Рыцарь из Дома Драконов
Шрифт:
"Да, старина Джейкоб, - подумал Раймонд с тоской.
– Славные же были времена - жаль, что всплыли. Я был молодым наглым щенком, совсем как мой непутевый сын сейчас, а ты уже в ту пору слыл олицетворением благородства и рыцарственности. Куда все делось - и моя беспечность, и твое благородство? Дружить мы никогда не дружили, пролитую кровь сложно забыть, даже если ее пролили предки, особенно если ее пролили предки, но я тебя втайне даже немного уважал. Особенно, когда мой меч замер в дюйме от твоего горла, и когда я картинно бросил его в ножны, и вскинул руки к небу, а трибуны ревели горным водопадом, я люблю слушать водопады, они ревут точно также, и солнце било в глаза, совсем как сейчас...
На пол-корпуса позади Эрдера ехал другой всадник, поверх доспехов надевший простой коричневый плащ. Лица под низко опущенным капюшоном было не разглядеть. Незнакомец сидел в седле легко и уверенно, можно даже сказать небрежно, чувствовалось, что он отличный наездник. Раймонд почти не сомневался, кто он, этот незнакомец. Он знал. И от этого знания становилось нелегко на душе.
Остальные конники двигались следом, один из них держал при себе перекинутое поперек седла знамя, сейчас свернутое. Всадники медленно ехали через площадь в мертвенной тишине, которую нарушал только цокот копыт. Раймонд мог отдать лучникам приказ стрелять. И вместе с тем не мог.
Кавалькада остановилась почти на самом краю рва. Эрдер привстал в стременах и крикнул во всю мощь легких:
– Тимлейн!!! Я приветствую тебя!
Крик разнесся вокруг, пролетая среди стоящих на стенах воинов и дробясь на осколки эха. Такие острые осколки, что прикоснись к ним - порежешься до крови.
Раймонд обратился к герцогу Севера, говоря громко и отчетливо:
– И я приветствую тебя, лорд Шоненгема. Только с каких пор ты стал обращаться к камням и кирпичам, а не к людям? Не с тех ли пор, как отрекся от рыцарской чести? Не с тех ли пор, как составил заговор против законного монарха? Или, может, ты обращаешься к камням и кирпичам с тех пор, как принялся выторговывать жизни детей у их отцов? Отвечай, лорд Шоненгема! Зачем ты пришел к стенам Тимлейнского замка с войском - когда наш король не звал тебя?
Раймонд надеялся, что сказанные им слова долетят до как можно большего числа ушей. Чем больше тех, стоящих внизу, окажутся под властью его голоса и его слов, тем лучше. Может быть, кто-то даже засомневается и вспомнит о тех обетах, что приносил.
Если только они не заложники иного обета.
– Я скажу тебе, владыка Малериона, зачем я пришел!
– зычно отвечал Эрдер.
– Я и все эти достойные лорды и рыцари пришли сюда потому, что время лжи и унижения закончилось! Потому что нами правит не государь, а жалкое ничтожество, игрушка в руках придворных... и в твоих руках тоже! А мы пришли положить этому конец! Мы здесь, чтобы дать Иберлену истинного короля! Знаменосец, покажи им стяг, пусть видят!
Древко знамени, дотоле лежавшее на коленях у одного из всадников, взлетело вверх, примчавшийся ветер развернул полотнище, и оно затрепетало, как бьющая крыльями птица. На том знамени было выткано яблоневое дерево с мощным стволом и раскидистой кроной, с ветвями, усыпанными золотыми и сочно-красными плодами. Яблоневое дерево на царственно-синем фоне, на фоне густого летнего неба, бескрайнего, бесконечного, олицетворяющего могущество и мудрость. Этот яблоневый стяг реял на башнях Тимлейна сотни лет назад, ему клялись в верности все вассалы короны, вместе с ним жили и за него умирали. Ибо это было знамя Карданов, знамя древних королей, знамя прежних владык Иберлена, чья кровь иссякла на Дрейданском поле.
Казалось, что навсегда.
– С нами законный государь!
– продолжал Джейкоб Эрдер.
– Пусть он сам назовет себя!
Человек в темном плаще скинул капюшон, запрокидывая голову навстречу людям на стенах, навстречу раскинувшемуся надо всеми небу, такому же глубокому и ясному, как изображенное на знамени, навстречу яростно пылающему солнцу. Даже отсюда Раймонд видел, как черты знакомого лица исказила улыбка. О да, герцог Айтверн видел похожие лица и прежде. В снах и фантастических грезах, что приносила ему эльфийская кровь, позволяя смотреть в минувшее, на старинных монетах, на картинах и парадных портретах. И то же самое лицо Раймонд Айтверн видел сегодня ночью, ибо именно этот человек привел его, Артура и капитана Уилана на встречу с мятежниками, а потом даровал им жизнь, когда враги хотели убить их.
– Мое имя Гледерик Брейсвер!
– закричал этот показавшийся ночью таким легкомысленным странный посыльный, весельчак и шут, навязчивый исполнитель заунывных песен, человек с лицом со старинной монеты.
– Родившийся в Элевсинском королевстве! Сын Ларвальда Брейсвера! Внук Джерома Брейсвера! Правнук Торбина Брейсвера - что был единственным сыном Гейрта Кардана, герцога Райгернского, младшего брата Эларта Кардана, законного короля Иберлена! Я последний потомок династии Карданов, ваш истинный государь! И я пришел принести вам свободу! Ретвальды подлым вымогательством забрали себе престол, но отныне им станет владеть тот, кто имеет на него подлинное право! Я вернулся!
– Назвавший себя потомком Карданов торжественно вскинул руки к небесам.
Раймонд испытал дикое, совершенно неуместное сейчас чувство облегчения. По крайней мере, почти все детали головоломки складывались отныне в ясную картину. Брат последнего Кардана, умерший на два года раньше своего коронованного родича и считавшийся бездетным, все же прижил себе на чужбине ублюдка. А теперь потомок этого ублюдка приехал к воротам Тимлейна и требует вернуть себе то, что считает своим. Подозрения, посетившие герцога при ночной встрече, оказались верны. Интересно, кто кого первым отыскал, он Эрдера или Эрдер его?
– Немыслимо. Да как он смеет?
– проговорил Брайан Ретвальд, и Раймонд уловил в монаршем голосе нотки нарастающей ярости. Это было непривычно. Ретвальд откинул забрало и шагнул вперед, к краю стены, расталкивая офицеров Терхола и ошарашенных стрелков. Айтверн даже не попытался его остановить. В конце концов, это правильно, чтобы король говорил с королем.
– Эй, ты, как там тебя, незваный гость!
– бросил Брайан неожиданно грубо и зло, без всякой своей обычной велеречивости. Холодное тонкое лицо потемнело от гнева.
– Кем бы ты ни был, у тебя нет власти здесь, и никогда не будет! Любой оборванец может объявить себя потомком Карданов, этого мало, чтоб занять трон! Сто лет назад Коронный совет отдал Серебряный Престол моему предку, а не твоему! Я вообще не знаю, откуда ты взялся, и есть ли хоть малая доля правды в твоих словах! Убирайся отсюда, пока я не приказал отрубить тебе голову!
Айтверн, давя ругательство, схватил Ретвальда за локоть:
– Замолчите, ваше величество, - очень тихо и очень зло сказал герцог Запада, - нечего устраивать базарную перебранку. Дальше с ними буду говорить я. А лучше прикажу стрелять. Вряд ли эти люди разойдутся сами.
– Этот самозванец претендует на мою корону, - возразил Брайан, и прежде несвойственная ему злость слышалась на сей раз в его голосе.
– Обычно вы давали мне хорошие советы, лорд Айтверн, но здесь я буду говорить за себя сам.
– Он вновь развернулся лицом к площади.
– Уходите, и останетесь живы!
– крикнул наследник Короля-Чародея.
– Считайте это милосердием дома Ретвальдов. Не уйдете - узнаете, какой у моего дома гнев.