нас, а мы являемся богами для обитателей Эльфриса.
– А последние, в свою очередь, являются богами для обитателей Муспеля, шестого мира, – добавил я.
Баки снова вздохнула:
– Вы всё знаете. – В ее голосе звучали смиренные нотки.
– Вовсе нет. Никто не знает всего о том или ином предмете, помимо Верховного Бога. Вальфатер сказал мне однажды, что если кто-нибудь узнает о чем-либо абсолютно все, он обнаружит, что является – и всегда являлся – Верховным Богом. Ты отреклась от Сетра и признала своим богом Тауга. Какой вред теперь может причинить тебе мое знание?
– Мне стыдно за мой народ. За огненных эльфов.
– Мое знание ничего не меняет. Ты хочешь отблагодарить Тауга за то, что он исцелил тебя? Расскажи ему.