Рыцарь (др. издание)
Шрифт:
Скрежет и лязг отодвигаемых запоров.
Увидев монахов, Родриго расслабился. Шагнул на мост, ведя лошадь за собой в поводу.
Очутившись за воротами, мы увидели, как по деревянной лесенке к нам со стены спешит тучный, почти совсем лысый старик. Наверху, у бойницы, вжавшись в стенку, сидел паренёк лет пятнадцати с охотничьим луком в руках. Паренёк настороженно и недоверчиво смотрел на нас. Вместе с тем — испуганно.
Старик наконец одолел лесенку. Обнялся с бароном.
— Родриго… совсем забыл нас…
— Вот уж неправда! Вон в прошлом месяце на статую
— Так то на статую! А сам-то сколько времени к нам уже не заезжал!..
— Это верно. — Родриго похлопал старика по спине. — Но теперь-то я здесь!
— Да, да. А ты знаешь, у нас…
— Потом, Рено. — Тут Родриго повернулся ко мне. — Это мой друг Андрэ де Монгель. Андрэ, это господин аббат Рено Арманьяк. Мой давний друг и духовник.
Аббат протянул мне руку — ладонью вниз. Я чуть было не пожал её, но рефлексы Андрэ в который раз выручили меня: левая нога как-то сама собой согнулась в колене, я прикоснулся губами к руке аббата и, дождавшись благословения, выпрямился.
— Очень хорошо, что вы заехали, — сказал Рено. — Вы, наверное, устали с дороги?
— Да не то чтобы… — сказал я.
— Не устали, но изнываем от жажды! — объявил барон.
Аббат усмехнулся.
— Долг каждого служителя Господа — облегчать муки страждущих. Пойдёмте в трапезную.
И, приглашающе махнув рукой, повёл нас в глубь монастырского двора.
— Вы не представляете, Родриго, что тут было, — рассказывал аббат.
— А что было?
Молоденький монашек наполнил наши кубки едва на треть. Барон отобрал у него кувшин и налил как положено.
— Да на нас ведь напали!
Так вот что означали следы стоянки вблизи монастыря…
— Напали? — Барон посмотрел на Рено. — Напали… Я так и думал. Кто?
— Разбойники.
— Это понятно, что разбойники. Только вот откуда они тут взялись?
Рено развёл руками:
— Не знаю, Родриго. Но теперь-то уж, слава Богу, всё кончилось… Не допустил Господь…
— Много их было?
— Человек двадцать. Не считая женщин.
— Хм! — сказал Родриго, наливая себе по второму разу. — Женщины? Это что, бунт?
— Нет, нет… — Аббат с отвращением замотал головой. — Обычные шлюхи.
— А, ясно… Долго они вас осаждали?
— Всю прошлую ночь, — вздохнул Рено. — Всю ночь пытались сюда залезть: то с одной стороны, то с другой. То с одной стороны, то с другой… Еле-еле от них отбились. Так из братии не спал никто. А ещё до того, как на монастырь напасть, — деревню разорили нашу. Видели?
Родриго покачал головой:
— Нет, в деревню мы не заезжали.
Аббат снова вздохнул.
— Что же это за люди такие… Чуть ли не половину скота в деревне перерезали. Ну скажите: куда им столько? Всё равно ведь не съедят… Вырезали лучшие части, зажарили, а остальное крестьянам оставили — мол, живите теперь как хотите. А что до девок… — Рено тяжело махнул рукой. — Тут и говорить нечего.
— Ничего, не умрут. Деревенская девка — она многое может выдержать.
Я с любопытством посмотрел на Родриго. А где же рыцарственное отношение
— Могут-то могут, — с некоторым сомнением согласился аббат. — Но двоих и вовсе покалечили. А вы, я слышал, с Раулем на войну ездили?
— Именно. Роберт снова на Эгиллем накинулся. Пришлось Бернарду помочь. Но теперь с Робертом всё. Благодаря Андрэ. — Родриго кивнул в мою сторону.
Аббат посмотрел на меня. Я изобразил на своём лице злобную разбойничью ухмылку.
— Нашли тоже, кому помогать… — недовольно поморщился Рено.
— Ну не Роберту же было помогать! — воскликнул барон. — Да он бы и без нашей помощи справился.
— И пускай! Два волка грызутся — нечего встревать.
— Вообще-то там был только один волк, — хмыкнул я. — И то — на птицу похожий.
Рено несколько секунд молча рассматривал меня, а потом сказал:
— Это вы… простите, я запамятовал ваше имя…
— Андрэ де Монгель.
— Это вы, эн Андрэ, — вполголоса сказал аббат, — по внешности судите. А по духовным свойствам этот Бернард ещё худший волк, чем Роберт.
— А я-то грешным делом полагал, что вы их в равной степени ненавидеть должны. Эгиллемцы свою церковь сожгли, только ведь и Роберт был не лучше.
— Оба разбойники, — твёрдо сказал аббат. — Но Бернард — разбойник много худший. Я ведь говорю: вы по внешности судите, а не по духовным свойствам. Что Роберт из Вигуэ убийца и прелюбодей — это всем известно. Но ведь, по сути, это грехи обычные, земные… Кто из нас не без греха? Даже и разорение церкви ему простить можно было бы, если б он покаялся, потому что только из жадности он так поступил. Но Бернард — не таков. Нет, не таков… Это истинно волк в овечьей шкуре. И не суета земная ему глаза на истинную веру затмевает, а он сам, сатане уподобляясь, во злобе своей против Церкви и Господа восстаёт, чудесами дьявольскими кичась и многих за собой в погибельное пекло увлекая…
Я скептически посмотрел на аббата, но промолчал.
— …Или вот взять тех разбойников, которые сегодня ещё утром под нашими стенами стояли, — продолжал аббат. — Вы полагаете, я ненавижу их? Посылаю им проклятья? Напротив, я скорблю об их прегрешениях и молюсь, чтобы Господь направил их на путь истинный. На совести Луи, конечно, много грехов, и даже смертельных, но…
— Что?!! — заорал Родриго, вскакивая из-за стола и опрокидывая кувшин с вином. — Ты сказал — Луи?!! Это был Луи из Каора?!!
Аббат недоумённо посмотрел на барона:
— Да…
— Куда он двинулся дальше, Рено? Ты знаешь?
Аббат кивнул:
— Я послал его на юг…
Молчание. В воздухе повисла очень неприятная пауза.
— Что ты сказал? — тихим голосом переспросил Родриго. — ТЫ послал его на юг?!!
— Успокойся, Родриго…
— Какого дьявола ты меня успокаиваешь?!! Луи, может быть, уже шурует в моих собственных землях!!!
— Остынь, я сказал! Сядь и послушай меня.
Родриго сел, кое-как сдержав клокотавшую в нём ярость. Я с любопытством рассматривал аббата, гадая, в чём кроется причина его собственного спокойствия.