Рыцарь нашего времени

Веденская Татьяна

Нет, не в том дело, что мне все «обрыдло», и я верчу носом и капризничаю. Некоторые из нашего «Стакана» — очень даже хорошие ребята. Правда, как-то получается, что хорошие ребята все больше остаются в операторах, монтажерах, осветителях. Хорошие ребята получают мало. Плохие парни забирают все себе. Так что я, по-видимому, плохой парень. Да и по многим другим признакам это тоже так. По тому, к примеру, как я обращаюсь с женщинами, и мне об этом много раз говорили.

Я люблю, кстати, тусоваться в координаторских. Там сидят дежурные бригады, пьют чай или что покрепче (это, конечно, втихую) и ведут длинные неспешные разговоры в надежде на то, что никого сегодня

ночью не убьют, нигде не взорвется дом и не начнется ураган. В координаторских пахнет грязными носками, там тепло и много людей. Там всегда кто-то спит на диване прямо в пуховике, не снимая его. Иногда это сплю я. Продюсеру не слишком-то положено появляться среди среднего съемочного персонала (пиши — нормальных людей). Продюсер всегда персона нон грата в таких местах, ведь именно он распределяет материальные блага себе на радость, всем на разочарование. Но я любил и люблю часами висеть среди дежурных корреспондентов, играть в карты под звуки старого разбитого магнитофона. Там я, кстати, прячусь, когда не хочу, чтобы меня нашли. Это такая игра: я бегаю и шифруюсь, а меня ищут. Ирина, эта странная девушка, ушла, не попрощавшись, не попыталась сунуть мне в руку бумагу со своим номером телефона и вообще не продемонстрировала никакого интереса к моей персоне. Может быть, именно поэтому я ей и позвонил.

Когда я позвонил, она долго не брала трубку. Я не имел и малейшего понятия, сколько времени и прилично ли звонить, но в оправдание могу сказать — время было нормальное и звонить было можно. Выяснилось, что уже около двенадцати дня. Разве можно упрекнуть кого-то, что он позвонил в рабочий полдень, а абонент спал? Это моя проблема? Или я ее от чего-то оторвал? В любом случае, получилось неудобно.

— Это ты? — удивленно спросила она. То есть сначала она спросила: — А вы кто? — и я, признаться, никак этого не ожидал. Это неприятно задело мои чувства. Какие чувства? Даже не знаю. Я думал, что все же достаточно незабываем.

— Это же я. Не узнала? — ответил я и почувствовал себя полнейшим дураком. Повисла пауза. Я хотел уже бросить трубку, а эта девчонка никоим образом не облегчала диалог.

— Ну, узнала. И что дальше? — спросила она, ничуть не потрудившись изобразить радость или хотя бы вежливое радушие. Я помолчал, думая, зачем мне, собственно, это было надо, а затем, за неимением ничего лучшего, включил старую, много раз пользованную пластинку. Я принялся извиняться.

— Ты знаешь, я вообще-то не напиваюсь обычно до такого состояния, — сказал я, хотя именно до такого-то и напиваюсь, и довольно часто, кстати. — Особенно когда у меня в гостях девушка. — Я закрыл глаза и покачал головой. Обычно я напиваюсь до такого состояния именно с девушками. С деловыми партнерами приходится держать себя в руках.

— Я же не одна из твоих девиц, мне все равно, до какого состояния ты напиваешься. Я и сама была не в порядке! — если этим она хотела меня утешить, то ей это не удалось.

— Я не наговорил тебе никаких гадостей? Ничем тебя не обидел? Я плохо помню. — тут я не грешил против истины, и половину я не мог воспроизвести в памяти. — Я просто очень устал на работе, вот и не смог вовремя остановиться.

— Ага, — бросила мне «на бедность» она и снова замолчала.

— Ты чего ушла-то, меня не разбудила? Я бы тебя проводил. Ты нормально до дома добралась? — я нес весь этот бред и увязал в нем же. Ирина молчала и, кажется, тяжело дышала. Плачет? Ей опять плохо? Вспомнила про Петра?

— Я так и думала, что ты меня найдешь, — сказала она, задыхаясь.

— Это почему? — удивился я и снова вспыхнул. Откуда такая самоуверенность?

— Мне так показалось, — ответила она. Дышала она, действительно, не совсем нормально. Совсем ненормально. Чтобы она плакала — это вряд ли. Так дышат… при сексе. Глубоко, еле сдерживаясь, иногда сбиваясь и судорожно вдыхая. Да она говорит с трудом.

— Чего показалось?

— Я почувствовала. — судорожный вздох, — что ты еще появишься, — еще один. Слова давались ей тяжело, и это окончательно сбивало меня с толку. Я нахмурился. Петр? Он что, там, с нею? А я им звоню? И она взяла трубку, чтобы прямо при своем любовнике рассказать мне, что мы еще увидимся!!!

— Почему вы, девочки, всегда так жутко все усложняете? — спросил я, потому что все эти разговоры меня начали утомлять. — Предчувствия, судьба. Карма. Не верю, что ты знала заранее, что я позвоню!

— Я не знала. Но я не удивилась. Интуиция — это очень сильная штука, не знаю, почему вы, мужчины, ею не пользуетесь.

— Ну все, я в шоке, — я поднял руки в шуточном испуге. — Рок взял нас за горло. А если у тебя такая хорошая интуиция, почему же ты связалась с Петром своим? Ведь могла же и почувствовать, что это кончится плохо?!

— А что, если да? Разве это что-то меняет?! — она выговаривала слова в паузах между вдохами и выдохами. Я разозлился.

— Ты чем там вообще занимаешься? — спросил я, негодуя. — Ты чего так дышишь?

— Что, нельзя и подышать? — она хохотнула и снова отдышалась. — Я бегаю.

— Ты — что? — переспросил я.

— Бегаю.

— От кого?

— От инфаркта. По парку.

— А что, у тебя нет похмелья? — совершенно искренне изумился я. Ирина, кажется, остановилась и рассмеялась в голос. — Чего смешного?

— Ничего. А что, у тебя есть похмелье? — полюбопытствовала она. — И что это такое? Как оно выглядит? В смысле, что ты чувствуешь?

— Ты понимаешь, как это ненормально, что ты у меня этим интересуешься?

— А ты понимаешь, как это ненормально, что ты мне позвонил? — ответила она уже более спокойным голосом.

— Только не подумай, что мой звонок что-то такое значит. Я позвонил, потому что у тебя рыжие волосы, зеленые глаза, длинные ноги и потому, что мне скучно.

— И это все? — язвила она.

— Все, — соврал я.

— Но ты должен знать, что я не имею никаких намерений с тобой встречаться, — заявила вдруг она.

— Это почему? — я был уязвлен в самое сердце. Я что, совсем не нравлюсь ей как мужчина? То есть она не любит холодных избалованных циников, любит похотливых сорокалетних женатых козлов. Так, что ли?

— Я люблю другого.

— Но он же тебя предал! — возмутился я. — Отомсти ему! Используй меня для этого!

— И тебе этого хватит? Если я пересплю с тобой, чтобы отомстить мужчине, которого действительно люблю? — голос Ирины похолодел.

— Нет, я больше склоняюсь к тому, что ты переспишь со мной, придешь в полный восторг и тут же полюбишь меня.

— Этому не бывать, — спокойно и уверенно заявила она. — Никогда.

— Никогда? — поразился я. Что это за ерунда? — Но выпить-то со мной можно?!

— А, это! Мне не понравилось.

— Что не понравилось? — оторопел я. — Пить со мной?

— Вообще пить. Спиртное, — как ни в чем не бывало пояснила она. — Мне не понравилось спиртное. Не стоило его и пробовать.

— Ты что, никогда до этого не пробовала спиртное? Слушай, покажи-ка мне еще раз свой паспорт! — потребовал я. — Что-то мне кажется, что я зря его не дочитал.