Рыцарь короля
Шрифт:
Она не обратила внимания ни на его откровенность, ни на иронию.
— Слава Богу, я узнала об этом вовремя!
— Вовремя для чего, миледи?
— Конечно, для того, чтобы предупредить короля. Вы что думаете, я приму в этом хоть какое-то участие? Отныне и навсегда, что бы ни случилось, я буду избавлена от вас и от вашей подлости…
Она повысила голос:
— Уберите руки! Что вы хотите…
— Ничего… во всяком случае, не хочу вас пугать, моя милая. — Он продолжал голосом, похожим на мурлыканье гигантского кота: — Но посудите сами. Что выиграете вы, предавая не только меня, но и интересы Англии, действуя против своего народа и своего государя ради этого короля-бабника, который вас ни в грош не ставит?
— Что выиграю? — повторила она. — Наверное, такой пустяк, как самоуважение.
— Не могу этого понять.
Де Норвиль говорил искренне. При всем своем уме он действительно не мог её понять. Это и было в нем самое страшное.
— Тем хуже для вас. Я не намерена утруждать себя объяснениями, мсье.
Он продолжал:
— Помогли вы мне заманить короля сюда или нет? Конечно, помогли. И великолепно. Он попался на крючок — на ваш крючок. Предостеречь его? Для какой же это надобности? Клянусь Богом, он не выйдет из этого дома живым. Подлость? Называйте это так, если вам угодно, — вашей подлостью, как и моей, — но не воображайте, что этот театральный жест в последнюю минуту позволит вам заслужить прощение за участие в этой подлости…
Де Норвиль зачаровывал её, как змея птичку.
Стоя за занавесью, Блез легко представлял себе его красивое сосредоточенное лицо и Анну, не имеющую сил отвести от него глаза.
— Полно, миледи, вы же не глупы. Подумайте минутку — и убедитесь: то, что я задумал, — единственное возможное решение, которое удовлетворит нескольких государей и, откровенно говоря, спасет наши с вами жизни. Заартачиться перед последним барьером — плохой способ проиграть скачку.
— Я приняла решение.
— Это было бы печально, — произнес де Норвиль, — если бы это не было невозможно.
— Почему?
— Потому что я это предотвращу.
Он не повысил голоса, он просто изменил тон, словно вытащил кинжал из бархатных ножен.
— Вы можете меня убить. По-вашему, я этого боюсь?
— Убить вас? — воскликнул он. — Боже упаси! Я скорее изуродую своего Джорджоне. Вы для этого слишком красивы.
— Очень хорошо… — начала было она.
То, что случилось потом, было столь неожиданно, что Блез не успел ничего понять, как все уже кончилось. Звук поспешных шагов через комнату; сдавленный крик; стук захлопнутой двери; поворот ключа в замке; потом приглушенный голос Анны по другую сторону двери алькова и удары её рук по филенкам.
Последнее, к счастью, удержало Блеза на месте. Ей не причинили никакого вреда, только заперли в маленькой передней.
— Успокойтесь, миледи! — произнес де Норвиль достаточно громко, чтобы Анна могла его слышать. — Не извольте волноваться, друг мой. Я всего лишь воспрепятствовал вашему решению. Зовите на помощь сколько угодно — все равно никто не услышит… Когда придет король, он вас выпустит… если у него будет время.
Затем, пройдя к главной двери, он вынул ключ из замка, вышел в коридор, запер дверь и положил ключ в карман.
Он был так погружен в свои мысли, что поначалу не заметил тоненькой фигурки Рене, стоявшей у противоположной стены, пока, повернувшись от двери, не оказался с нею лицом к лицу.
— Ты кто такая? — произнес он тихим угрожающим голосом. В коридоре было слишком темно, чтобы разглядеть её лицо.
— Служанка миледи… я жду приказаний.
— Сегодня ночью хозяйке не понадобятся твои услуги.
Он охотно придушил бы девчонку, но в дальнем конце коридора, напротив двери королевской спальни, стоял на часах капитан Федерик.
— Ступай!
Однако, как ни был рассержен де Норвиль, он тут же овладел собой и задержал ее:
— Одну минутку, милочка. Когда в доме посторонние мужчины, приходится быть осторожным. Поняла?
— Да, монсеньор.
— Вот и хорошо!
Он пошарил в кошельке в поисках монеты.
— И нужно держать язычок за зубками, понятно? А иначе будут неприятности…
— Действительно, монсеньор…
Она чувствовала, что слабеет от страха.
В глазах у него вспыхнули язычки пламени.
— Клянусь Богом, так будет лучше! — Он потрогал рукоять кинжала. — А теперь ступай.
Он смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду.
Потом, внешне невозмутимый, спустился по лестнице в сводчатый подвал, где с начала ночи собирались вооруженные люди, которых по двое, по трое переправляли на лодке с западного берега через полоску воды шириной в несколько десятков ярдов. Их провожал сюда через потайной вход Шарль Бертран, управляющий. Собрались уже почти все.
Блез выжидал довольно долго. Потом, покинув свое убежище, обогнул кровать и отпер дверь передней.
Из темноты к нему шагнула Анна. Он стоял спиной к свету, и она видела лишь широкоплечую фигуру, бородатое лицо и рукоять шпаги на боку.
— Вас прислал господин де Норвиль, не так ли? — спросила она. — Я ждала этого…
Она перекрестилась и сказала:
— Делайте свое дело.
Мысли Блеза метались в беспорядке, и какое-то время он не находил слов. Наконец проговорил:
— Вы всегда отважны и верны себе, миледи… Но я здесь не по поручению де Норвиля.
При звуках его голоса она застыла на месте, словно встретилась лицом к лицу с привидением.
— Господин де Лальер! Это невозможно… Я сошла с ума или Небо вняло моим молитвам?
Блез вспомнил, как Пьер рассказывал о чуде и молился, прося ещё одного чуда — тогда, в ночь побега.
Он ответил серьезно, вкладывая в свои слова особый смысл:
— Господь наш поступает, как ему угодно, не считаясь с королями и мсье де Норвилем.