Рыцарь с железным клювом
Шрифт:
– Эльза Жоржевна!
– воскликнула мама, увидев того, кто скрывался под броней доспеха.
– А я знала, что это она...
– сказала Иринка.
– Надо людей позвать, ей, наверно, плохо.
Володя, потрясенный, готовый разрыдаться, смотрел на лицо директорской жены, и ему было до жути обидно, что все обернулось так глупо и пришлось воевать с женщиной. В трусах, с огромной алебардой в руках, он на самом деле выглядел не слишком воинственно. Но все-таки другое чувство, чувство радости и удовлетворения собой от победы не над мнимым призраком, но над страхом, начинало потихоньку греть его сознание.
– Надо Петруся Иваныча позвать, - сказал он мрачно.
– Пускай посмотрит, при помощи кого он замку рекламу собирался делать...
Потом Володя подошел к стене, повесил алебарду и, сказав: "Все, спать иду", побрел к своей комнате...
И В ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Поезд несся стремительно, безудержно, точно машинисты решили привести его в Петербург раньше намеченного в расписании срока: на футбольный матч спешили, что ли, или на премию надеялись?
Четвертого пассажира в купе не было, и это было очень кстати - им удалось все обсудить, обговорить, обдумать, успели даже поругаться, помириться, поплакать, упрекнуть друг друга. Под конец мама спросила у Володи:
– Ну и что же мы папе скажем, когда он спросит, почему мы пробыли в замке всего неделю?
Володя, сидевший за столиком, подперев рукой голову, и размешивавший сахар в стакане с чаем, задумался.
– Скажи, - сказал он наконец, - что в Белоруссии есть нечего, вот и приехали обратно.
– Он не поверит, - улыбнулась мама.
– Ну тогда скажи, что всю твою работу уже выполнил Ковчун. Тебе, конечно, заплатили, но задерживать не стали.
– Подходит!
– одобрила мама.
– Так и скажем папе!
И снова Володя стал позвякивать ложечкой о стекло стакана, а потом спросил, косясь на Иринку:
– Мам, а ты на самом деле не собиралась остаться в замке с этим... паном Петрусем?
Виктория Сергеевна с осуждением покачала головой:
– И ты смеешь спрашивать такое у меня? Успокойся, я слишком люблю твоего папу и даже в мыслях не имела становиться "герцогиней" и владелицей Плоцкого замка. Думаю, что и Петрусь Иваныч скоро выбросил бы из головы всю эту блажь. Но Эльза Жоржевна, прекрасно знавшая характер мужа, решила сама расправиться со мной и выгнать меня из замка. Она сумасшедшая, конечно! Ну кто ещё избрал бы такой оригинальный способ?! Надеть доспех и изобразить привидение! Впрочем, её нужно пожалеть...
– А мне её ничуточки не жаль!
– твердо сказала Иринка.
– Она сама во всем виновата!
– Может быть...
– пожала плечами мама и стала смотреть в окно.
Володя, а за ним и Тролль вышли в коридор вагона. Мальчик опустил окно, и ветер стал трепать его волосы. Володя смотрел на мелькавшие перелески, полянки, речушки, но не видел ничего - он думал обо всем, что случилось с ним за это наполненное приключениями лето. Только несколько дней назад он стал догадываться, что никогда не избавится от чувства страха перед лицом опасности, но и другая уверенность проникала в него: пусть невозможно изжить чувство страха, но можно, несмотря ни на что, забыв о страхе, совершать поступки, смелые, геройские даже. И если бы не было страха, то нельзя было бы говорить и о смелости как о преодолении боязни. Смелость оказывалась, значит, обратной стороной боязни, но нужно было лишь своими руками, своей волей повернуть страх в другую сторону.
– А ведь ты мне что-то рассказать хотел, - неожиданно сказала стоявшая рядом с Володей Иринка.
– О приключениях своих на каком-то острове...
Но Володя лишь улыбнулся и взял в свою руку руку девочки. Ему почему-то уже не хотелось рассказывать о том, что случилось с ним на Ежовом острове. Просто не нужно было.
Еще долго стояли мальчик и девочка у открытого окна несущегося поезда, крепко держа друг друга за руки, и говорить им не хотелось - все было понятно и без слов.
ОПЕРАЦИЯ "СВЯТОЙ ИЕРОНИМ"
ГЛАВА 1
СТАРЫЕ РАДОСТИ, НОВЫЕ МУКИ И ТАИНСТВЕННЫЕ ЗВОНКИ
– А Вовка-то Климов - слыхали?
– герой у нас! Нет, не телега - точно!
– как придурок разорался на переменке одноклассник Володи Степа Чудиновский, спустя недели полторы как начались занятия.
И вот пошло-поехало! Откуда только узнал Степка и о палаше, и о Ежовом острове и даже о Володиных белорусских похождениях? На Володе буквально висли ребята и девчонки класса - одни с огромным интересом, другие с недоверием, а третьи с завистью (он же видел!) принялись расспрашивать о приключениях.
– Нет, правда, Степка Чудиновский не натрепал?
– И про пистолет, все это правда?
– Ты что, на самом деле из него бабахал?
– Ну, ты крутой, мужик! А мы-то думали, ты, Вовка, киселек на манной каше!
"Ну откуда он все это знает!
– с досадой думал Володя.
– Неужели из милиции в школу сообщили? Или Иринка Тролль язык развесила?" Но по мере того, как Володя замечал в глазах доброжелание или даже гордость, светившиеся у одноклассников, досада скоро уступила место чувству радости, какого-то огромного удовлетворения, словно он получил не меньше трех пятерок за день или Тролль внезапно вдруг призналась ему в любви (об этом Володя даже не мечтал!).
Девочки смотрели на Володю теперь так, будто видели его впервые. Трое из них с заискивающими улыбками, боясь, что откажет, пригласили героя к себе отпраздновать их дни рождения. И Володя, конечно, согласился, хотя неподалеку стояла Иринка и все, конечно, слышала. А Володе вдруг стало приятно ощущать свою власть над этой девочкой, хотя она ничего обидного ему не сделала, - наоборот.
"Ну и пусть себе побесится!
– с наслаждением думал Володя.
– Никуда от меня не уйдет - крепче любить станет!" И громко, почти торжественно пообещал всем трем именинницам обязательно прийти "погулять".
Мальчики, однако, не были единодушны в своем преклонении перед Володей. Во-первых, они его заставили подробно рассказать о том, что все-таки случилось с ним за это лето, и Володя, предвкушая предстоящий триумф, стал рассказывать. Нет, он ничего не сочинял. Напротив, кое-что он даже решил от всех сокрыть: делал таинственную физиономию и говорил:
– Ну, здесь я пропущу - обещал в милиции молчать, подписку дал...
И таинственность происходившего с Володей всех завораживала, заставляла верить и восхищаться тем, что слушаешь "крутого" парня, с которым учишься и даже дружишь.