Рыцарь чужой мечты
Шрифт:
Алиби было стопроцентным. Стас работал всю ночь. Это могли подтвердить многие, включая клиента, которому приспичило заполучить свою машину к утру.
– Мужа не было в ту ночь в больнице, но вечером видели там постороннего мужчину. Он вроде заглядывал в палаты – то ли Ирину искал, то ли еще кого. А потом к черному входу отделения подъезжала машина. Мужики курили на улице, видели и мужика того, что в палаты заглядывал, все возле машины крутился. И машину эту хорошо рассмотрели.
– Номера не запомнили случайно?
– Запомнили.
– Пробил?
– Нет
Он же не знал, что Гришин поприветствует его инициативу, вот и не стал пробивать номера. Что за мужик, откуда мужик, мало ли к кому он мог приходить и кого забирать с черного входа.
– Та-аак! Почему, мать твою, не пробил номеров?! Кто из персонала дежурил ночью? Опросил? Кто-то да видел, понимаешь! Не могла она исчезнуть без следа из больницы. Это тебе не джунгли! Это российская глубинка, где каждый на виду. Бабу тащат на руках по коридору посреди ночи, грузят ее в машину, а никому и дела нет? Не поверю! Кто-то да видел, если вообще не помог. С каждым лично побеседуй! Возьми на контроль, и теперь же, Сева! Прямо сейчас! Не стой тут столбом, черт побери!!!
Глава 22
– Светлана Ивановна, вы поймите меня! Я ведь не просто так задаю вам вопросы, я хочу вам помочь!
Виктор Иванович с жалостью смотрел на осунувшееся, несчастное лицо докторши. За те несколько дней, что она провела под арестом, вся ее привлекательность как будто посерела. Глаза потухли под набрякшими от слез веками. Волосы не чесаны, разделены пальцами на прядки и заправлены за уши. Голос поблек до неузнаваемости. На него почти не смотрит и без конца принимается плакать.
– Понимаете, что своим молчанием вы все только портите.
– Что-то испортить уже просто невозможно. Все и так… – обронила Светлана глухо, старательно расправляя на коленках смятый край юбки.
Ей было неловко перед Виктором Ивановичем за свой внешний вид, но у нее имелся извиняющий ее фактор – она его не ждала. Она вообще никого и ничего уже не ждала. Разве что очередных неприятностей, которые сыпались и сыпались на нее как из рога изобилия. Разве могла она думать, вызывая к себе Ирину, что все так страшно закончится?! Она же…
Она же просто хотела пообщаться тем вечером. Просто хотела помянуть несчастную семью, в чьей смерти ее обвиняют. Хотела хоть какого-то человеческого общения, пусть даже и с подругой своей бывшей соперницы. Ей было страшно оставаться одной. Очень страшно, вот и завлекла ее к себе обещанием раскрыть то, что ей открылось. А ей и не открывалось ничего. Она до сих пор блуждает в потемках. И ничего-то ей не ясно. Кроме одного: ей грозит очень длительный тюремный срок. Если вообще у нее есть надежда оттуда выбраться когда-нибудь. Шутка ли: ее обвиняют в тройном предумышленном убийстве и одной неудавшейся попытке.
– Так,
– Ну да, а чего там особенно было вспоминать. Я ей позвонила, позвала в гости.
– А муж говорит, что вы ее заманили, пообещав назвать виновных. Что вы вроде бы до всего додумались, и все такое. Было такое?
– Было. Тяжко было одной поминать усопших. Взяла и заманила бедную женщину. Но я ее не травила, поверьте! Вино… Вино я после ее ухода тоже пила. Из той же самой бутылки. Мне просто не верит никто! Но я точно пила прямо из горлышка!
– Яд был обнаружен в стакане, – напомнил Виктор Иванович. – Вернее, в высоком бокале на длинной ножке цвета вишни.
– Как вишни?! – Светлана впервые с начала их беседы проявила хоть какой-то интерес, задумалась ненадолго, потом снова повторила: – Как цвета вишни, о чем вы таком говорите?
– Я говорю о бокале, из которого пила вино Ирина, – терпеливо, как больной, принялся объяснять Виктор Иванович. – Такой высокий бокал, тонкого стекла вишневого цвета…
– Вовсе нет! – перебила его Светлана, изумленно заморгав. – Она не из этого бокала пила вино. Она пила его из обычного стеклянного бокала, не цветного вовсе. Цветные у меня праздничные. Я редко когда их доставала с полки. Разве что с Геной иногда. А Ирина пила из другого, не вишневого бокала. Почему, интересно, яд был обнаружен на вишневом бокале, Виктор Иванович?
– А потому… Потому, видимо, милая моя Светлана Ивановна…
Он даже за руки ее взял от чувств, что его переполняли. Неужели нащупал?! Неужели ухватился за ту самую ниточку, с которой начнется раскрутка, способная привести его к финалу?! А Гришин все вопил: как докажешь, как докажешь? Так и докажет.
– Потому, видимо, что тот человек, который выпачкал ядом бокал, не мог знать, из какого пила пострадавшая.
– Какой человек? – Светлана неожиданно покраснела.
– Тот самый, который посетил вас в эту ночь или днем позже. Был ведь кто-то, не так ли?
– Был, – качнула она головой, низко ее опуская. – Иринин муж был под утро. Я уже со стола все убрала, посуду вымыла и даже мусор успела выбросить, что от посиделок наших с ней оставался. Спать легла, а часу в четвертом звонок неожиданный в дверь. Я открыла, а он там, на пороге, и смотрит так…
– Как?
Душа его ликовала. Он не ошибся! Снова не ошибся, не зря ему зарплату платят и званиями балуют. Он, кажется, нашел настоящего преступника, нашел, черт побери! И он сумеет доказать его вину, чего бы ему это ни стоило.