Рыцарь нашего времени
Шрифт:
– Сенька, ты фантазер. Если бы кто-то – не хочу гадать, кого ты имеешь в виду и кому это могло понадобиться, – хотел надавить на тебя, он не стал бы подкидывать твоей жене крыс, а прижал бы тебя другим способом, более действенным, хотя, наверное, менее эффектным. Мальчишка просто-напросто придумал жестокую шутку. Возможно, у него дома пара крыс принесла приплод, и он держал их, сколько мог, а затем родители потребовали от них избавиться, и парень не придумал ничего лучше, чем выкинуть крысят. А может быть, он рассчитывал, что взрослый человек, тем более – женщина, решит подобрать их и из жалости займется их пристраиванием. В голове у подростка может быть
Швейцман хмыкнул, соглашаясь.
– Так что не придумывай мировых заговоров, лучше озаботься тем, чтобы Рита поработала над собой. Такая паника при виде домашних грызунов ненормальна, ты понимаешь?
– Понимаю, – кивнул успокоенный Сенька. «Действительно, отчего я всполошился? Заразился от Ритки ее страхами». – Спасибо, Денис. Ты, как всегда, все разложил по полочкам, а я пошел на поводу у эмоций. Ритку жалко – слов нет!
– Найди ей хорошего психолога, если жалко, она должна научиться избегать подобных стрессов.
– Хорошо. Ладно, увидимся.
– Увидимся.
Положив трубку, Крапивин откинулся на спинку стула и пару минут сидел неподвижно с открытыми глазами, глядя перед собой. Затем он перевел взгляд на столешницу – там, придавленный пресс-папье, лежал чек из зоомагазина на сумму тысяча восемьсот рублей – за двенадцать крыс и переноску для них. Диковатая усмешка появилась на его лице. Тринадцатая крыса – черная, лоснящаяся, с жирными боками – высунула морду из-за пресс-папье и бесшумно пробежала по столу. Крапивин проводил безразличным взглядом ее хвост – он был перепачкан в чем-то красном и оставлял прерывистые следы на поверхности, – резко крутанулся в кресле и уставился на стену. Когда он повернулся обратно, крысы уже не было, хотя Денис чувствовал: она здесь, неподалеку, наблюдает за ним из темного угла за шкафом с книгами. Он снова усмехнулся и пошел за тряпкой – протереть стол.
– Итак, Качков украл деньги из фирмы, пользуясь практически безграничным доверием покойного Силотского, и, надо думать, сбежал, – размеренно говорил Бабкин, отбивая мясо молоточком в такт своим словам.
Макар растянулся на кухонном диванчике, забросив ноги на спинку. Голова его свисала вниз с края дивана, отросшие светлые волосы почти касались пола. Сергей бросил на Илюшина недоумевающий взгляд, покачал головой и продолжал:
– Из того, что рассказали нам в «Броне», следует, что человек он дрянной, неприятный, хотя и пользуется успехом у женщин. Впрочем, это закономерно – я про успех. Поэтому не исключено, что он сбежал с какой-нибудь подружкой, бросив жену и двоих детей. Судя по тому, что ты о них говорил, я этому не удивляюсь. Раньше он не уходил окончательно, потому что у него не было четырех миллионов долларов, а теперь они появились, и он не собирается делить их с супругой. Слушай, да сядь ты нормально! У тебя физиономия красная – кровь прилила к голове.
Макар нехотя поднял голову, посмотрел на Сергея совершенно ясными глазами.
– Может, мне так лучше думается, – возразил он.
– И что ты надумал?
– Надумал я вот что: Качкову, присвоившему половину дохода «Брони», не было никакого смысла заставлять нас выйти из расследования. Нанять людей, угрожать Маше с Костей, пугать меня... Зачем? Однако кто-то увидел нас возле дома Силотского, понял, что мы догадались о выдумке Качкова и нашли подтверждение своей правоте, и натравил на нас банду. Допустим, организатором всего произошедшего был сам Качков. Это означает, что либо он нас панически боится, либо у него есть сообщник, который остался здесь. Причин Владимиру Олеговичу бояться нас я не вижу: довольно затруднительно двум скромным частным сыщикам отыскать на земном шаре человека с несколькими миллионами долларов. Качков не дурак, и, конечно же, успел позаботиться и о паспорте на другое имя, и рассчитать, как проще и безопаснее выехать из страны. Я совершенно уверен, что его здесь уже нет.
– Ты не думаешь, что он решил остаться и затаиться где-нибудь, пока все не утихнет?
– Вряд ли. Его спасение в быстроте, и судя по тому, что демонстрировал Качков до сегодняшнего дня, действует он и впрямь быстро. А вот его оставшийся сообщник и впрямь может нас бояться.
– Осталось его найти, – хмуро пробормотал Сергей. – И желательно получить доказательства его виновности, чтобы было с чем сдать его или ее ментам.
– Да, чистое знание нам ничего не даст, – согласился Макар, глядя, как Сергей обмакивает отбитое мясо в смесь взбитого яйца с какими-то пахучими травами. – Мне, пожалуйста, с кровью.
– Это не бифштекс, а я не английская кухарка, чтобы с кровью готовить. Получишь хорошо прожаренный кусок! – Бабкин аккуратно выложил мясо на сковородку, где оно немедленно зашкворчало, окруженное пузырящимся маслом. – И у нас нет ни одного предположения о том, кто мог взорвать Силотского... Непонятно, организовал ли Качков смерть своего босса или он не имеет к этому отношения?
– Думаешь, это совпадение? – протянул Макар. – Сомнительно. Хотя нельзя исключать, что в деле и впрямь замешан кто-то, не имеющий отношения к краже денег и попытке убедить Дмитрия Арсеньевича в изменении его реальности. Но пока фигурой, объединяющей все, остается Владимир Олегович Качков. Кстати, одну большую ошибку он все-таки допустил – возможно, именно потому, что ему по каким-то причинам приходилось торопиться.
– Какую?
– Когда лично провернул маленькую операцию «жамэ вю», не прибегая к услугам исполнителя.
– Возможно, не мог найти подходящего человека? – предположил Сергей.
– Может быть. Благодаря этому мы знаем совершенно точно, что именно он пытался ввести в заблуждение Силотского. Вопрос «с какой целью?» остается открытым.
– Напрашивается предположение, – заметил Сергей, переворачивая отбивные, – что он хотел таким образом убедить собственного шефа поделиться с ним деньгами. А когда это не получилось и Силотский обратился к нам, просто их украл.
– А зачем убил? – пожал плечами Макар. – Нет, Серега, как ни крути, убийство не вписывается в этот план. Взрыв поднял столько шума в буквальном и переносном смысле, что теперь правоохранительные органы будут искать Владимира Олеговича куда активнее, чем если бы он просто сбежал с деньгами своей фирмы.
– Дело рук сообщника? Который руководствовался собственными интересами?
– Голые предположения, друг мой, голые предположения, и ни одного факта для их обоснования, – пробормотал Илюшин, по привычке взлохмачивая волосы.
– В кои-то веки тебе понадобились факты? – театрально удивился Сергей. – Кто всегда кричал о чутье, которому не требуются доказательства? Кто демонстрировал озарения (случайные, между нами говоря), периодически попадая пальцем в небо? И от этого человека я слышу о желании найти факты?! А как же твоя пресловутая интуиция?
– Моя пресловутая интуиция очень плохо работает на голодный желудок, поэтому ждать от нее пользы бессмысленно. Кстати, я хочу, чтобы ты после обеда съездил к бывшей супруге.