Рыцарь любви (сборник)
Шрифт:
Радушие Деруледа казалось Жюльетте более чем странным. Она не понимала, что он старался загладить свое невольное преступление и считал себя орудием, которое судьба избрала для спасения сестры убитого им виконта.
Анна Ми не принимала участия в разговоре, но время от времени ее печальные глаза почти с укором устремлялись на Жюльетту.
Когда Жюльетта и Петронелла ушли в отведенную им комнату, Дерулед обратился к кузине:
– Ты будешь добра к моей гостье, не правда ли? Она так одинока, и ей так много пришлось пережить.
– Не более моего! – невольно вырвалось у Анны Ми.
– Разве ты не счастлива? А я полагал, что…
– Разве может быть счастлива жалкая калека?
– Я никогда не считал тебя калекой, – с грустью проговорил Дерулед. – Ни я, ни моя мать никогда не смотрели на тебя как на калеку.
– Прости меня, – сжимая руку кузена, сказала Анна Ми, – я сама не понимаю, что со мной сегодня. Ты просишь меня быть доброй к мадемуазель де Марни? Но разве можно относиться иначе к молодому, прекрасному существу с большими глазами и шелковистыми локонами? О, как легка для некоторых жизнь!.. Что я должна делать, Поль? Ухаживать за ней? Быть ее служанкой? Успокаивать ее в минуты грусти? Я сделаю все, не боясь выглядеть в ее глазах верной собакой. – И, взяв свою свечу, она быстро вышла из комнаты. «Верной собакой, которая может сторожить и… кусаться, – прибавила она про себя. – Не доверяю я этой красавице, да и во всей сегодняшней комедии есть для меня что-то непонятное».
Глава 2
Хотя июнь, июль и август и получили новые названия – месидор, термидор и фрюктидор, они совершенно так же, как прежде, одаривали землю теми же плодами, теми же цветами, украшали луга той же травой, а деревья – теми же листьями.
Молодая, резвая и непоследовательная Жюльетта рвалась из города, ей хотелось побродить по лесу, послушать щебетание птиц, полюбоваться зелеными лужайками. В одно раннее утро она вышла из дома в сопровождении Петронеллы, они захватили с собой завтрак и проехались по реке до Сюреня, отсюда Жюльетта надеялась вернуться домой лесом. Разрушители Франции, казалось, случайно забыли старую деревушку. Жюльетта провела в ее окрестностях счастливый день и, когда пришло время возвращаться в город, собралась в обратный путь с глубоким сожалением, даже с грустью. Дорога шла лесом, кудрявый орешник и молодые клены давали достаточно прохлады, а царившая здесь тишина казалась особенно приятной после шумного Парижа.
Помня наставления госпожи Дерулед, Жюльетта опоясалась трехцветным шарфом, а ее кудрявую головку украшал фригийский колпак с неизбежной розеткой на боку.
Собрав огромный букет из маков, ромашек и синих лупинусов, Жюльетта, как сказочная фея, шла по лесу в сопровождении сказочной же старой волшебницы – Петронеллы. Вдруг шаги, раздавшиеся в чаще, заставили ее остановиться. Из чащи орешника показался Дерулед.
– Мы так беспокоились о вас, – начал он, как бы извиняясь.
– Что пришли сюда за мной! – засмеялась Жюльетта.
Хотя она и провела время очень приятно, но все же ей чего-то недоставало, было не с кем поделиться впечатлениями, и вот явился человек, с которым можно поговорить и даже посмеяться.
– Мне сказали, что вы отправились в Сюрень, намереваясь вернуться лесом, потому мне и удалось отыскать вас.
– Сожалею, что причинила вам новое беспокойство. Я уже и так доставляю вам немало забот.
– Забот? Нет, благодаря вашему безумному поступку с души моей снят тяжелый гнет.
– Почему?
– Я никогда не надеялся, что судьба поможет мне оказать услугу одному из членов вашей семьи.
– Я знаю только то, что вы спасли мне жизнь, что я все еще в опасности и что своим спасением обязана вам.
– А известно ли вам, что смертью вашего брата вы так же обязаны мне?
Жюльетта не ответила.
Как мог он так вдруг, неосторожно коснуться ее болезненной раны?
– Я не надеюсь, чтобы вы поняли, чего мне стоит это признание, но должен был сделать его: если бы вы узнали это через несколько лет, то пожалели бы о днях, проведенных под моей крышей. Ваш брат убит мною на дуэли, к которой он сам меня вынудил…
– К чему вы мне это говорите? Я ведь все равно не могу услышать эту историю из уст моего бедного брата.
Дерулед промолчал. Несмотря на слезы, застилавшие глаза, Жюльетта все-таки видела, как глубоко он страдал, и пожалела о своих жестоких словах; она чувствовала, что в ее душе борются два враждебных начала.
В лесу царила полная тишина, день клонился к вечеру, молодые люди уже приближались к шумному, бурному, страшному Парижу. Они были недалеко от заставы, когда в воздухе прогремел ружейный выстрел.
– Закрывают заставу, – сказал Дерулед. – Как я рад, что мне удалось найти вас в лесу!
– Вы очень добры… Я… не хотела говорить то, что только что сказала. Будет лучше, если я уйду из вашего дома: я так дурно отплатила вам за ваше гостеприимство.
– Ваш уход убил бы мою мать, – строго ответил Дерулед. – Она успела полюбить вас, притом она знает, что вам грозит опасность вне нашего дома. Мое присутствие не будет более оскорблять вас.
– Вы уезжаете?
– Нет, но я получил место смотрителя Консьержери.
– Тюрьмы, где бедная королева… – И Жюльетта вовремя опомнилась: такие слова означали измену нации.
– Не бойтесь, – успокоил ее Дерулед. – Я сам готов повторить ваши слова: бедная Мария Антуанетта!
– Вы ее жалеете? Но ведь вы член национального конвента, который будет ее судить, приговорит к смерти и казнит, как и бедного короля.
– Я член национального конвента, но я не приговорю ее к смерти. Я принял должность смотрителя Консьержери, чтобы помочь королеве, сколько хватит сил, – спокойно ответил Дерулед.
– Когда же вы покидаете дом?
– Завтра вечером.
Жюльетту охватило чувство глубокой грусти.
Они вышли на опушку леса, цветы один за другим падали из ее рук, вот и ярко-красные маки брошены в траву.
Через заставу благодаря паролю, сказанному Деруледом, Жюльетта с Петронеллой прошли беспрепятственно, сам же Дерулед, как гражданин депутат, мог входить и выходить когда угодно. Когда закрылась тяжелая застава, Жюльетте показалось, что даже само воспоминание о недолгом счастливом дне отрезано от нее навеки.